с бурджан (дунайскими болгарами) и ар-рум (византийцами), на востоке — с русами. Масуди называет девять славянских племен, прототипы которых известны: в.литаба[1] — велеты, астатрана — стодоряне, дулаба — чешские дулебы, масабана — видимо, мазовшане, србин — лужицкие сербы, хорватин — хорваты-висляне, х.шанин[2] — хижане, хашабин — кашубы, транджабин — дрангубиты, мрава — моравские славяне. Помимо этого он ошибочно включает в число славянских племен намджин (немцев) и сасин (саксонцев). Понятно, что эти сведения Масуди не мог получить ни на Кавказе, ни в Сирии посредством связей с византийцами. Скорее всего, он пользовался каким-то письменным сочинением. Крупный отечественный специалист по изучению арабо-мусульманских источников о народах Восточной Европы профессор Харьковского университета А.П. Ковалевский полагал, что Масуди почерпнул сведения о славянах в сочинении некоего неизвестного арабо-мусульманского автора из Андалусии, который побывал в славянских землях в 20-х гг. X в. Он знал один из славянских племенных диалектов, так как названия славянских племен, зафиксированные у Масуди, весьма близки их прототипам. К тому же германцев этот неизвестный автор на славянский манер называет «намджин» (немчины).
Среди многих аспектов жизни славян Масуди, как мы это уже видели на примере описания славяно-русского обряда погребения, в наибольшей степени интересовала их религия. По этой причине в разделе «Золотых копей» о храмах различных народов имеется специальная глава «Сообщения о зданиях, почитаемых у славян», которая была также детально изучена профессором Ковалевским.
Отделив многие фантастические сведения от правдоподобных, профессор Ковалевский пришел к выводу, что речь идет о реально существовавших славянских языческих храмах на Карпатах и на побережье Балтийского моря. Храмы имели куполообразную форму. В них не было окон. Стоявшие в святилищах идолы были сделаны из различных металлов и украшены драгоценными камнями. В одном из храмов имелись изображения гадательных геометрических фигур. Описание славянских храмов было заимствовано Масуди из «Книги тысяч» — сочинения известного астронома и астролога IX в. Абу Маашара, который, по всей видимости, почерпнул сведения о священных сооружениях славян в Багдаде от арабо-мусульманских купцов, побывавших в славянских землях. Видимо, наш автор располагал этими сведениями еще до начала поездки в район Каспийского моря, что указывает на проведенную им обстоятельную подготовку к предстоявшей научной экспедиции.
Находясь в Баку, Масуди постарался изучить царство Ширван, которое с X в. стало независимым от Халифата. Государство это имело давние традиции и еще до арабо-мусульманского завоевания находилось в вассальных отношениях с сасанидским Ираном. С X в. Ширван обрел независимость, отложившись от Халифата. Масуди сообщает, что в его время ширваншахом был Мухаммад ибн Йазид из арабской династии Майадидов, который, однако, желая опереться на местные традиции, возводил свой род к сасанидскому шаху Баграм Гуру. Масуди перечисляет некоторые племена и местности, подчиненные ширваншаху — народ лакз (видимо, лезгины), ад- дуданиййа (очевидно, дидойцы, ныне цезы) и другие.
Из Баку Масуди, судя по всему, направился в также расположенный на Каспийском море город-крепость Баб ал-Абваб (современный Дербент). По-арабски Баб ал-Абваб означает «Ворота ворот». Эта крепость, основанная, согласно иранской исторической традиции, унаследованной арабо-мусульманской историографией, при шахе Хосрове I Ануширване (531—579), а согласно современным научным данным, несколько раньше — в V в. н.э., охраняла вход в ущелье Кавказских гор, которое арабы и называли Баб — Ворота. Поэтому и сама цитадель получила такое название. Баб ал-Абваб был важнейшим пунктом целой системы укреплений, возведенных иранскими шахами на Кавказе. Эти укрепления защищали северные области Ирана от вторжений кочевников из прикаспийских степей. Захваченный арабо-мусульманами в 717 г., Баб ал-Абваб стал важным форпостом распространения ислама на Кавказе. В связи с ослаблением власти багдадских халифов в Баб ал-Абвабе воцарилась местная династия Хашимитов, находившаяся в первой половине X в. в вассальной зависимости от государства ширваншаха, расположенного на территории современного Азербайджана. Баб ал-Абваб был важнейшим портом Каспийского моря, однако Масуди это, видимо, мало интересовало. Он сообщает только, что видел на тамошних рынках шкурки чернобурых лисиц, привезенные с севера — из Восточной Европы.
Из Баб ал-Абваба наш путешественник поехал в Бардау, цветущий город, расположенный на реке Тертер (ныне развалины города находятся недалеко от районного центра Барда). Как и Баб ал-Абваб, Барда была хорошо укрепленной пограничной крепостью, большинство населения которой составляли арабы- поселенцы, говорившие на особом диалекте арабского языка. Побывал он, наверное, и на рынке, расположенном за городской стеной у Баб ал-Акрад (Курдских ворот), куда приезжали купцы из самого Ирака, так что наш путешественник имел возможность повидаться с земляками.
Путешествуя по Кавказу, Масуди побывал и в Тифлисе (современном Тбилиси). Тифлис был завоеван арабами-мусульманами в середине VII в. и стал важным пунктом арабского господства в Закавказье. По сообщению нашего автора, до времени правления халифа Мутаваккила грузины и абхазы платили наместнику города дань, однако после многих усобиц между арабскими военачальниками власть Халифата была значительно поколеблена и поступления дани прекратились.
Масуди наблюдал жизнь многих народов этого региона. Вот некоторые из них, о которых с разной степенью подробности пишет наш автор: табасараны, авары, кайтаки (предки нынешних кайтакских даргинцев), гумик (предки лаков), аланы (предки осетин), кашак — касоги древнерусских летописей (предки адыгейцев, черкесов и кабардинцев). Упоминает он также о грузинах и абхазах.
Таким образом, путешествие Масуди на Кавказ действительно принесло богатые плоды и существенно расширило представления арабо-мусульманских ученых об этом регионе и прилегающих к нему странах.
В стране пирамид
После путешествия на Кавказ мы опять на несколько лет теряем Масуди из вида. В его сочинениях ближайшее по времени упоминание, касающееся биографии путешественника, относится к 942 г. Масуди сообщает, что 6 января он присутствовал в египетской столице Фустате, который ныне вошел в черту современного Каира, на христианском празднике Крещения. Несмотря на арабо-мусульманское завоевание коптские, христианские традиции в Египте были очень сильны, поэтому Крещение (по-арабски ал-Гитас, «погружение» — на этот праздник полагалось купаться в Ниле) отмечалось всенародно. Даже правитель Египта Мухаммад ал-Ихшид, по свидетельству Масуди, велел украсить свой дворец горящими факелами. Горожане толпились по берегам великой реки. Некоторые ныряли в воду, полагая, как говорит наш автор, что эта процедура защитит их от болезней. Однако места для купания явно не хватало не из-за обилия тех, кто хотел погрузиться в воду, а потому, что почти вся поверхность реки в пределах Фустата была покрыта лодками, также украшенными горящими факелами и свечами и заполненными радостными участниками празднества.
В сороковые годы X в. Масуди, видимо, постоянно проживает в Египте, который, равно как и часть Сирии, находился под управлением формально подчиненной аббасидским халифам, но фактически самостоятельной династии Ихшидидов. Что же заставило Масуди навсегда покинуть столь горячо любимый им Ирак? Дело в том,
