крепости вожди русов обратились к хазарскому царю с просьбой разрешить их войску проход через хазарскую территорию в мусульманские земли, лежащие на южном и юго-западном берегах Каспия. Хаканат боролся с мусульманскими эмиратами за контроль над торговым путем, который вел на север от Каспийского моря по Волге, и поэтому хазарский царь согласился пропустить русские корабли при условии, что пришельцы на обратном пути отдадут ему половину награбленной добычи. Русы поднялись по Дону, потом — судя по всему, волоком, хотя Масуди об этом и не говорит — перетащили ладьи к Волге у того места, где находилась хазарская столица Итиль, а затем спустились по реке прямо в Каспийское море. Переплыв его, русы достигли его южных берегов. Там они разделились на несколько отрядов, которые принялись грабить Азербайджан, Табаристан и Дейлем — области, лежащие на берегах Каспийского моря. Особенно ожесточенными были бои недалеко от Баку. Ширваншах Али ибн ал-Хайсам собрал значительные силы и напал на незваных гостей, которые устроили себе пристанище на островах, расположенных недалеко от берега. Однако войско ширваншаха потерпело жестокое поражение и понесло большие потери. Проведя несколько месяцев на Каспии, русы решили отправиться домой. По всей видимости, они двигались очень медленно, ибо ладьи были нагружены богатой добычей и захваченными невольниками. Дойдя до Итиля и отдав хазарскому царю положенную по уговору плату, русы собрались было идти дальше, однако недалеко от Итиля на них напали мусульманские воины хазарского царя, ал-ларисиййа. Хазарский царь, обязанный русам погромом его мусульманских соседей и значительными средствами, полученными от них в качестве пошлины за проход по его территории, все же предупредил пришельцев о грозящей им опасности, не имея других средств помешать своим непокорным воинам-мусульманам. Войско ал-ларисиййа, в котором было много конницы, выстроилось на берегу Волги на пути следования русов. Те же вышли из своих судов и также встали боевым порядком. Завязавшееся сражение закончилось для русов катастрофой — многие из них пали на поле брани, другие утонули. Остаткам разбитых русов удалось спастись на ладьях, но после, по пути домой вверх по Волге, большинство их было убито волжскими булгарами и другими племенами, обитавшими на берегах великой реки. Так неудачно для русов закончилось это военное предприятие.
Отечественный исследователь сочинений Масуди как источника по истории Восточной Европы В.М. Бейлис считает, что одной из скрытых причин похода было желание киевского князя избавиться от избытка военной силы, которая накопилась у него в лице наемников при подготовке похода на Константинополь, который состоялся в 911 г., — ведь нападение на южное Прикаспье произошло всего через два года после этого. Поэтому вполне возможно, что значительную, если не большую часть русов, воевавших в прикаспийских областях, составляли скандинавские воины.
Как бы то ни было, сведения, полученные Масуди о походе русов на мусульманские земли в 913—914 гг., а также воспоминания о том, что он слышал о них во время пребывания на сирийско-византийской границе, стимулировали его интерес к русам и способствовали сбору путешественником всевозможных известий об этом народе. Расспрашивая людей, что-либо знавших о русах, Масуди пришел к выводу, что они представляют собой одну из составных частей славянства, о котором нашему автору доводилось читать в сочинениях некоторых арабо-мусульманских географов. Территорию, занимаемую русами, Масуди локализует на самом востоке славянской общности, западнее земли хазар. Важнейшим географическим объектом, связанным с Русской землей, Масуди считает море Бунтус (Черное), которому впервые в арабо-мусульманской географической науке он дает название Русского моря, «ибо никто, кроме русов, по нему не плавает». Видимо, наш географ не изобрел это название, но узнал его от арабо-мусульманских купцов, которым приходилось ходить по этому морю. В арабо-мусульманском мире русы славились как отважные воины и мореплаватели, о чем свидетельствует уже приведенный нами рассказ Масуди об их походе в Прикаспье. Наш автор также считал, что русы совершают путешествия с торговыми целями в Константинополь, Рим и Андалусию. Более того, Масуди полагает, что неизвестный народ, совершивший в 912 г. нападение на берега Андалусии, был именно русами, причем это обстоятельство, с его точки зрения, подтверждается тем, что море Бунтус (Черное) соединено с Океаном, омывающим всю Ойкумену. Относительно связи Черного моря и Океана Масуди заблуждался, а что касается неизвестного народа, совершившего нападение на Андалусию, то это, видимо, были норманны, однако нельзя отрицать возможности экспедиций русов в составе разноплеменных дружин в Италию и на Иберийский полуостров в целях захвата добычи и ведения торговли с местным населением. Интересно отметить также то, что Масуди известно имя некоего самого могущественного среди славянский царей Дира, владетеля обширных городов, куда приезжают с различными товарами мусульманские купцы. Было бы заманчиво отождествить этого Дира с соправителем Аскольда, упоминаемым в Повести временных лет, однако прямых доказательств этому, разумеется, сейчас уже нет.
Масуди многое известно о погребальных обычаях славян и русов. Его интерес к этому весьма понятен, так как он считал такие обряды одним из проявлений религиозной жизни народов и обращал на это первостепенное внимание, где бы ни находился. Сведения о погребальных обрядах славян и русов Масуди получил от того же информатора, который описывал ему хазарскую столицу Итиль. Русы и славяне составляли значительную часть населения города, и об их обычаях было хорошо известно приезжавшим туда мусульманским купцам. Масуди сообщает, что русы и славяне-язычники сжигали вместе с покойником его оружие, украшение и лошадей. Если умирал муж, то вместе с ним сжигали заживо его жену. В случае, если покойный был холостым, его женили после кончины, и новую жену также предавали мучительной смерти. Несмотря на это, говорит путешественник, женщины стремятся к тому, чтобы умереть в огне погребального костра, ибо, по их мнению, такая гибель обеспечивает блаженство в загробном мире. Обладая ко времени пребывания на Кавказе значительным кругозором и опытом странствий по многим странам, Масуди отмечает, что у индийцев также существует обычай сжигать мертвых.
Читатель, видимо, уже обратил внимание на то, что вслед за Масуди мы постоянно упоминаем термины «славяне» (по- арабски «сакалиба») и «русы» («рус»), подчеркнув уже, что Масуди считал русов частью славян. Основываясь на данных более ранних арабо-мусульманских источников, можно предположить, что ученый не сразу пришел к такому выводу — ведь предшественники Масуди генетически не связывали славян и русов между собой. Это объясняется тем, что далеко не все славянские племена входили в состав Русского государства. Восточных славян, плативших дань киевскому князю, стали называть русами, а прочие славянские племена арабо-мусульманские географы обозначали термином «сакалиба».
Границы славянских земель наш автор определяет весьма приблизительно: на западе славяне граничат с ифранджа (франками), на юге —
