сыты. Пока бриз не сменился на береговой и не стал уносить лодку в ночную бесконечность моря, надо заворачивать к родному обрыву.
По пляжу бегают детишки, заходят по колено в воду, самые смелые ныряют на мелководье. Маленькие руки шарят под камнями, нащупывают плоские ребристые панцири моллюсков-хитонов, кусками камней отковыривают блюдечек и морских улиток – однотонных и пёстрых, полосатых и пятнистых, бугристых и гладких. А женщины уже накопали и запекли клубни таро. Скоро на широких листьях появятся и куски рыбы – сегодня ужин определённо удастся!
Улики
Чаще люди каменного века предстают перед нами как сугубо сухопутные. Однако с некоторых пор они освоили море настолько, что стали способны не просто переплыть пролив-другой, но устремиться по волнам за горизонт. Наибольший прорыв люди совершили даже не тогда, когда достигли Сахула, а когда преодолели разрыв между южной оконечностью Новой Ирландии в архипелаге Бисмарка и островом Бука в Соломоновом архипелаге. Больше 170 километров по открытому океану – это и сейчас немаленький вояж. На чём люди плыли по морям? Как ориентировались и чем питались в пути? Этого мы не знаем. Возможно, уже тогда были изобретены паруса и противовес-аутригер, вряд ли моряки использовали для дальних странствий плоты и вёсельные каноэ. Люди плыли большими группами, по меньшей мере семьями, раз на новых местах осваивались и жили после многими поколениями; плавательные средства должны были быть достаточно вместительными. И путешественники были готовы устремиться туда, где не видно никаких признаков земли.
А меж тем на острове Бука раскопана пещера Килу, в которой люди поселились около 29 тысяч лет назад. В те времена уровень моря был ниже на 46 м, так что между пещерой и водой простирался огромный песчаный пляж и широкий риф.
Таро Colocasia esculenta
Банановая крыса Melomys bougainvillei
Людям же была принципиально важна связь с водой. В культурном слое найдены бесчисленные дары моря. Больше всего тут раковин маленьких морских улиток Nerita plicata, немало также N. undata и моллюсков-хитонов, а в древнейшем слое заметную долю моллюсков составляют трубачи Turbo, хотя в последующем их число крайне резко упало. Дополнительно люди собирали морских блюдечек Patella и других моллюсков. Улиток не только ели: три раковины Turbo marmoratus были обработаны, вероятно, для изготовления рыболовных крючков. А крючки, хоть они и не найдены, были нужны: из рыб в древнейших слоях преобладают скумбриевые – макрели и тунцы, многочисленны также корифены и губаны, этих рыб ловят именно ужением, причём (кроме губанов) в открытом море. Кроме того, людям доставались акулы, спинороги, рыбы-хирурги, окуни кифозовые и луциановые, каменные окуни-груперы Epinephelus, летриновые морские караси и рыбы-попугаи, в общем, всё богатство, которое плавало в окрестных водах. Многих из этих рыб удобнее ловить сетями на рифе и в мелкой лагуне, так что наверняка и этот способ рыбалки был известен жителям Килу.
Каменный окунь-групер Epinephelus
Наземная фауна тоже входила в меню. Больше половины костей от всех сухопутных животных принадлежало наземным рептилиям. В древнейшем слое среди них доминировали вараны, несколько реже встречались змеи и большие сцинки. Несравненно реже люди охотились на птиц: ястребов, пастушков и голубей; возможно, их просто не приносили в пещеру, а ели на месте. Островная фауна млекопитающих, очевидно, не могла быть богатой, но люди компенсировали это усердием. Они старательно ловили соломоновых крыс Solomys salebrosus, S. ponceleti и S. spriggsarum, а также банановых крыс Melomys bougainvillei и M. spechti (последняя вымерла совсем недавно, не выдержав конкуренции с привезёнными крысами). Маленькие и большие крыланы тоже вряд ли залетали в пещеру добровольно.
Морская улитка Nerita plicata
Ясно, что на крысах и голубях прожить проблематично, так что люди разнообразили кухню растениями. Правда, хорошо определимые растительные волокна на орудиях сохранились лишь в поздних слоях, но кое-что мы знаем и о ранних этапах заселения. Люди в Килу если плоды канариумов Canarium и кокосы Cocos nucifera, таро Colocasia esculenta и более крупное таро Alocasia. Между прочим, в сыром виде клубни колоказии вызывают сильное жжение во рту, а алоказия и вовсе содержит цианистые соединения и потому свежая смертельно ядовита. Но, живя на острове и имея не слишком большой выбор, люди быстро учатся готовить любые растения: с древности таро используется в пищу во всех тропических странах.
Во время пика оледенения около 17 тыс. л.н. уровень моря стоял на 130 м ниже сравнительно с современным. Остров к тому же тектонически поднимался, так что люди могли в итоге покинуть стоянку из-за расположения – слишком высоко и далеко от воды. Между 20 и 10 тысячами лет пещера Килу пустовала, а после сюда приплыли новые поселенцы. Что случилось с первооткрывателями Буки? Возможно, они все погибли, а может, уплыли дальше – на открытие новых земель…
Литература
Loy T. H., Spriggs M. et Wickler S. Direct evidence for human use of plants 28,000 years ago: starch residues on stone tools from the northern Solomon Islands // Antiquity, 1992, V. 66, pp. 898–912.
Wickler S. The prehistory of Buka: a stepping Stone Island in the Northern Solomons // Terra Australis, Canberra, Division of Natural History, Research School of Pacific and Asian Studies, Australian National University, 2001, V. 16, 306 p.
Wickler S. et Spriggs M. Pleistocene human occupation of the Solomon Islands, Melanesia // Antiquity, 1988, V. 62, pp. 703–706.
39. ЯНСКАЯ СТОЯНКА
МАМОНТЫ И ВОЛКИ
(РОССИЯ, ЯКУТИЯ; 28,5 ТЫС. Л.Н.)
Плоская тундра раскинулась по сторонам от извилистой речушки. Низкие травы и кустарнички увал за увалом колыхались от горизонта до горизонта. Кое-где около воды и вдоль оврагов, защищённые от ветров обрывами, возвышались невысокие кривые ивы и берёзки, сутулились прозрачные лиственничные рощи. В холодном воздухе чувствовалось приближение зимы. Порой налетал ветер, и из пролетавших туч начинали сыпаться снежинки. Пока это не были снегопады, но и до них было недалеко.
Пустоту равнины нарушал лишь тонкий дымок костра, вонзавшийся в небо с берега реки. Вокруг очага в последний раз собрались люди. Пришла пора уходить на юг. Люди не спешили. Им некуда было торопиться. Они собирали небогатые пожитки, подвязывали мелочь на ремешки, паковали крупные вещи. Матери укладывали малышей в берестяные коробы, выстланные мхом и заячьими шкурками. Зайцы – самая частая добыча, ведь они ловятся сами, достаточно понаставить в тундре побольше силков. Тощее заячье мясо никого не интересует, когда есть бизоны, лошади и олени, поэтому ветер с окраины стоянки доносил вонь – туда выбрасывали целые ободранные тушки.
Оглядывая стойбище, люди вспоминали летние успехи.
Укладывая полосы вяленого мяса в кожаный мешок, как не попомнить ту удачную охоту на бизонов? Сколько добыли тогда мяса! Тем и жили почти всё лето. Да и до сих пор что-то осталось. А вот под ногами валяются кости лошади – это, помнишь, мы тогда в ту долину удачно наведались…
Стучат друг о друга грубые фигурки из корней рогов северных оленей, женщины сворачивают оленьи шкуры. Совсем недавно огромные стада переправлялись через реку по пути с побережья, где ветра избавляли оленей от гнуса и оводов, на юг, где всю зиму звери будут прятаться в тайге от морозных ветров. А около брода их ждали охотники…
Но, конечно, главные воспоминания о великанах тундры – мамонтах. Это не какие-нибудь овцебыки. Долгий месяц ночи в зимнике будет что пообсуждать. Как тогда выследили стадо, как отвлекали старших мамонтов. Как отбили от группы и загнали в овраг молодую самку. Как летели копья, нацеленные в основание хобота, глаза, сердце и печень. Кто нанёс первый решающий удар: ещё не раз он будет подниматься и показывать, как целился, как замахивался, как торжествовал. В другой вечер обо всём этом вспомнит его друг, а победитель будет восседать у костра с гордо поднятой головой. Старики будут одобрительно кивать, а мальчишки, закопавшись в шкуры, завидовать и мечтать, что вырастут такими же великими охотниками. Женщины будут
