(ЭФИОПИЯ; 35 ТЫС. Л.Н.)
Ярко-зелёный ковёр плавными изгибами покрыл высокие горы. Лишь местами острые скалистые вершины прорывали растительный плащ и отвесными пиками вонзались в низкие облака. Над пейзажем плыл сверкающий ледник. Его языки, покрытые мелкой рябью, вытягивались по долинам, разрезая плоские альпийские поляны и заросшие кустарниками отроги.
Прохлада с ледника веяла на каменистые пустоши, расцветавшие диковинными цветами. Ниже появлялись растрёпанные деревья и быстро сгущались в глухой лес. Ручьи с прозрачной водой спрыгивали водопадиками с уступов и журчали по лощинам, где кривые деревья сплошь были покрыты толстыми подушками мха. С каждым шагом вниз становилось всё теплее, пока джунгли не поглощала душная жара.
Где-то далеко на севере изнывала под обжигающими лучами солнца плоская равнина, но туда жители гор почти никогда не спускались. Конечно, и там можно было жить – в степи искать страусиные яйца, около рек охотиться на жёлтых редунок и чёрных буйволов, – но зачем? Людям было хорошо здесь.
На стоянке постоянно раздавался смех. Люди были счастливы. Совсем недалеко, у края ледника, они находили прекрасный чёрный обсидиан для орудий. Низкий скальный козырёк, тянувшийся вдоль узкой трещины на краю каменистого плато, равно защищал от жары и холода, ветра и дождей, да и от лишних взоров. Маленький ручеёк протекал прямо вдоль навеса. Еду было найти легко. В зелёных увалах паслись антилопы-ньялы. Каждому охотнику хотелось опять и опять видеть их длинные витые рога, широкие растопыренные уши, изогнутые шеи с белым горлом, пятнистые морды и бока, снежную изнанку пушистого хвоста. Правда, для добычи ньялы надо было постараться.
Гораздо проще было ловить огромных слепышей. Все жители гор – лисы, пятнистые гиены и даже павианы – охотились на мягких грызунов. Почему люди должны отставать? Если набраться терпения и достаточно долго ждать у норы, а в нужный момент не зевать, – обед обеспечен.
А потому сейчас подросток сидел среди камней и не шевелился. Слепыши почти всё время проводят под землёй, но всё же любят бывать на поверхности. Подросток сидел так уже долго. Ничего не происходило. Облака плыли над головой, ветерок шевелил низкую траву. Но взгляд охотника был прикован к норе. И вот момент настал: над землёй показалась плоская жёлтая голова. Короткая морда, толстые щёки свисают по сторонам жёлтых резцов, растущих как будто прямо из носа. Подслеповатые глазки на макушке щурятся на солнце, крошечные ушки едва заметны. Высунувшись по пояс, быстрыми движениями грызун хватал траву с края норы и ел, постоянно оглядываясь. Один звук, одна тень – и зверёк исчезнет в недрах. Но нет такого зверя, которого нельзя было бы обмануть…
Как хорошо сидеть под сводами навеса и жарить слепыша на костре! Маленькие веточки ярко горят, огонь освещает весёлые лица, кто-нибудь обязательно расскажет смешную историю. Что может быть лучше?
Улики
Африка жарка. Пекло иногда создаёт сложности даже для местных уроженцев. Но и на Чёрном континенте имеется своё благословенное прохладное место – горы Эфиопии. Хотя ещё австралопитеки жили на возвышенностях Восточной Африки, самые высокие плато люди освоили довольно поздно.
Под скальный навес Финча Хабера в долине Уабе в горах Бале люди заселились 31–47 тыс. л.н. и, судя по нескольким толстым слоям, достаточно плотно. Особенно важны слои FHL-07, FHL-08 и FHL-09, из коих наиболее богат FHL-08. Финча Хабера находится на высоте 3469 м над уровнем моря, всего в пяти километрах севернее от сползающих языков местного ледника. Около 45,5 тыс. л.н. ледники наросли особенно сильно, 17,3 тыс. л.н. несколько потеплело, а 15,3 тыс. л.н. ледники заметно сократились.
Под навесом археологи раскопали более тысячи каменных изделий среднего каменного века, в основном сделанных из местного обсидиана, который они добывали в трёх месторождениях на высоте 4200 м, буквально на кромке ледника. Впрочем, одно орудие изготовлено из обсидиана, принесённого откуда-то издалека.
Среди останков животных 93,5 % составляют гигантские слепыши Tachyoryctes macrocephalus – их тут найдено больше тысячи. Показательно, что на костях слепышей нет погрызов или следов переваривания гиенами, зато кости обожжены, что указывает на гастрономический интерес со стороны людей. Эти зверьки в среднем весят килограмм, но могут достигать и двух. У них очень мягкая шерсть, хотя мы точно не знаем, использовали ли люди шкурки. Косвенно об этом свидетельствуют надрезы на концах костей, но они могли быть и кухонными. Как люди охотились на острожных норных зверьков, нам не ведомо, но специализация на слепышах сама по себе прекрасна. Остаётся только позавидовать жителям Финча Хабера – они нашли свой маленький горный рай.
Гигантский слепыш Tachyoryctes macrocephalus
Павиан Papio anubis
Кроме грызунов, в окрестностях водились антилопы – горные ньялы Tragelaphus buxtoni и редунки Redunca, буйволы Syncerus caffer и павианы Papio anubis, лисы Vulpes и пятнистые гиены Crocuta crocuta. Особняком стоит единственная скорлупка яйца страуса Struthio camelus, принесённая с равнины. Благодаря ледникам, с которых текли многочисленные ручьи, на горах было влажно; это мы видим и по ископаемым жукам. Вдоль потоков росли галерейные леса. А вот в далёких низинах, напротив, стояла вечная засуха, Африка даже ледникового периода оставалась Африкой.
Литература
Ossendorf G., Groos A. R., Bromm T., Tekelemariam M. G., Glaser B., Lesur J., Schmidt J., Akçar N., Bekele T., Beldados A., Demissew S., Kahsay T. H., Nash B. P., Nauss Th., Negash A., Nemomissa S., Veit H., Vogelsang R., Woldu Z., Zech W., Opgenoorth L. et Miehe G. Middle Stone Age foragers resided in high elevations of the glaciated Bale Mountains, Ethiopia // Science, 2019, V. 365, pp. 583–587.
38. КИЛУ
ДАЛЬНИЙ ПУТЬ
(СОЛОМОНОВЫ ОСТРОВА, ОСТРОВ БУКА; 29 ТЫС. Л.Н.)
Белое солнце ослепительно сияло в голубой выси. Каменный обрыв разделил два мира. За ним лежала суша, плоская глубина острова, закрытая кронами невысоких деревьев. С обрыва нависали венцы пальм; их колышущиеся под морским бризом тени падали на белый коралловый пляж, протянувшийся блестящей полосой с севера на юг. На восток от обрыва, песка и пены прибоя простиралось лишь бескрайнее море. Его волнующаяся поверхность была краем, пределом, дальше которого волновалась лишь такая же вода. На северо-запад и юго-восток от острова лежали другие земли, туда можно было доплыть. А на восход точно не было ничего. Оттуда каждое утро выныривало светило, но земель там не было.
Впрочем, отсутствие суши не значит отсутствие жизни. Море кишело жизнью. Стоило встать по пояс в воде на рифе или выйти на лодке совсем недалеко от берега и закинуть сеть, как в её волокнах уже бились бесчисленные рыбы: плоские и длинные, синие и жёлтые, однотонные и в крапинку, с красными глазами и колючками на плавниках – их разнообразию не было предела. Морские окуни и караси, рыбы-хирурги и спинороги, рыбы-ежи и рыбы-ворчуны, рыбы-попугаи и рыбы-единороги – дно лодки не могло оказаться пустым. Порой и дна могло не хватить, а сеть уже была бесполезна: огромный серый групер мог быть размером с саму лодку. На таких великанов, конечно, была своя снасть.
Но сегодня рыбаку хотелось поймать добычу серьёзнее. Поэтому ещё утром его пирога вышла подальше. Здесь уже не ощущался прибой, тут уже нельзя было донырнуть до кораллов, волны колыхались куда основательнее и даже ветер дул иначе – мощнее и увереннее. Крючок из раковины с наживкой отправился в воду. Кто клюнет в этот раз: акула или радужная макрель, корифена или тунец?
Вот леса натянулась, мощная рыба потянула. Надо немного отпустить, чтобы не порвать леску. Лодка устремилась за добычей. Но рыба устаёт, она уже не дёргает так сильно, поднимается наверх. Сквозь поверхностную рябь под водой блестит стремительное тело. Весло наготове. Леску аккуратно вверх, удар – и что может быть лучше, чем сверкающий под ногами глянцевый бок огромной рыбины?! Жена и дети сегодня будут
