цокать языками и в который раз пересказывать, сколько жира срезали с горба, насколько вкусным был хобот, как хорош был жареный мамонтовый язык.
Даже спустя несколько лет не дадут памяти о победе стереться вещи из бивня – накладки и бусы, покрашенные красной охрой, украшенный резьбой черпак, иглы у женщин и наконечники копий у мужчин.
Это будет потом. А сейчас пора двигаться в путь. Костёр погас, дым развеялся. Люди окидывают взглядом стоянку, кладут в потухший очаг череп волка и идут по дороге оленей…
Улики
В то время как одни люди шли и плыли на юг, другие двигались на север. Может показаться, что эта идея – так себе, но у охотников плейстоцена логика была проста и практична. На севере пасутся миллионные стада северных оленей, бизонов и лошадей, и при этом совсем нет конкурентов. К тому же движение было постепенным, растянутым на сотни и тысячи лет. Каждое поколение жило примерно в одних и тех же охотничьих пределах, лишь незначительно смещаясь туда, где не было соседей. А через тысячи лет глядишь – уже и полярный круг на юге, и полярная ночь на дворе. А для всех к этому времени уже вовсе не очевидно, что предки когда-то вышли из тропиков.
Лось Alces alces
Уникальное место, сохранившее тысячи свидетельств жизни заполярных охотников, – Янская стоянка, расположенная на севере Якутии, в сотне километров от впадения реки Яны в море Лаптевых. Строго говоря, это не одна, а как минимум семь стоянок, накопление материала на которых продолжалось более двух тысяч лет с пиками около 28,5 и 27 тыс. л.н., с маленьким промежутком между этими датами. Благодаря вечной мерзлоте на Янской стоянке уцелели вещи, которые обычно пропадают или известны в единичных экземплярах. В частности, тут идеальна сохранность костей и бивней.
Климат в древности, несмотря на вроде бы ледниковье, был почти современным, так как люди жили тут до пика похолодания. Фауна Янской стоянки при этом образцово ледниковая, но с признаками условного тепла: куропатки, бобры Castor fiber, лемминги копытные Dicrostonyx torquatus и обские Lemmus sibiricus; крупные звери – шерстистые носороги Coelodonta antiquitatis, овцебыки Ovibos moschatus, благородные олени Cervus elaphus и лоси Alces alces. Главная добыча классическая для плейстоцена: сотни особей зайцев Lepus, лошади Equus caballus, бизоны Bison priscus и северные олени Rangifer tarandus. Хищники весьма редки: от росомахи Gulo gulo и медведя Ursus arctos сохранилось буквально по одной кости, на шкурки годились песцы Alopex lagopus и волки Canis lupus.
Песец Alopex lagopus
Очевидно, самым впечатляющим представителем мамонтовой фауны был сам мамонт Mammuthus primigenius. На стоянке его костей совсем немного, но в окрестностях это был обычный зверь. Местные мамонты были сравнительно невелики: молодые самки – 1,8–2,6 м, средневзрослые самки и самцы – 2,2–2,6 м и немногие старые особи – 2,8–3,2 м в холке.
Копытный лемминг Dicrostonyx torquatus
Многочисленные скелеты зайцев в анатомическом порядке указывают на пушной промысел; его подтверждает и изобилие обушковых скрёбел. Добывать зайцев на шкурки имеет смысл поздней осенью и ранней зимой, но на стоянке нет следов жилищ, что свидетельствует о том, что дело происходило не зимой. Остаётся осень. Люди посещали это место много лет подряд, приходя и уходя вновь и вновь. Перемещения людей видны и по микроорудиям из горного хрусталя, принесённого за 15–20 км с юга.
Кроме заячьих шкурок, главным интересом людей были бивни мамонтов. Неподалёку располагалось естественное «кладбище» мамонтов, где скопились огромные залежи костей и, главное, бивней. Специальными микроорудиями мастера изготавливали клиновидные орудия из расколотых вдоль длинных костей, острия и заострённые стержни из бивня мамонта и рога носорога – орудия для охоты на всё тех же мамонтов и носорогов, игольник из трубчатой кости волка со спиральным орнаментом из коротких тонких штрихов, образующих узкую ленту, шилья и проколки из кости и бивня, иглы со сверлёным ушком, причём специфические точки и надрезки около ушка могут обозначать собственность конкретного человека. Между прочим, иголок на Янской стоянке найдено больше, чем на всех других стоянках палеолита, вместе взятых.
Шерстистый носорог Coelodonta antiquitatis
Вообще, янские обитатели были весьма творческими людьми. Тут найдены бесчисленные украшения из бивня мамонта. Только готовых бус – 5890, да ещё 900 заготовок! Из плюсневых костей и фаланг зайцев получались отличные пронизки, реже такие же делали из костей песцов. Около очагов сохранились целые последовательности: пронизка – три круглых бусины – пронизка. А ведь у юкагиров этнографически известна аналогия в счёте из единиц и троек. И пронизки, и круглые бусы окрашены красной охрой, в том числе внутри отверстий. Любили модники и подвески из просверлённых клыков песцов и волков, зубов лошадей, бизонов и овцебыков, особенно – резцов северных оленей. Зубные подвески чаще делались из семи предметов, обычно из зубов одного вида. Иные варианты: кольцеобразные подвески из бивня, подвеска неправильной формы из куска длинной кости с отверстием в центре, подвески из янтаря с бороздкой и из чёрного битума-антраксолита просверлённые. Кстати, янтарь и антраксолит люди принесли за 600 км с севера с Новосибирских островов или за 200 км с северо-запада с побережья. Из оснований сброшенных рогов северного оленя люди делали схематизированные скульптуры, возможно изображающие мамонтов. Орнамент на налобных диадемах, браслетах и нашивных пластинах из бивня удивительно похож на орнамент юкагиров, связанный с шаманизмом и отношениями мужчин и женщин. Концы бивней с выгравированными вроде бы человечками также могли быть некими ритуальными предметами. Украшались узором и вполне практические изделия: ковш и черпаки из бивня. И ведь это – далеко не полный список!
Красота красотой, а жили люди охотой. Успехи на этом поприще наглядно демонстрируются костью северного оленя с пробоиной и застрявшим наконечником из бивня мамонта. Замечателен первый шейный позвонок бурого медведя с отметиной от удара оружием со следами заживления: получается, что зверь в первый раз ушёл от охотников, прожил какое-то время, но был-таки настигнут во второй раз.
Часть бивней мамонта люди собирали в уже лежачем виде, но иногда вполне себе охотились. На расположенном недалече мамонтовом «кладбище» найдены несколько мамонтовых рёбер, лопаток и таз со следами ударов и застрявшими обломками костяных и каменных наконечников. Такие кости в основном принадлежали небольшим молодым животным – те и безопаснее, и мягче. В мамонте, как ни странно, не так много съедобных частей, мясо взрослого животного слишком жёсткое даже для первобытных людей. Охота на огромного и опасного зверя ради мяса получается не слишком-то оправданной, учитывая обилие вокруг бизонов, лошадей и северных оленей. Но мамонтячьи хоботы, языки и пятки – отличный деликатес. Отсечённые венечные отростки нижних челюстей на мамонтовом «кладбище» и подъязычные кости мамонта в культурном слое ясно свидетельствуют об отрезании, транспортировке и готовке языков.
Охота на мамонтов в виде ран и застрявших наконечников в костях зафиксирована и на других стоянках – в Луговском, Буор-Хая, Илин-Сыалах, на Мамонтовой реке, озере Никита, острове Котельном, Костёнках 1 и 14. Повреждения расположены в районе самых важных органов: вокруг носового отверстия и на скуловой дуге – удары в основание хобота и в глаз, на рёбрах и лопатках – удары в сердце, на тазовых костях – удары в печень и живот. Думается, такие подвиги были всё же делом нечастым. Наверняка участники потом ещё долго вспоминали и рассказывали-пересказывали об охоте на самых больших зверей своего мира.
Наконец, завершение своего пребывания на Янской стоянке люди отметили, положив в остывающий очаг череп волка мордой вверх…
Литература
Питулько В. В., Павлова Е. Ю., Никольский П. А., Иванова В. В. Янская стоянка: материальная культура и символическая деятельность верхнепалеолитического населения Сибирской Арктики // Российский археологический ежегодник, 2012, № 2, сс. 33–102.
Nikolskiy P. et Pitulko V. Evidence from the Yana Palaeolithic site, Arctic Siberia, yields clues to the riddle of mammoth hunting // Journal of Archaeological Science, 2013, V. 40, pp. 4189–4197.
Pitulko V. V., Tikhonov A. N., Pavlova E. Y., Nikolskiy P. A., Kuper K. E. et Polozov R. N. Early human presence in the Arctic: evidence from 45,000-year-old mammoth remains // Science, 2016, V. 351, № 6270, pp. 260–263.
