он посоветовал взять их с собой. В разрывах серых туч время от времени проглядывало солнце, но оно почти не грело, а когда с неба срывался противный мелкий дождь, то и вовсе приходилось набрасывать на голову капюшон.
Ночь миновала без происшествий. Из-за холода и сырости Бьорн и Рагнар тоже забрались к Виоле под тент, и хоть она все еще дулась на Бьорна, в глубине души радовалась тому, что не приходится мерзнуть одной. Он не пытался ее обнимать, и вообще повернулся спиной, но в тесной палатке их тела все равно соприкасались, и от этого было теплее.
Виола слушала его размеренное дыхание, и воспоминания о сеновале кружились в голове как стая назойливых комаров. «Интересно, Бьорн тоже думает обо мне, или для него это обычное дело? Развлечение, наподобие Милдрид?»
Как бы там ни было, Бьорн тоже почти не спал. Стоило Виоле пошевелиться, как он ворчал:
— Даже не думай сбежать!
Признаться, она прикидывала шансы на побег, но сейчас ей и самой не слишком-то хотелось выползать из палатки: снаружи завывал ветер, и в его зловещем свисте временами даже мерещился волчий вой. Да и дорогу в потемках ни за что не найти. Так что придется вернуться к первоначальному плану — стащить в Рюккене лодку.
На утро, позавтракав, они снова двинулись в путь. Немного потеплело, дождь прекратился, и сквозь облака то и дело пробивалось солнце. Через несколько часов Виола заметила впереди угловатые очертания Броккова Клыка. Оставалось лишь обогнуть озеро — и они будут в Рюккене. А что там? Снова ярл? Нет, об этом не хочется даже думать.
Виола поудобнее умостилась в седле. Ощущать на затылке дыхание Бьорна, видеть его сильные руки, надежной стеной охватывающие ее с двух сторон… Даже с учетом Милдрид и сгоревшего сеновала, время проведенное в Грондале, можно было назвать приятным… За эти пару дней Виола почти не вспоминала о Сигизмунде — а это чего-то да стоит!
Пока она предавалась размышлениям, дорога отклонилась от озера и свернула в перелесок, зажатый между крутыми скалами. Тропу устилала опавшая хвоя, и размеренный шорох копыт навевал сонливость. Веки потяжелели, Виола зевнула, но тут чалый остановился.
Виола открыла глаза — дорогу преграждало упавшее дерево.
— Что случилось? — она вопросительно повернулась к Бьорну.
Тот взглянул на препятствие, а затем вдруг крикнул Рагнару:
— Щиты!
Сам он тотчас выхватил из-за спины щит и резко вскинул над головой, прикрывая Виолу. Что-то свистнуло, и о прочное дерево стукнулась выпущенная из лука стрела. А за ней еще одна! И еще!
Виола оцепенела, с ужасом взирая, как щит вздрагивает под ударами стрел. В следующий миг Бьорн развернул чалого и погнал его в лес, под защиту деревьев. Но не успели они укрыться среди ветвей, как просвистела очередная стрела, и Бьорн дернулся.
— Дерьмо! — рыкнул он.
«Боже! В него попали?» — мысль мелькнула и тотчас испарилась, от страха Виоле было не до рассуждений. Сердце бешено трепетало в груди, Виола отчаянно цеплялась за луку седла, пока жеребец с испуганным храпом продирался сквозь заросли в самую чащу.
Они скакали через лес, не разбирая дороги. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Бьорн остановил коня в низине, где среди мшистых камней журчала вода. Виола напрягла слух, но кроме плеска ручья и птичьего щебетания ничего не услышала.
— Кажется, оторвались, — сказал Бьорн, спешиваясь.
Виола тоже спустилась на землю, пытаясь совладать с учащенным сердцебиением.
— Кто это такие? Почему они хотели нас убить? — ее голос звенел от напряжения.
— Не знаю. Бандиты, наверное, — предположил Бьорн.
В следующий момент по его лицу пробежала судорога, и он резко втянул воздух сквозь сжатые зубы. Тут Виола заметила, что у него из-за спины торчит стрела.
— Ты ранен? — она кинулась к Бьорну.
Он закинул руку за плечо, пытаясь дотянуться до древка.
— Угу. Кажись продырявили меня, гребаные свиноложцы.
— О боже! И что теперь делать?
— Вытаскивать.
— Но как?
Бьорн поднял с земли свой щит, в котором тоже застряла парочка стрел. Выдернув одну из них, он показал ее Виоле — тонкое древко, белое оперение и треугольный наконечник из желтоватой кости.
— Видишь зазубрины? — спросил он. — Просто так вытащить не получится. Придется проталкивать вперед.
— О, господи! — При мысли об этом ей стало дурно.
Бьорн вынул из ножен кинжал и протянул Виоле.
— Ну-ка, разрежь на мне рубаху и плащ, чтобы их можно было снять.
Виола зашла ему за спину и, аккуратно, стараясь не задевать древко, принялась резать пригвожденную к плечу одежду. Толстое сукно плаща поддавалось плохо, приходилось перепиливать лезвием чуть ли не каждую нитку, но в конце-концов ей это удалось.
Когда вещи оказались на земле, Бьорн уселся на корягу, а Виола встала позади него и осмотрела рану. Стрела вонзилась в плечо и застряла в мышце. Крови почти не было, лишь тонкая алая струйка лениво ползла по синим завиткам татуировки.
Виола нервно сглотнула.
— Что теперь? — дрожащим голосом спросила она.
— Попробуй отломать оперение, — посоветовал Бьорн.
— Х-хорошо.
Трясущимися пальцами Виола зажала древко возле раны, а другой рукой резко согнула стрелу пополам.
— Крак! — Хвостовик с белыми перьями остался у нее в ладони.
Бьорн даже не шелохнулся.
— Молодец, принцесса! — похвалил он. — Будь добра, принеси самогона. Там на седле справа приторочен бурдюк.
Виола подошла к чалому, который мирно щипал травку неподалеку, и сняла с него кожаный мешочек. Когда она развязала горловину, в нос ударил крепкий запах спиртного. То, что надо!
— Возьми, — она протянула сосуд Бьорну.
Тот сделал большой глоток, крякнул, поморщился.
— Ух! Ну и добрая же у Биргит настоечка! — Он отдал бурдюк Виоле. — Ну-ка хлебни! На тебе лица нет.
Она не стала возражать. Спиртное обжигающей волной растеклось по горлу, и дрожь в ногах слегка унялась.
— Теперь полей хорошенько на стрелу и на рану, — сказал Бьорн, и Виола обильно оросила самогоном древко и кожу.
— Ну что? Готова?
— Нет, — честно призналась она.
— Не бойся. — Бьорн ощупал спереди свое плечо. — Я даже чувствую кончик. Тебе придется всего лишь проткнуть кожу.
— Всего лишь! — фыркнула Виола, ощущая, как у нее подкашиваются колени.
Сделав глубокий вдох, она осторожно взялась за древко.
— Давай! — скомандовал Бьорн, и она, кусая губы, начала медленно проталкивать стрелу вперед, физически ощущая, как острый наконечник прокалывает мясо.
В следующий момент она увидела, как спереди на плече бугорком выпячивается кожа. Ей стало дурно.
— Не бойся, — снова подбодрил Бьорн. — Остался последний рывок. Ну же!
Виола стиснула зубы и надавила на стрелу. Бьорн издал гортанный рык, и в тот же момент наконечник проткнул кожу
