не разобрал…
— Они справятся без тебя, не мешай им. В этом мире каждый сам за себя. Они должны научиться сражаться за свою жизнь и за свой глоток молока с самого первого вдоха. Таков закон. Слабый не выживает. Не мешай им, сын.
Мама напряглась в последний раз, и на свет появился огненно-рыжий комочек. Он открыл маленький ротик, вдохнул воздух и громко завопил от радости прихода в этот мир.
Это был очередной сын Огненного Кота, его неизменное земное воплощение. Ма, увидев его, громко и нежно замурчала и начала бережно вылизывать.
— Вот он, мой солнечный брат, — сказал я. — Теперь у тебя снова есть сын Огненного Кота, и мне, пожалуй, пора в дорогу. Прощай, Ма! Я всегда буду помнить о тебе, о Мяу, о Мау и об этих малышах. У них пока нет имен, но я просил бы тебя назвать последнего Миу-миу, как меня. Пусть он напоминает тебе обо мне и пусть любит тебя так же, как я. А я… ухожу… мне пора. Прощай, Ма…
Я подошел к матери, прижался к ней, насколько позволяла ее поза кормящей, лизнул в нос, в глаз, между ушами, быстро обнюхал новорождённых и… быстро вышел из норы. Глубоко вдохнув весенний воздух, напоенный ароматами луговых трав, я потрусил прочь, не оборачивась. Навстречу чужому миру и неизвестности. Я не чувствовал страха. Я еще ощущал сосущую тревогу за Ма и ее новых детенышей, но затем стряхнул грустные воспоминания, как старый коготь отслаивается и остается в рыхлой древесине, когда под ним вырастает новый, острый и, прибавив ходу, помчался по лесу, наслаждаясь абсолютной свободой.
Я не плакал, нет. Какой смысл было проливать слезы, раз я не в силах ничего изменить. Не я придумал эти правила и не в моей воле было нарушить их. Я видел появление новой жизни, такой же, какими были мы в свое время. Ма была права. Мне больше нечего делать рядом с ней. Ее работу матери я не могу сделать за нее. Она выжила одна в первый раз, выживет и сейчас.
Я бежал строго по Солнцу, бежал туда, куда указывал мой отец, доверяя его могуществу и истинному знанию.
Я бежал, радостно сознавая, что даже если со мной что-то случится, у Ма останется еще один рыжий Миу-миу, воплощение ее великой любви к самому загадочному созданию Мира — Солнечному Коту, дающему свет, тепло и жизнь.
Я бежал, глядя на меняющиеся пейзажи вокруг, бежал там, где никогда раньше не бывал, мимо полян, чащоб, ручейков и болот. Мимо пасущихся зверей с развесистыми ветвями на головах, напоминавших облетевшие осенние кусты; мимо колючих шаров на ножках, торопящихся поймать и съесть побольше сверчков, стрекоз и улиток, пока длится световой день, и пока все насекомые повыползали навстречу живительному теплу. Мимо охотящегося Лиса, не заметившего меня в пылу погони за кротом. Мимо дупла Ууха Ужасного, который сидел на толстой ветке и слепо щурился. Обладая великолепным ночным зрением, позволяющим разглядеть букашку на траве, Уух днем почти ничего не видел и, следовательно не представлял для меня никакой опасности. Стремительно пролетел я и мимо поляны, на которой наткнулся на семейку Свирепой Лапы, отметив на бегу того детёныша, с которым пытался подружиться. Промчался по поляне с тетеревами, подняв парочку глупых красноголовых птиц на крыло…
Я не был голоден и мчался, пока дух бесшабашенности и вдруг навалившейся легкости бытия не оставили меня. Я гнал прочь мысли о семье. Я должен был смириться со своим одиночеством и принять неизбежную судьбу…
…К вечеру я достиг края Бесконечного Леса и выскочил на открытое пространство. Увиденное удивило и испугало меня. Прямо передо мной расстилалась странная, черная, гладкая, дурно пахнущая, широкая тропа, на которой не росло ни единой травинки. Вдруг мимо меня с ревом пронесся ужасный, ревущий зверь огромного размера. За ним стелился шлейф вони. Я отпрыгнул назад.
"Кто это? — громко застучало в моей голове. — Что это за чудовище на странных круглых лапах? Оно мерзко пахнет и ужасно ревет. Оно крупнее и сильнее Свирепой Лапы и легко смогло бы победить ее в битве. И почему оно гуляет по такой странной тропе, похожей на выжженную пожаром землю. Опасное место, очень опасное! Мама про такое ничего не рассказывала. Что же делать? Куда идти дальше?"
Могучие, ревущие на разные лады звери проносились перед моими выпученными глазами один за другим, совершенно не обращая на меня никакого внимания. Я осмелел и подошел к тропе поближе. Вдруг один зверь пронзительно завизжал, остановившись возле меня и чуть не наступив мне на лапу. Я выгнул спину, приготовившись к последнему в моей жизни бою и угрожающе зашипел.
У зверя отвалилась часть бока и оттуда выскочило странное существо, стоящее на двух лапах, напомнившее мне внешним видом мамино описание Бесхвостых. Существо что-то громко заорало, замахало передними лапами и подскочило ко мне. Я обмер от ужаса. Меня словно пригвоздило к месту.
"Сейчас сожрет!" — колотилась мысль, и липкий страх наползал на меня, лишая способности к сопротивлению…
Существо вдруг крепко схватило меня и нырнуло внутрь тихо порыкивающего зверя на круглых лапах.
— Папа, я спасла котика, спасла! Ведь ты почти наехал на него! — радостно кричало существо, крепко прижимая меня к себе.
"Оно не стало меня есть сразу и не убило… Странно… почему? Оно понесет меня своим детёнышам? Тогда еще есть шанс спастись…" — я лихорадочно пытался найти способ вырваться и сбежать.
Одна лапа существа нежно, но крепко держала меня, а другая начала гладить и чесать под подбородком и между ушами, приговаривая что-то ласковое.
— Мяяяяяуууууу, — завыл я страшным голосом, пытаясь испугать Бесхвостого, — мяяяяуууууууууу!
— Ну что ты, котик, — существо не только не испугалось, а еще крепче прижало меня к себе, а потом ткнулось мне в макушку носом, засопело и замерло.
"Все, сейчас будет жрать… Прощай Ма, прощай Мяу, Мау и все мои новорождённые братья и сестры! Видимо пришел мой черед быть съеденным…" — я набрал в грудь воздуха и приготовился дорого отдать свою жизнь… Но… не произошло ничего. Существо громко чмокнуло у меня между ушей, издало странные звуки, похожие на дробь дятла, смешанную с пением птиц, и снова стало гладить мою спину и за ушами.
Я принюхался. От существа пахло молоком и еще чем-то незнакомым, но вкусным. У меня забурчало в животе. Я уже достаточно давно не ел и проголодался. Решив осмотреться, я вытянул голову. В брюхе огромного вонючего зверя сидело еще одно существо. Оно постоянно поворачивало
