Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
class="p1">Вадима Ивановича.
Лысый усмехнулся:
— Защитник твой далеко. Купла не просто так в депутаты пробился –
башковитый. Отослал его подальше, чтобы не путался под ногами. А ты думала, он тебя в живых оставит после того, что ты видела? Дура!
— Много болтаешь, Хаким, — остановил его сидевший до этого молча на
пассажирском сидении пожилой мужчина в черной куртке.
— Откуда код узнала, если никогда здесь не была? — быстро спросил
он. — Ну? — Там, если присмотреться, одни цифры на наборе стерты больше, чем
другие, да и на стене в двух местах нацарапаны. Наверно, мальчишки. Я же не
такая тупая, как вы.
Юля старалась изо всех сил разозлить этих людей, чтобы поскорее
увести их от дома, где живет Алеша. Любой ценой!
— Болтливая овца! — выдавил лысый.
— Тебе виднее. Ты провел в их обществе больше времени, чем я.
Хаким наотмашь ударил девушку по лицу. Еще и еще…
— Хватит, — остановил его пожилой. — Где пряталась?
— На последнем этаже, за мусоропроводом.
— Врешь!
135
— Да нет! Верно. Там я ее и нашел. Дрыхла, как бомж, и про код на стене
тоже правда, — вмешался Ломоть.
— Мы ее на «поле чудес» доставляем? — спросил лысый. — Хорошо бы!
Тогда еще успеем позабавиться. Ей ведь все равно теперь. Уж больно хороша.
— Нет! Ее Ломоть с Сеней повезут. Ошибку исправлять. Уроды, — про-цедил сквозь зубы главный.
— Жаль! Спелая девка!
Хаким расстегнул пуговицу на джинсах у девушки и запустил в них руку.
— О! Трусики-то с кружавчиками!
— Как у твоего папочки…
От удара кулаком в висок Юля потеряла сознание.
— Чего, озабоченный? — повысил голос пожилой. — Ладно, Ломоть, за-бирай ее. В этот раз не упусти. Вытряхивайся, Хаким. Поедешь на моей. Не
таскать же сейчас бабу из машины в машину. И позвоните, как закончите.
— Миша! Здравствуй!
— Вадим Иванович! Откуда вы звоните? Телефон не ваш.
— В Москве я, Миша. Только приземлился.
— Нам сказали, что не раньше, чем через неделю будете.
— Есть более неотложные дела. Хорошо без начальства? Не рад?
— Да наоборот! За вас сейчас Колесников со своими отморозками за-правляет. Устали мы.
— Слушай. О том, что я здесь — никому. Мне потребуется помощь.
— Что нужно сделать, Вадим Иванович?
Леша подбежал к двери.
— Сесяс ты за все зафлатишь, — говорил он с букетом, зажатым в зубах, нетерпеливо шаря одной рукой в кармане в поисках ключа, а другой удерживая
сумку, полную продуктов.
— Юлька! Я подстригся! Комплименты принимаются только в голом
виде, — крикнул он, врываясь в дверь.
— Ты где? У меня в два раза больше опыта находить, чем у тебя прятаться. Не забывай, что я без пятидесяти лет как дед! Ну, без сорока! За сдачу
без сопротивления гарантирую…
В гостиной Юли не оказалось. В спальне тоже. Алексей заглянул на
кухню. Там на столе лежала книга с выглядывающим из нее карандашом.
«Жизнь взаймы» — прочитал Алексей на потертой обложке и перевернул ее. На белой поверхности крупными буквами было написано: «Прости. Забудь. Прощай!»
Леша положил книгу и растерянно прошел в ванную. Юлькиной кос-метики и мелочей, расставленных по зеркальной полочке, не было. Спортив-136
ной сумки, которая лежала все время за креслом в спальне, он тоже не нашел.
Только сильно пахло духами.
Юля открыла глаза. Крепко Ломоть ее ударил, гад. А может, наоборот, помочь хотел, чтобы не мучалась, когда засыпать начнут. Кто знает? Даже в
такой момент в силу привычки ей трудно было думать о людях плохо. Она не
хотела умирать, но знала, что в этот раз ей от бандитов не уйти.
«Сама говорила: любовь жертвенна, — подумала Юля. — Значит, и
правда люблю. А с этим и умирать легче».
Выдавив широким веером воду из глинистой колеи, джип остановился.
Фары другой машины, стоящей у самого края поляны, мигнули два раза.
— Могилко-копатели уже здесь! Плохая примета — возвращаться, слышь, деваха? — сказал, смеясь, Ломоть. — А говорят: суеверия! Вот и не верь после
этого! Что-то братки не торопятся. Нам самим, что ли, ее тащить через такую
грязь? Слышь, Сеня! Купла сказал: свинца ей добавить, с гарантией, чтобы не
вылезла в этот раз. Живучая! Все бабы живучие.
Он, матерясь на чем свет стоит, вылез, щурясь под дождем, и, уже не
избегая луж, а ступая куда придется, обошел машину. Открыл багажник и позвал напарника:
— Давай, Сеня! Взяли!
Пройдя несколько десятков шагов в свете фар, они сбросили свою
ношу у свеженасыпанного холма. Прикрывая глаза от слепящих лучей, Ломоть
сказал: — Принимайте клиента. Теперь ваша очередь.
Две вспышки. Два выстрела. Два эха взлетели вверх и, разбежавшись
друг от друга в разные стороны, потерялись навсегда в густой листве.
За окном природа играла свою любимую мелодию летнего дождя. За-езженная миллионами лет пластинка шипела падающими на землю струями.
Очищающая грусть наполняет человека в такие минуты. Щедрый дар
небес. В воде и водке на какое-то время охотно растворяются и горе, и радость, эти человеческие эмоции, неразделимые с жизнью, а вернее сказать, ей экви-валентные. Все течет, все изменяется. Только любовь остается…
Алексей стоял у окна. Тяжелые капли уныло скользили по стеклу вниз, и казалось, что природа тоже плачет.
137
сверчок
Дедушке Петру Андреевичу
Про любого встретившегося или уже знакомого ему человека дедушка
всегда говорил:
— Какой хороший человек!
У него все были хорошие.
Жили мы в старом бараке, который почему-то официально назывался
финским домом.
Удобства во дворе. Побеленная белилами с синькой печка. Скрипучие
деревянные полы.
К зиме нужно было заготавливать дрова, а летом бесконечно наполнять водой
бочки для поливки огорода, таская от колонки на окраине городка тяжелые ведра…
Почему-то сейчас, когда имею «больше, чем заслуживаю» и ничего не
надо делать, если сам не захочу, так тянет в прошлое…
У нас в доме, где-то за печкой, жил сверчок.
Делал он это с большим удовольствием. Всех, кроме дедушки, его
громкое присутствие раздражало. Брат и я не раз безуспешно пытались найти
непрошенного жильца, но тот умело избегал встречи с такими «поклонниками»
его таланта, как мы. Однажды я наконец увидел сверчка на стене, застывшего в
пятне света, как артист на сцене. Он играл, дед, сидя неподалеку на скамеечке, читал газету. Заметив меня, вооруженного свернутым в трубочку журналом, он
привстал, сделал движение рукой, и сверчок медленно, как бы неохотно, сбежал вниз и исчез в щели пола.
— Зачем, дедуля? Я бы его сейчас…
— Пусть живет, — ответил дедушка. — Его век и без того короткий.
Так он относился ко всему живому, считая, что любая Божья тварь за-служивает к себе справедливого отношения. Потому что она пришла в этот мир
так
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
