виду: целиком и полностью.
— Если ленивый не лавирует под луной, — сказала она.
— Может нам кто-нибудь помочь? Давайте посмотрим на снимки? Полин, что изображено на том, что вы держите в руке?
— Прыжок! Мэри! Это, это полоса препятствий, да?
Мэри посмотрела на фотографию, которую показывала ей Полин, и снова покачала головой. Полин начала еще что-то говорить, но Мэри подняла палец, чтобы остановить ее, и посмотрела по сторонам, ожидая других предположений. Порой Амире казалось, что Мэри воспринимает эти встречи как некое рабочее совещание.
— Мэри, можете нам что-нибудь показать? Что вы делали с лошадьми?
|
Амира встала с места и присела в позе жокея. Она спросила Мэри, ездила ли та верхом, вот так, и Мэри ответила ей суровым взглядом. Лиз поняла, что пациентке не нравится эта пантомима. Из беглого разговора с дочерью Мэри она вынесла впечатление, что женщина и до инсульта шутить не любила. Когда перед сегодняшним занятием Амира предложила задействовать мимику и движения, Лиз сразу насторожила эта затея.
— Какие еще действия совершают люди, работающие с лошадьми? Кто-нибудь может ответить?
— Да, ладно, вот так, видишь. Дерьмо, дерьмо, вот так, видишь? — Шон обеими руками показывал, как копают.
Рэймонд указал на него, соглашаясь.
— Вы имеете в виду чистку конюшни, Шон?
— Да, точно, конюшни. Чистка. Вот так, видишь? Мэри?
— О да, точно! Славно.
Мэри одарила взглядом Рэймонда и Шона и покачала головой.
— Мой просто стал потом уверен, — резко произнесла она.
— Значит, вы не работали в конюшне, — сказала Амира. — Расскажите, пожалуйста, чем вы занимались. Может быть, эти снимки вам помогут?
Мэри перебрала открытки. Шон и Рэймонд все еще говорили об уборке конюшен. Мэри выбрала фотографию мужчины в костюме, выводящего под уздцы лошадь из конюшен. На лошади сидел жокей и, наклонившись вперед, хлопал животное по шее.
— Дрожь качнула рожь, — объяснила Мэри.
— Значит, вы работали именно со скаковыми лошадьми?
Мэри покачала головой.
— С деньгами позже, позже круг к финальному фурлонгу, гоп!
— Вы были берейтором?
Мэри медленно кивнула, и взгляд у нее при этом был задумчивым. Лиз заметила, что Шона эта новость очень взбудоражила; он стал спрашивать Мэри, как звали лошадей, которых она тренировала, и становились ли когда-нибудь ее подопечные победителями. Мэри откинулась на спинку стула и оглядывала комнату. Ей нравилось внимание.
— Рафинад, — сказала она. — Он нагревал колпачки снова и снова, знаете ли.
— Неудивительно, что вам нравится смотреть скачки по телевизору.
— О да! — согласился Рэймонд. — Да, точно. Славно, славно!
— Снова, снова, приходит шум, — сказал Питер. — И потом мы были все среди и все на нас и так мы были, были.
|
Внезапно все оживленно заговорили. Амира представила, как запишет это в блокнот, и улыбнулась. «Все оживленно заговорили». Полин встала и начала передвигать стул, а ее сестра очень просила не делать этого. Венедикт поковылял к кофеварке. Роберт повернулся к Рэймонду и завел речь о красном самолете. Рэймонд соглашался, но Барбара перегнулась через него и попросила Роберта объяснить. Шон пытался побеседовать с Мэри о скачках. Амира наблюдала за пациентами. «Все оживленно заговорили». Она вернулась к своему стулу и стала ждать, когда все угомонятся.
— Итак. Пойдем дальше. Спасибо, Мэри. Интересно было узнать о вашей работе. А я хочу сказать, что кое у кого из вас тоже есть чем поделиться с нами. Мы ведь все любим рассказывать, правда? Что вы делали сегодня. Что видели по дороге в магазин. Куда ездили в отпуск. Мы постоянно что-нибудь рассказываем, да?
— О да. Прекрасно. Прекрасно.
— Не хочу! Нет, нет. Не слова слова!
— Конечно, Полин. Разумеется. Рассказывать — одна из проблем для человека с афазией. Конечно.
— Мутно гребаные слова, пардон, как сломаны, ебт, пардон пардон.
— Ничего, Шон. Вы имеете полное право раздражаться. Но мы с вами начали говорить о разных способах общения, так? И каждый из вас старается изобрести свои. У нас не всегда есть слова. Но мы можем передавать свою мысль приблизительно. Использовать жесты. Петь у нас не получится. Что, если попробовать рисовать или писать? А почему бы не прибегнуть к движениям, к танцу?
— Нет, ебт, пардон; что теперь?
— Не смейтесь, Шон. Уверена, что мы уговорим вас танцевать.
— Да, так танцевать танцевать. Давайте.
— Танцор! Шон! Танцор! За деньги?
Шон повернулся к Полин, наклонил голову и вдруг запел песню про танцовщика. Голос у него был неожиданно ровный и чистый, и слова лились легко. Когда он пропел первую строку, глаза его загорелись от удивления.
— Ух ты! Славно, Шон, славно! Точно!
Он выполнял всеобщее пожелание, он пел, но вдруг внезапно остановился, словно только сейчас заметил, чем занимается.
— Пипец, пардон, про что вы все теперь, — сказал он, и голос его увял, а комната взорвалась смехом и аплодисментами.
4 |
Готовясь к очередному занятию, Лиз рассуждала, не будет ли жестоко пригласить танцоров. Их молодость и здоровый вид сами по себе способны нанести оскорбление. Однако в данных обстоятельствах они могли бы выступить в качестве медиков, использующих вместо препаратов танец и движение, и Лиз понимала, что их навыки и опыт стали бы весьма полезны для группы. Она помогла написать заявку на спонсирование. И все же, когда молодые люди вошли, практически вплыли в комнату, по сравнению с ними даже Амира показалась скованной и неуклюжей. Двигались они легко и упруго, и в языке тела наблюдалась кошачья вкрадчивость. Только один из них принял предложение выпить кофе. Двое других принесли с собой пакетики с травяным чаем. Голоса у них были мягкие, тела сильные, и Лиз предвидела, что скоро кто-нибудь из присутствующих потеряет голову.
На подготовительной стадии много обсуждали возможные риски. Когда речь идет о людях с ограниченной подвижностью, которые опираются на трости и ходунки и чьи ноги в любой момент могут их подвести, упоминание о танцах вызывает беспокойство. Но Амира настаивала, что при использовании комбинированных способов общения, чтобы развить в человеке способность рассказывать о чем-то, необходимо включать в учебный процесс как можно больше движений. Пациенты не привыкли пользоваться своим телом, говорила она. Мне бы хотелось расширить их представления о возможном. Все это звучало убедительно, но кураторам занятий все-таки пришлось давать письменную оценку риска для каждого члена группы и обосновывать целесообразность активных движений.
|
Само собой, в этот раз группа успокаивалась дольше обычного. Амира сдвинула столы к стенам, расставила только стулья и убедилась в том, что танцоры равномерно распределились между пациентами. Те не обращались к гостям, но постоянно поглядывали на них.
Амира напомнила всем, что сегодня они договаривались немного подвигаться, и попросила всех доброжелательно
