смотри на мяч. Обходи линейных и беги по правой бровке. Просто беги вперёд, как можно дальше и быстрее — обернёшься через двадцать ярдов»
Зачем это? Барон предлагал мне изобразить ресивера? В современном футболе от раннинбеков требуют и ловить передачи, но на короткой дистанции. К тому же «Лепреконов» мистер Ли никак не натаскивал на подобное. Однако оставалось только повиноваться.
Занял стартовую позицию, приготовился к рывку. Из-за роста я за перекачанными уродцами в белом почти ничего не видел — кроме возвышающихся вдалеке ворот. Цель чертовски не близко, времени хер да нихера. Ладно…
Началось.
Тони получил мяч и сразу вложил его в руки Адамсу. Тот побежал налево, а я — как и велел Барон, полукругом мимо защитной линии. Затем — вперёд, вдоль края поля. Пять ярдов, десять, вот уже пятнадцать и…
Как и велели, на ходу я обернулся через плечо. Лайнбекер-орангутанг резво смещался в мою сторону, но важно было иное.
Оказывается, Адамс вернул мяч Тони. Можно сколько угодно пасовать назад — это вперёд передача бывает только одна. Тони отступил в глубину нашей части поля, линейные остановили прорывавшихся к нему «Нечестивцев». И вот тут до меня дошло.
Тони буквально светился. Это не фигура речи: я действительно видел его силуэт окаймлённым ярким светом. Бриджит поцеловала итальяшку не просто так.
Да, я понял: сейчас Тони бросит. Ой как бросит. Отдаст такой пас, который никогда в жизни не повторит. Самому Дрю Бризу в лучшие годы такое не снилось.
Тони нашёл меня взглядом, примерился, размахнулся. Мяч взмыл в воздух, на миг для меня потерявшись из-за яркого света. Вращаясь вокруг оси, слегка болтаясь, снаряд стремительно летел именно в ту точку, куда мне велели бежать. Корнербек «Нечестивцев» шёл на перехват, но не успевал.
Больше всего я в тот момент боялся не поймать мяч. Это не так просто, как кажется — на большой скорости-то, и не будучи ресивером. Однако страх оказался напрасным. Мяч сам пришёл в руки, ловко нырнул ко мне в объятия, словно возбудившаяся девушка. Это разом половина дистанции до конечной зоны, но я понимал — Барон Самди, Мама Бриджит, «Лепреконы» и их фанаты ждут не просто приёма.
Нужно бежать.
Надёжно зафиксировав мяч, я посмотрел вперёд. Дистанция — как раз на один хороший рывок, и силы совершить его имелись. Я прибавил скорости, глубоко втыкая шиповку бутс в газон. Справа — край поля, оттуда уже никакой угрозы, однако слева наперерез мчался сэйфти «Нечестивцев».
То была самая поганая тварь из всей команды аркхэмской частной школы Пикман — разве только после их кальмара-квотербека. Выше пояса — ещё более-менее человек, однако защитник обладал неестественно широко расставленными ногами, раза в два длиннее моих. Мясистые ляжки переходили в нормальные колени, но ниже ноги сгибались ещё раз — в обратную сторону.
Что-то вроде лягушки, если бы её рисовал конченый псих или наркоман. Сэйфти передвигался прыжками, складывая свои ненормальные ноги так, что почти касался задницей травы — и затем резко разгибая.
Мне всё-таки хватило скорости, чтобы разминуться с чудищем, но теперь оно практически висело на плечах, продолжая преследование. Я выжимал последние силы, гадая — успею ли преодолеть последние ярды до линии, или меня расплющат с наскока раньше.
Глаза на небе раскрылись широко, округлились.
Совсем близко, но и защитнику до моей спины явно оставался один прыжок. Скорее всего, он уже оторвался от земли, но этого я не мог видеть — смотрел только на цель. Плевать. Даже если эта тварь меня убьёт, я сдохну в зачётке с мячом в руках.
Десять ярдов. Пять. Наверняка трибуны истошно выли, да и все футболисты тоже — но я ничего не слышал, помимо пульса в висках. И удара совсем не почувствовал: просто понял, что падаю и не успеваю сгруппироваться.
Без разницы. Я посмотрел направо: увидел оранжевый столбик, обозначающий край конечной зоны. Изо всех сил прижал мяч к груди. Через долю секунды я снёс столбик плечом и наконец-то упал. Уродливый защитник, висевший на моей спине, приземлился сверху.
Свет погас. Ещё на миг удалось прийти в себя и понять — это тачдаун, вне всяких сомнений. Счёт равный.
Не могу вспомнить, что было сразу после: следующий сохранённый памятью кадр оператор в моей голове снимал уже из-за поля. Я следил за ударом кикера — мяч летел довольно коряво, сильно кренился вправо.
Сильно, но всё-таки не настолько, чтобы пролететь мимо ворот.
Быть кикером, конечно, полный отстой. Кикер — почти что не настоящий футболист. Никому он не интересен. Однако эти парни частенько приносят победу: извечная несправедливость футбола. Так и вышло в нашем последнем школьном матче — победа с отрывом в одно очко, которое принёс не Рики, не Линк, не Адамс и даже не я.
Но какая разница, кто именно?
***
Ваш рассказчик мало что соображал и ещё не знал о треснувших рёбрах: только-только снова болеть начали. Умом понимал, что раз победа — надо её праздновать, и «Лепреконы» наверняка вовсю занимаются этим в раздевалке, во главе с Адамсом. А что с мистером Ли? Да пёс с ним… Я так и не добрался до раздевалки: чернокожий со странными зубами поволок меня в сторону.
— Барон и мистер Говард хотят поговорить с тобой.
Негр притащил меня в подтрибунную комнату, показавшуюся незнакомой — хотя школьный стадион был знаком лучше нашего с матерью убогого домишки.
За дверью я сразу оказался в объятиях Мамы Бриджит: она прижала меня к груди, лицом в лого нашей школы на футболке. В иных обстоятельствах можно было с ума сойти от такого, но и теперь вышло приятно. На зелёной ткани, обтягивающей потрясающие формы ирландки, остались тёмные следы пота с моего лица.
Линк не находил себе места, прямо-таки скакал по комнате. Рики сидел в углу, морщась от боли, вытянув травмированную ногу. Он весь побледнел: только нос почему-то был красным, как перец чили.
— Прекрасный тачдаун, мой русский друг!
— Да, на меня игра мистера Романова тоже произвела впечатление, особенно в концовке. Это важная черта спортсменов высокого класса — выкладываться в дебютах и концовках. Позвольте представиться: мистер Говард.
Скаут, подобно Барону, был высоким и худым. Он обладал сильно вытянутым лицом, с тонкими губами и несуразно огромным подбородком. Гладко брился, носил строгую причёску и не менее строгий костюм.
