— Э… — пробормотал невнятно лейтенант, дергая себя за огненно-красные уши.
— Вот, вы со мной согласились, — мои пласты с шорохом летели с меня, — но потерять работу сейчас я не могу. У меня дети, лейтенант. Я — отец, должен их кормить, одевать, игрушки стоят кучу денег, не гововоря уже о нянях и гувернантках. Вам обоим понравилась наша гувернантка? — повернулся я к Роднику и Славке. Она выберет видящего, думаю, они так романтично выглядят! К тому же видящие маги очень богаты. А девицы падки на украшения и наряды.
— Нет, она выберет меня, — сжал руки в кулаки Славка.
— Да, что ты?! — продолжал я. — Недаром у тебя вся рожа в красных пятнах от пощечин. Гувернантка наша тебя побила? Клеился к ней? Неудачно, судя по всему?
— Я! — Славка рванулся ко мне, но был перехвачен лыбящимся Родником.
— Пусти! — вырывался Славка из цепких рук Родника. — Я набью ему морду! Пусти! А то и ты потом получишь!
— Лейтенант, арестуйте их, они же ведут себя, как сумасшедшие, — развеселился я.
— Вы убили мага-инженера, — вытерев ладонью пот со лба, спросил нудный лейтенант.
— Но будьте благоразумнее, лейтенант. Как я мог это сделать? Посудите сами. Я вошел в дверь его квартиры, ступил в лужу крови, инженера уже убили до меня, — охотно отвечал я.
Мое тело, казалось, наполняли пузырьки шампанского, я был опьянен правдой, которую мог открыто высказывать, но мысли, к несчастью, путались, и я успел пробормотать, что жене не дело работать, что дочери не надо кусать отца, а сыну кусаться вообще очень нехорошо, потом я хотел вернуться к гадкому начальству и обличить его, как следует, но меня свалила с ног волна отката.
Будто камень упал на меня, я неловко упал со скамеечки и вытянулся на ковре.
— Что ж, вы — счастливчик, друг мой, — помог мне встать семейный юрист, — я присутствовал на множестве подобных допросов, и потом допрашиваемым было нестерпимо стыдно, вы же… — он неожиданно весело рассмеялся, усаживая меня на диван, — вы непогрешимы, друг мой. Почти, — он громко хихикнул.
Родник протянул мне ладонь:
— Давай, Артём, начнем всё с начала, я не так плох, как кажусь тебе.
— Тебя любят мои дети, поэтому я согласился на то, чтобы ты стал светлым крестным моего сына, — пожал я его узкую, но сильную ладонь. — Славка, приношу свои извинения, что подслушал вашу с Лизой беседу, и мои дочь и сын без ума от тебя, так что не обижайтесь, парни. Я рад, что вы гостите у нас в доме. В самой глубине души, но рад.
— Подслушивать плохо, — буркнул мстительно Славка, всё-таки пожимая мою руку. — Но я так и не понял, кто убил мага-инженера?
— Придется начинать новое расследование, — сокрушенно покачал головой лейтенант Вишневский. — С инквизитором вышла осечка.
— Пока я здесь, могу помочь, только потом напишите запрос задним числом, — серьезно посмотрел на полицейских Родник.
— Тогда с нашими инквизиторами вместе, — пробормотал я, меня тянуло в сон.
Я мечтал об одном: забыться и уснуть.
— Сегодня же поедем на склад и в квартиру убитого инженера, — согласился лейтенант Вишневский.
— И меня возьмите, хочу как-то переменить плохое отношение ко мне хозяина дома на хорошее, — вздохнул Славка.
Потом я провалился во тьму и очнулся в кабинете на диване, с Асенькой под боком.
— Ты против, чтобы жена работала, — поцеловала хитрая Аська меня в нос.
— Против, — честно кивнул я. — Я хочу, чтобы ты сидела дома и пекла пироги. С малиной, с капустой, с мясом и луком, — загибал я пальцы с самым серьезным видом.
А Асенька смотрела на меня со страхом.
— Действие заклинания не прошло, — пробормотала она под нос.
Но я прижал её к себе и поцеловал.
— Притворяешься? Всё прошло, но ты высказываешь мне свои истинные мысли? Поговорим о моей работе послезавтра, нехороший Эль Канте дал нам выходной, — хихикнула Аська, обнимая меня. — И завтра заклинание правды развеется окончательно. Сегодня есть какие-то замечания ко мне?
— Нет, — покривил я душой, — даже не знаю, когда еще я почувствую себя свободным человеком, не будучи солдатом глиняной армии безумного властелина, — пробурчал я.
— Что? — изумилась Аська, но я поцеловал её в губы, отвлекая от ненужных вопросов.
А потом я забыл о том, что хотел отвлечь жену от глупостей, которые вырвались у меня сами собой, Ася никогда не будет только хозяйкой дома, её готовили стать альфой стаи белых волков.
Мысли вылетели из головы, в глазах потемнело от ясного и яркого желания. Нежность заполняла меня, разливаясь теплотой по телу и скребясь мурашками по спине. Нежность отразилась светом в ставших серебристыми просиявших глазах Аси.
— Нет, — шептала она, просовывая пальцы под пояс моих штанов, — нет, нет, нет.
— Что? — прервал я сладостный поцелуй.
— Нет никого дороже тебя — в этом правда, а всё остальное совсем неважно, — она махнула рукой и обвилась вокруг меня.
— Наша правда в любви и нежности, — шептал я, целуя, лаская, прижимая к себе мою любимую, мою единственную.
Я больше не был глиняным солдатом, я ожил от её взгляда, от её поцелуя, как в доброй сказке, с которой нашу непростую жизнь лучше и не сравнивать.
И до меня дошла короткая, но обрадовавшая меня мысль: Ася не бросит меня из-за пустяков, которые я могу сказать или сделать, потому что Ася — часть меня самого. Лучшая часть. Мое сердце, неслышно привычно бьющееся в груди, согревающее нас обоих.
ГЛАВА 21 Исчезновения и находки
Я проснулся в самом скверном настроении. Последствия наложенного на меня вчера заклинание правды сегодня давили тяжестью на виски, отдавались в затылке глухой болью, растягивали и выкручивали болезненными спазмами все мышцы.
Ася целовала меня, щекотала, касалась прохладными пальцами моей головы, и боль растворилась в утренней нежности моей любимой.
— Мне надо на работу, — выдохнул я, не глядя на Асю.
— Я с тобой, — с готовностью ответила моя жена.
— Ты оставайся, — предложил я.
— Нет, — качнула Ася головой и поцеловала меня.
Из-за этого её поцелуя мы чуть не опоздали к завтраку. Я не удержался, от продолжения вчерашних ласк и нежностей.
Говорят, что любовь не бывает вечной, в этот миг я верил, что бывает.
За завтраком боль вернулась. Я надеялся, что гости уехали, но Славка, надутый и красный, и Родник, расслабленный и ухмыляющийся, уже сидели за столом, когда мы с Асей только вошли в столовую.
Няни притащили Никиту, радостно улыбнувшегося всем и сразу. Нет, не в меня пошел сыночек. В кого тогда? И Ася, и её отец были не особенно улыбчивы. Никита — продолжение моих родителей, наверное, ведь именно они освещали мою жизнь такими вот радостными улыбками.
