заплакала, и вместе с моими слезами неизвестно откуда комната начала заполнятся дымом. Когда я взглянула на свою правую руку, пылающую красным огнём, меня охватила паника. Махая рукой в надежде потушить её, я видела, как обугливается кожа, и чувствовала запах горящей плоти. Моё тело стало бесполезно. Я начала задыхаться от дыма.
В одночасье всё прекратилось, как только раздался звонок на мобильный телефон. Я судорожно схватила телефон, прекратила слёзы и ответила.
– Алло.
– Лана, у тебя всё в порядке?
– Мама, привет! Да, всё хорошо. А почему ты вдруг решила мне позвонить? Что-то случилось?
– Да нет. Но у тебя точно всё хорошо?
– Да. Я тебе позвоню попозже, хорошо? Пока!
Я положила трубку, озираясь по сторонам.
– Да кто ты, чёрт возьми, такой?!
– Он самый.
Он сидел на диване, шевеля рогами и мило помахивая чёрным тонким хвостом с красным наконечником. Я поняла, что мне конец.
– Что за шутки?!
Я ринулась к двери, но не могла сделать ни шагу за порог. Я не управляла своим собственным телом. Казалось, что, если я выйду за дверь, будет ещё хуже, чем здесь, рядом с тем, кто отвечает за человеческие грехи.
– Ну что? Продолжим? Я ещё не закончил. Куда же ты побежала?
Я боялась приблизится к нему, не зная, что от него ожидать. Я была голая, но не только физически, но и нравственно: от него было бессмысленно что-то скрывать.
Я крадучись подошла к нему ближе, придвинула к себе табурет и села.
– Чем наполнена твоя жизнь? – как гром прозвучал его вопрос.
– Ничем, – досадливо-стыдливо ответила я, засучив ножками, понурив голову и опустив глаза в пол. – Хотя нет, подожди-ка, как это ничем? – воспрянув с вызовом в голосе, продолжила я. – А как же деньги, которые я отправляю для помощи детям, животным? Это всё не в счёт?
Он ухмылялся.
– Этого мало? Ну да, что уж говорить, там были не миллионы… – на секунду замешкавшись, я приблизила руку ко рту и начала кусать ногти. – Нет… нет… подожди, дело не может быть в сумме, это неправда… Дело не в сумме… Этого не мало и не много, не в этом дело. А в чём же?!
Он молча продолжал безжалостно смотреть на меня.
– Это неискренне! Я тешу своё самолюбие? Это желание самоутверждения? Грязные помыслы? Верно? Да? Верно? Я хочу, чтобы все вокруг сказали, какая я хорошая и молодец, а я буду ходить и гарцевать павлином? И это я?
Я пыталась сторговаться с жизнью мнимой заботой, но это оказалось невозможно. Мне наглядно объяснили, что обманывать нехорошо, а пытаться купить то, что не продаётся, не имеет смысла, мне никто этого не продаст.
Щелчок. Я моргнула. Напротив меня сидел голый мужчина, лицо которого предварительно затёрли ластиком. Его голова была повёрнута в мою сторону. Он дрочил.
– Что? Что это? Я не хочу этого видеть! Это мерзко!
Я узнала его – не тело, но член. Это был член моего отца. Сзади меня обняли руки, по очертаниям которых я безошибочно угадала, кому они принадлежат. Дедушка умер, когда я была совсем маленькой, но его руки, которые я помнила из далёкого детства, я никогда бы не спутала ни с одними руками в мире.
– Уберите эту пакость! А дедушкины руки оставьте!
Щелчок. Всё исчезло.
Передо мной сидел он в своём первоначальном виде.
– Эдипов комплекс. Когда возник момент вожделения к собственному отцу?
– Я никогда его не видела. Точнее, я его не помню… Но мама рассказывала, что, когда я была крохой, он мог включить видеокассету в комнате, где я сплю, и смотреть порнографию. Это может быть причиной?
– Скорее всего. Убирай это. Это пришло от него. Именно тогда произошло твоё знакомство с похотью.
– Как же мне это убрать?
– Честно взгляни в глаза собственной похоти и перестань рассматривать мужчин как члены.
– А дедушкины руки?
– Ты под надёжной защитой. Всё у тебя получится. Тебя любят и оберегают. Ты не одна. Была бы одна, давно бы уже умерла. Хочу добавить последний эпизод, касающийся твоей странной любви.
– Странной любви?
– Взгляни и не забудь поговорить с ним об этом.
Я не ощущала боли и недомогания после трансцендентного выхода. Мой разум был чист, моё тело родилось заново. Наркотический опыт прервал цепь здравости, условностей, шаблонов. На смену идентичности выживающего подростка в условиях тотальной агрессии пришла иная идентичность.
– Но как же мне теперь жить после увиденного? Лучше бы я и не знала об этом вовсе. Не стоило заглядывать за кулисы.
– Скоро всё изменится. Всё былое превратилось в пепел. Жизнь пойдёт по другому сценарию. Помни: кому больше даётся, с того больше и спрашивается. Придёт время, и ты всё поймёшь. Всё будет хорошо.
Вскрытие
После того, что я узнала, я не могла не приехать к нему и не взглянуть в его глаза, которые, как мне казалось, я неистово любила ещё совсем недавно.
Переступив порог его квартиры, я увидела сонного, уставшего и депрессивного старца, хотя ему не было и сорока лет. На его живом примере уродства внутреннего и внешнего содержимого человеческого существа я наглядно увидела, что происходит с личностью человека при отсутствии культуры употребления наркотических средств, когда наркотики применяют не для осознания, а как подмену реальности в неуёмней тяге к бесконечным удовольствиям.
– Я ведь говорил тебе не пробовать ЛСД! Ты с ума сошла? – Лично убедилась, ничего страшного в этом наркотике нет, пугал меня больше.
– С кем ты его употребляла?
– С кем надо. Какая тебе разница?
– Даже не хочу ничего слышать об этом! Мне ты говоришь нет, а с кем-то там марки глотаешь!
– Кокаин, амфетамин, мефедрон, экстази и ЛСД – это разные вещи!
– Ну и как? Понравилось?
– Что за претензии? Понравилось, очень много интересного узнала.
– И чего же?
– Всего не перечесть! Зачем ты подсыпал мне амфетамин? В нашу первую встречу ты был после амфетамина? У тебя был излёт? Говори честно?
– Да.
– А вода, вода в стакане, та вода, которую ты мне регулярно приносил, в ней был амфетамин? Говори!
– Да.
– А в чае? В соке? В пиве? Везде? Ты всюду сыпал мне свою дрянь, чтобы я была с тобой? Он молчал.
– А я ещё думала: отчего у меня возникают эмоциональные пропасти? Я подозревала, что это связано с тобой, но что ты так намеренно подло можешь со мной поступить, я даже и представить себе не могла! Ты не соображаешь, что ты творишь! Ты ведь мог сделать из меня наркоманку!
Он не произнёс
