лице, именно этим демон и привлекал меня в первую очередь. Своей искренностью.
— Неужели вы не хотите проявить себя, Анна? Позвольте, но это же такой шанс — предстать перед Его Высочеством во всей красе.
Чудом мне удалось не изменить позу. Почему он говорит об этом так легко? Неужели я ему абсолютно безразлична?
Внутренний голос тут же взорвался в упреках, мол, ты чего, с дуба рухнула? Да ты без пяти минут жена кронпринца! Да тебя вообще не должно волновать, что этот беловолосый демон там думает! А ну взгляд от него отвела! Отвела, кому сказал! Да не посмотрела пристальнее, любуясь его красотой, а пейзаж за окном оценила! Да ты вообще что ли меня не слушаешь?!
Я не слушала. Чего он постоянно бубнит? Тоже мне, голос разума. Плавали, знаем. Жила я все свои девятнадцать лет с этим разумом, и вот, в итоге, дожилась.
— Я, кажется, уже говорила. Мне совершенно не интересно завоевание расположения Его Высочества.
— Но Его Высочеству вы кажетесь весьма и весьма интересной, — в его голосе мне послышались нотки сожаления. — Так ли вы безразличны на деле, как и на словах?
— Вам показалось, Гидеон. Между мной и Его Высочеством совершенно ничего нет.
— Но вчера вы выбежали из его кабинета в слезах...
Хвост демона вильнул и спрятался за спиной, сам же он выглянул из-за мольберта и посмотрел на меня. В его чистых глазах было столько надежды... Будто ответь я сейчас не так, как ожидает демон, он невероятно сильно расстроится.
— Я...
Опустила голову, не зная, как описать то, что там произошло. Невольно дотронулась до украшения, которое надежно прятало покраснение в области шеи.
— На самом деле... Мне нравились Его Высочество. Но потом... Его поведение, его поступки, все те сплетни... Он очень сильно меня разочаровал. Знаете, как это бывает? Одно из самых губительных чувств — это чувство разочарования. Оно порождает гнев, обиду и безысходность.
Не заметила, как по моей щеке снова потекла слеза.
Да что же это за безобразие? В последнее время я только и делаю, что плачу!
— Анна?
Я почувствовала, как Гидеон нежно взял мою руку и прижал ее к губам, закрыв глаза.
— Я бы никогда не поступил так с вами, — немного хрипло произнес он.
И в этот момент я испытала еще большее разочарование, чем до этого. Ведь осознала, что как бы мне ни нравился Гидеон, я не могу даже подумать о том, чтобы быть с ним.
Коснулась живота, грустно усмехнулась и отняла руку. Он посмотрел прямо мне в глаза. В его бездонной голубизне читалось столько невысказанных эмоций. Я покачала головой, роняя еще одну слезу.
Он улыбнулся так, будто сейчас ему было невероятно больно.
— Я знаю, вы не можете ответить на мои чувства. Но позволите ли вы хоть немного развеселить вас? Я вспоминал ваше прекрасное заплаканное лицо всю ночь, и никак не мог успокоиться из-за этого...
Внутренний голос тут же насмешливо крякнул и напомнил мне о том, что мою вчерашнюю фейсу посредственной то назвать будет уже большим преувеличением. А уж до «прекрасной» ей вообще ехать и ехать!
Но я отмахнулась от этой надоедливой бубнилки, поддаваясь очарованию глаз демона. Он протянул мне руку в белой перчатке, слегка испачканной красками, и я приняла ее.
— Закройте глаза, — прошептал он.
Услышав тихое мурчание и редкое мягкое мяуканье, я распахнула глаза. Мы стояли в небольшом кафе, где повсюду были разбросаны мягкие подушечки, на которых спали котята.
— Что это? — пораженно прошептала я, уже наклоняясь к пушистому комочку и прижимая его к груди, ощущая, как меня наполняет всепоглощающая нежность.
Гидеон как-то совсем по-мальчишески улыбнулся и повел меня к столу. Отодвинув для меня стул, он сел напротив. Красивый белый кот с разноцветными глазами тут же запрыгнул ему на колени.
— Я подумал, что это место сможет хоть немного приободрить вас. Я всегда прихожу сюда, когда мне грустно. Эти чудесные животные, — он почесал кота за ушком, отчего тот громко замурлыкал, — чудесным образом успокаивают.
Я широко улыбнулась и потерлась носом о спинку котенка. Он зашвырялся в моих руках и стал вскарабкиваться на плечо.
— Хотела бы я себе такого пушистика, — пробормотала я, поддерживая малыша руками, чтобы он не упал, не обращая внимания на легкую боль от его коготочков.
— Уверен, если вы попросите, Его Высочество с радостью подарит вам сотню котят.
— Я так не думаю. Вряд ли ему есть дело до моих желаний. Ему безразлично все, что не касается де... Кхм.
Гидеон посмотрел на меня, ожидая продолжения фразы.
Я же готова была укусить себя за язык. Надо же, чуть не сболтнула про детей! Посмотрела бы я тогда на выражение лица Гидеона.
— Дел. Он безразличен ко всему, что не касается дел.
Демон опустил взгляд, и вдруг каким-то совершенно особенным голосом, который напрямую касался моей души, пробормотал:
— Знаете, я готов умереть от зависти к котенку в ваших руках.
— Что? — с дрожащей улыбкой переспросила я.
— Вы совершенно не стесняетесь проявлять к нему свои чувства, Анна...
Вдруг мы оказались в прежнем зале. Недалеко стоял мольберт и холст, на фоне которого я позировала.
— Что такого дал вам Его Высочество?
Он смотрел в глаза, прижимая мои руки к своей груди, туда, где бешено билось его сердце.
— Почему вы так преданы ему? Я сделаю для вас, что угодно! Все, что пожелаете! Хотите, мы сбежим? Он никогда нас не найдет. Вы опасаетесь его гнева, но не бойтесь, я смогу защитить вас! Я дам вам все, что нужно!
— Гидеон... — прошептала я несколько обескуражено.
В его глазах плескались эмоции, а голос дрожал.
Мое сердце ныло, вторя его словам. Все, что он предлагал, было заманчиво. Все, что он предлагал, давало мне выбор.
— Гидеон...
— Нет. Молчите. Я знаю, что вы сейчас скажете, — остановил он меня. — Просто подумайте. Умоляю вас. Подумайте!
Еще мгновение он всматривался в мое лицо, будто стараясь запечатлеть в памяти каждую черточку, а затем исчез, оставив целомудренный поцелуй на щеке.
— А где Боана? — спросила я Диари, оглядывая зал и не находя девушки. — Раньше я никогда не замечала, чтобы она опаздывала.
— Ты еще не знаешь? Говорят, она за ужином съела клубнику.
— И что?
— У нее аллергия на
