посреди сада, в какой-то скрытой его части.
Юноша погладил меня по волосам, шепча утешительные слова, и я, наконец, заревела вволю. Выплакивая все, что накопилось до последней слезинки. Даже боялась представить, что стало с его белым камзолом. А уж учитывая, насколько Гидеон педантично подходит к своей одежде, страшно представить, как он отреагирует, увидев, что его плечо все в следах от помады, белил, туши и теней.
— Простите мне мою вольность. Я перенес вас сюда без вашего на то ведома, но я не хотел, чтобы кто-то другой увидел, как вы расстроены, — мягко проговорил он, глядя на меня своими прекрасными глазами.
Когда он так смотрел, мне кажется, я готова была простить и нечто более серьезное, а уж такую мелочь...
Я опустила голову, не желая, чтобы он видел мое перепачканное лицо, краем глаза заметив, что он покосился на свое плечо и его губы на мгновение дрогнули, но затем снова растянулись в сочувственной улыбке.
— Я невероятно благодарна вам, Гидеон, — пробормотала я. — Но мне нужно привести себя в порядок.
— Разумеется. Закройте глаза.
Миг спустя мы оказались перед дверьми моей комнаты.
—Для меня честь оказаться вам вновь полезным. До скорой встречи, леди Лишхас, — пробормотал он и целомудренно поцеловал меня в испачканную щеку, затем улыбнулся и исчез. Я же осталась стоять, несколько глупо улыбаясь.
— После того, как ты пропала, там такое началось! Это нужно было видеть! Мастер Зово словами так и давился. Ты же заметила, он в принципе не очень хорошо разговаривает, а тут вообще весь скудный словарный запас растерял! Трианну отвели к лекарю. У нее оказывается, был нервный срыв на фоне стресса. Кстати, а как ты смогла исчезнуть?
Хотелось бы мне тоже это знать. Может быть, дело в кольце, которое на меня этот гад нацепил? А что, вполне возможно. И хотя нужно сказать ему спасибо за то, что фактически жизнь мне спас, не могла не думать о том, что, если бы не он, вообще ничего такого бы не было!
— Не знаю. Просто очутилась в своей комнате, — пробормотала я.
— Темнишь... — протянула Диари.
Я ничего не ответила, избегая взгляда, который нет-нет да бросал на меня кронпринц. Сегодня был такой утомительный, даже истощающий день... После того, как Гидеон привел меня в комнату, вскоре появилась Диари, которую послал Ксавьен. Она вызвала горничных, которые помогли мне привести себя в порядок, а потом мы отправились на следующую «проверку».
Нас заставили решать математические задачки, потом устроили настоящий турнир по шахматам, закидали вопросами о политологии, а в финале... Нас попросили продемонстрировать навыки игры на музыкальном инструменте.
Я помню свою реакцию, когда узнала, что княгиня Ашдэс хотела воскресить мои давно забытые умения играть на скрипке.
Раньше я болела этим инструментом. Спала с ним, повсюду с собой таскала и, как только выпадала свободная минутка, всегда играла. Такую любовь привил мне папа. Сам он был виртуозным скрипачом. И я заражалась от него этой страстью. Но когда он ушел от нас, я, невероятно злясь и обижаясь на него, сломала свою скрипку и больше в жизни не притрагивалась к ней.
Еще будучи в доме виконта Ситро, я с трудом переборола себя и взяла ее в руки. Сыграв несколько несложных композиций, я тут же отложила инструмент. И сколько княгиня не уговаривала меня, я больше не подходила к нему.
Сегодня я также не собиралась играть.
Все девушки выстроились в очередь к фортепиано, за исключением Земфины, которая взяла флейту, и Диари, которая сразу призналась, что вообще не умеет играть. Я осталась в стороне, намереваясь присоединиться к кружку невежд в мире музыки. Но тут услышала, как наши сплетницы, Иниса и Сиаса, презрительно косясь на скрипку, сказали, что приличным леди не пристало играть на струнных, и то, что скрипка находится в музыкальном классе — самое настоящее оскорбление.
Да скрипка — лучший инструмент из когда-либо существующих, только она может выразить тончайшие переливы эмоций, она может кричать от боли, вырывая сердце слушателя, а может петь, точно соловей, вызывая слезы умиления!
Ваше фортепиано не может передать и сотой доли того, что одной струной споет скрипка!
Во мне поднялась самая настоящая волна возмущения. Поддавшись эмоциям, я пошла к инструменту и, вызывающе глядя на девушек, подняла его.
Трепетно погладив пальцами струны, я вдруг поняла одну вещь.
Мой отец был придурком. Единственное хорошее, что он сделал, это научил меня играть. И он не стоил того, чтобы я забрасывала свое увлечение из-за него!
Подняв смычок, я прикоснулась к струнам, и сердце запело, закричало, вместе с рвущейся из скрипки музыки.
Иниса и Сиаса несколько попримолки после моего выступления, и их ошарашенные лица стали для меня лучшей наградой, а также подтверждением правильности озарившей меня мысли.
— Анна, ты нормально себя чувствуешь?
Прижала руку ко лбу. Я ощущала уже почти привычную тошноту, но к ней присоединились головокружение и невероятная слабость. А с таким наборчиком я не была готова и дальше работать на благо общества.
Краем глаза увидела, что слуга подносит к королеве поднос и вливает что-то в ее бокал.
Как же кружится голова! Мне определенно нужно какое-то лекарство, иначе я сейчас потеряю сознание, а это будет совсем не комильфо.
Я махнула пальцами слуге, чтобы он подошел, и когда юноша наклонился ко мне, я ощутила странный знакомый запах. Повернув голову, увидела, что на его подносе между тарелок стоит бутылек с открытой крышкой, который и источает этот запах.
Мне хватило всего пары вдохов, чтобы безошибочно определить, что этот запах принадлежал той настойке, которую прописал мне доктор, в силу того, что она только недавно была разработана и не поступила в общую продажу.
— Воды, пожалуйста, — попросила я и посмотрела на королеву.
Неужели она беременна?!
Глава 18.
— Я слышал, среди претенденток на почетное звание невесты Его Высочества будет устраиваться конкурс, и победительница выступит в королевской опере?
Я бросила взгляд на слегка улыбающегося Гидеона, который, закусив губу, делал быстрые мазки на холсте.
— Так и есть.
Он оторвался от своего занятия и, перехватив кисточку, с улыбкой посмотрел на меня.
— Вы собираетесь участвовать?
Я качнула головой.
Гидеон опустил взгляд и вернулся к рисованию, снова закусив губу. На его лице было нечитаемое выражение. Я не могла понять, разочарован он моим ответом, обрадован, удивлен... Раньше эмоции так легко читались на его
