Боччони «Динамизм велосипедиста», передающей ощущение пульсации времени, слияния стремительно мчащегося человека и окружающего мира.
Функциональность их одежды неразрывно связана с образностью. Так, например, черный кожаный костюм рокера в сочетании со стремительно мчащимся в ночи мотоциклом создает мощный динамичный образ. Дополняют и усиливают его, придавая черты барочности, ряды металлических заклепок и агрессивных шипов, яркие нашивки с символикой клуба, а также призванная изначально быть функциональной косая застежка-молния на куртке, своей контрастной диагональю создающая дополнительный эффект движения. Свои черные кожаные наряды рокеры снабжали целым набором значков с рок-н-ролльной и мотоциклетной тематикой, украшали всевозможными цепочками, яркими ярлыками с гербами клубов, металлическими заклепками и шипами. Все это стало своеобразным проявлением авангардного направления искусства XX века – реди-мейда в процессе создания костюма бунтарской направленности, усиливающим его протестный характер.
Своеобразное воплощение романтических настроений в костюме байкеров 1950-х годов в дальнейшем, под воздействием временных изменений, а также новых музыкальных ритмов трансформировалось в агрессивные динамичные образы «дьяволов в ночи», получившие дальнейшее развитие внутри современной молодежной моды.
3.5 «Свингующие 60-е»
1960-е годы стали самым важным десятилетием XX века, отмеченным бунтом молодого поколения, стремящегося к всесторонней реализации личности. Как писал Ч. Рейч: «Революция приближается. Она не будет похожа на революции прошлого. Она будет порождена индивидом и культурой и изменит политическую структуру только в конечном счете… Это революция нового поколения. Его протест и бунт, его культура, одежда, музыка, наркотики, образ мыслей и освобожденный стиль жизни – не только мимолетная причуда или форма несогласия и отказа, но и некая чувственная иррациональность…В целом возникающая модель (pattern) – от идеалов до демонстраций в кампусах, бус, колокольчиков, до фестиваля в Вудстоке – становится осмысленной, и это часть последовательной философии»[236].
В историю моды этот период вошел под названием «свингующие шестидесятые»[237]. Молодежь стремилась создать собственную культуру, с новой философией, музыкой и образом жизни. «Бунтующие» 1960-е остались в памяти как время «секса, наркотиков и рок-н-ролла»[238], превратившихся в основные средства протеста. Мятежность молодых душ требовала и нового визуального выражения, одной из основных форм которого стал костюм. Пестроцветие, царившее в «свингующем Лондоне», было продолжением психоделического музыкального направления[239].
Молодые модельеры, чувствующие настроения молодежи, начали создавать альтернативные модели, впоследствии повлиявшие на развитие моды XX века. Главным источником их творчества послужили красочные образы обитателей лондонской Карнаби-стрит. В начале 1960-х годов эта улица стала убежищем для первых представителей субкультуры модов, позднее превратилась в своеобразную мекку для молодых людей, в центр сосредоточения неофициальной уличной культуры, сцену «свингующего Лондона» (рис. 7).
Рис. 7. «Свингующий» Лондон, 1960-е гг.
URL: https://thestyland.wordpress.com/ (дата обращения: 06.04.2021)
Английский исследователь Катрин МакДемотт отмечает опубликование журналом «Таймс» в 1964 году карты «свингующего Лондона», которая установила три важных улицы с магазинами в Лондоне: Кинг-роуд, Кенсингтон-Хайт-стрит и Карнаби-стрит. На этих улицах внезапно появлялись новые независимые бутики, такие как «Базар Мэри Квэнт», «Бабушка отправляется в путешествие», «Висящий на тебе», «Мистер Свобода» и «Биба». Они предлагали молодым людям другой выбор, выражавший дух социальных изменений[240]. Бесконечным потоком открывающиеся на Карнаби-стрит бутики пестрели всевозможными яркими, кричащими рисунками на тканях, демонстрировали смешение одежды, результатом чего становились образы, которым до сих пор трудно найти определение. Их создатели вдохновлялись искусством зародившегося в тот же период оп-арта и ставшего основным мотивом творчества популярного художника Энди Уорхола. Кроме того, всему этому праздничному многоцветию было присуще обилие декора, среди которого особой любовью пользовались ряды блестящих пуговиц и аксельбантов, взятых с традиционного военного костюма или с формы духового оркестра. Документальные материалы о лондонских клубах той поры показывают, что мода в то время была действительно новаторской, даже фантастической. Все кружилось в водовороте ярких красок дизайна оп-поп, столкновение цветов и кричащих декораций создавало чувство, что «свингующий Лондон» — сплошная галлюцинация, где каждый погружен в психоделическое странствие.
Психоделия, используемая «свингующим Лондоном», как весьма полезный лейбл была подхвачена музыкантами оркестра «Мэри Пранкстерс». Летом 1964 года на школьном автобусе, со звукозаписывающей аппаратурой, кинокамерами и наркотиком ЛСД, тогда еще легальным в США, они отправились в путь с целью «остановить конец света». За рулем сидел не кто иной, как Нил Кэссиди – прототип Дина Мориарти в книге Дж. Керуака «На дороге». Внутри и снаружи автобус был расписан множеством цветов, видимых на большом расстоянии. Так родилась «психоделическая революция» 1960-х годов, а первенство в развитии молодежной культуры вновь перешло от Британии к США. Оркестр «Мэри Пранкстерс» средства массовой информации назвали хиппи, но на самом деле эта субкультура и психоделическая революция не были одним и тем же явлением.
К середине десятилетия происходит смешение представителей битников, серферов и психоделиков. Результатом этого становится появление нового движения. «…Битники способствовали их отчужденности от потребительского общества и обратной связи хиппи с их первоисточником – черным джазом. Фольклорное движение дало им упрощенный взгляд на деревенскую жизнь до индустриального общества и веру в совместную деятельность. Серфингисты подарили изюминку гедонизма и стремление к полной связи с природой. Психоделики внесли широту взглядов и возможность использования современных технологий (электрический синтетический звук), новых тканей и цветов и ЛСД для бегства от действительности»[241].
За всю историю XX века субкультура хиппи, созданная молодежью из семей среднего класса, стала одним из самых массовых протестных движений, открыто заявивших о своих правах. Оно возникло в районе Хейт-Эшберн в Сан-Франциско, а вскоре молодые люди, называющие себя хиппи[242], восставшие против культа потребительства, навязываемого обществом, появились практически во всех штатах США. Они имели свои идеалы и стремления, вынашивали планы формирования «новой расы», живущей в согласии с природой. Один из самых знаменитых их лозунгов: «Занимайтесь любовью, а не войной!» («Make Love Not War!»). В отрицании насилия виделся им единственно возможный путь к переустройству мира, чему способствовал и образ жизни, основанный на невмешательстве в окружающий мир и направленный на поиски свободы.
Неряшливость в одежде была лишь внешней оболочкой, за которой скрывалась целая философия, суть которой близка к экзистенциализму, отражающему идеи борьбы за признание свободы личности в глазах других. Психоделические настроения отразились в использовании ярких цветов в одежде, в подавлении агрессии и употреблении наркотиков с целью уйти от действительности и освободить творческий потенциал. В качестве главной идеи хиппи провозглашали мысль о ценности человеческой личности. Лозунгом: «Долой цивилизацию! Назад к природе!» они напоминали обществу, что пора отказаться от благ цивилизации и вернуться к истокам. Отчужденность от потребительского инстинкта, любовь к путешествиям, идеализация деревенского образа жизни,
