И рыбка действительно клюёт. Он получает деньги, и успех придаёт ему смелости. Мистер Мортон принимается искать сообщника – умного, беспринципного, жадного – и выбирает мистера Эдварда Скиннера. Вероятно, в дни бурной молодости они были близкими приятелями.
Думаю, вы согласитесь, что замысел отличается исключительным изяществом. Мистер Скиннер снимает комнату в Рассел-Хаусе и изучает все манеры и обычаи своей хозяйки и её служанки. Затем активно обращает на себя внимание полиции. Он встречает Мортона на Вест-стрит, а затем якобы исчезает после «нападения». Тем временем Мортон отправляется в Рассел-Хаус. Он поднимается по лестнице, громко разговаривает в комнате, а затем тщательно инсценирует свою комедию.
– Послушайте, но ведь он чуть не умер от голода!
– Ну, осмелюсь заметить, это не входило в его планы. Мортон, без сомнения, рассчитывал, что миссис Чепмен или служанка обнаружат и спасут его достаточно скоро. Он полагал, что обойдётся небольшим недомоганием, и спокойно перенёс первые двадцать четыре часа испытания. Но возбуждение и недостаток еды сказались на нём больше, чем он ожидал. Спустя сутки он стал испытывать головокружение и тошноту, и, раз за разом теряя сознание, не смог подать сигнал тревоги.
Однако нынче с ним всё в порядке, и он доводит свою роль откровенного подлеца до совершенства. Под предлогом того, что совесть не позволяет ему жить с дамой, первый муж которой ещё жив, мистер Мортон снял одиночную квартирку в Лондоне, и временами наносит жене послеполуденные визиты в Брайтоне. Но скоро он устанет от холостяцкой жизни и вернётся к жене. И я гарантирую, что о графе де ла Тремуйле больше никто и никогда не услышит.
И, удалившись, Старик в углу оставил мисс Полли Бёртон наедине с фотографиями двух неинтересных, унылых, безобидных на вид мужчин – Мортона и Скиннера – которые, если верить старому чучелу, были парой отъявленных негодяев, заслуживавших виселицы.
ГЛАВА XXVIII.
УБИЙСТВО В РИДЖЕНТС-ПАРКЕ
К этому времени мисс Полли Бёртон уже привыкла к своему необычному vis-á-vis[76] в углу.
Когда бы она ни приходила в чайную, Старик уже находился там, в том же самом углу, облачённый в очередной примечательный клетчатый твидовый костюм. Он редко желал ей доброго утра, но зато неизменно начинал при её появлении с повышенной нервозностью мять в руках очередной кусок рваной и узловатой верёвки.
– Вы когда-нибудь интересовались убийством в Риджентс-парке? – как-то раз спросил Старик.
Полли ответила, что забыла бо́льшую часть подробностей, связанных с этим заковыристым убийством, но всецело помнит волнение и суматоху, которое оно вызвало в определённой части лондонского общества.
– Скачки и азартные игры, в частности, – согласился Старик. – Все лица, прямо или косвенно причастные к убийству, принадлежали к типу людей, обычно называемых «душой общества» или «прожигателями жизни», а Харвуд-клуб на Ганновер-сквер, вокруг которого разгорелся весь скандал в связи с убийством, был одним из самых ярких клубов Лондона.
Вероятно, деятельность Харвуд-клуба (по сути, игорного дома) навсегда осталась бы – во всяком случае, официально – вне поля зрения полицейских властей, если бы не убийство в Риджентс-парке и разоблачения, последовавшие за ним.
Позволю предположить, что вы бывали на тихой площади между Портленд-плейс и Риджентс-парком, которая называется Парк-Кресент на южном конце, а на восточном и западном – соответственно Парк-сквер-Ист и -Вест. Большую площадь и её красивые сады пересекает Мэрилебон-роуд со всем её интенсивным движением, но сады соединены туннелем под дорогой; и, конечно, вам следует помнить, что новую станцию метро в южной части площади в то время ещё не планировали.
Ночь 6 февраля 1907 года была очень туманной, однако тридцатилетний мистер Аарон Коэн, проживавший на Парк-сквер-Вест, в два часа ночи засунул в карман крупный выигрыш, снятый с зелёного стола Харвуд-клуба, и в одиночестве отправился домой. Час спустя мирный сон большинства жителей Парк-сквер-Вест нарушили звуки яростной ссоры на дороге. В течение двух-трёх минут слышались сердитые и яростные крики, сразу же после этого – неистовые вопли: «Полиция! Убийство!». Затем – резкий двойной выстрел из огнестрельного оружия, и больше ничего.
Туман был очень густым, и, как вам, несомненно, известно, при такой погоде очень трудно определить местонахождение звука. Однако не позже, чем через две минуты, констебль F 18, патрулировавший на углу Мэрилебон-роуд, прибыл на место происшествия и, предварительно вызвав свистком своих коллег, принялся ощупью бродить в тумане, скорее сбитый с толку, нежели верно направляемый противоречивыми указаниями жителей близлежащих домов, которые чуть не вываливались из верхних окон, крича констеблю:
«У ограждения, полисмен!»
«Выше по дороге!»
«Нет, ниже!»
«Вон там, на той стороне тротуара!»
«Нет, на этой!»
Наконец, другой полицейский, F 22, свернув на Парк-сквер-Вест с северной стороны, буквально наткнулся на тело человека, лежавшего на тротуаре так, что голова упиралась в ограждение площади. Рядом уже толпились выбежавшие из своих жилищ люди, желавшие поскорее узнать, что же произошло на самом деле.
Полицейский направил яркий свет своего фонаря на лицо несчастного.
«Похоже, его задушили, так?» – пробормотал он своему товарищу.
И указал на опухший язык, глаза, наполовину выкатившиеся из орбит, и тёмно-багровое, почти чёрное от прилива крови лицо.
В этот момент один из зрителей, спокойнее других воспринимавший различные потрясения, вгляделся в лицо мертвеца и вскрикнул от удивления:
«Да ведь это же мистер Коэн из 30-го номера!»
Упоминание знакомой фамилии заставило несколько других мужчин выйти вперёд и повнимательнее рассмотреть искажённую ужасом посмертную маску.
«Несомненно, наш ближайший сосед», – заявил мистер Эллисон, молодой юрист, проживавший в доме № 31.
«Почему, чёрт побери, он решил прогуляться в такую туманную ночь, да ещё в одиночестве?» – спросил кто-то другой.
«Обычно он возвращался домой очень поздно. Кажется, был членом какого-то городского игорного клуба. Наверно, не смог найти такси, чтобы его отвезли. Имейте в виду, я его почти не знал. Мы просто раскланивались».
«Бедный малый! Кажется, на него накинули удавку, как в старину».
«В любом случае, мерзкий убийца, кем бы он ни был, хотел убедиться, что убил нужного человека! – добавил констебль F 18, подбирая какой-то предмет с тротуара. – Вот револьвер с двумя пустыми гнёздами для патронов. Вы слышали выстрелы, господа?»
«Нет, в беднягу не стреляли. Его, без сомнения, задушили».
«Он, очевидно, пытался выстрелить в нападавшего», – авторитетно заявил молодой адвокат.
«Если ему удалось ранить негодяя, возможно, появится шанс проследить путь, по которому тот удрал».
«Но не в тумане».
Однако скорое появление инспектора, сыщика и врача, которых поспешно известили
