А мне опасение внушало другое. Почему вдруг ей стало плохо? Да, я прекрасно помнила наш последний разговор, и даже чувствовала за собой какую-то вину за то, что довела несчастную геллу Изеру до апоплексического удара. То бишь инсульта. Но с другой стороны, мы спорили тысячу раз, кричали друг на друга. Я даже угрожала ей увольнением. Но мы обе знали, что все это как бы не всерьез. Все же только гелле Изере была известна вся правда о том, кто я такая на самом деле. И она беззастенчиво пользовалась своим положением, понимая, что ей я прощу все, что угодно. Потому что кроме нее у меня никого нет… Есть еще Солька, но она слишком маленькая.
Поэтому я сомневалась, что именно наш разговор послужил причиной ее нездоровья. А вот то, что в моем доме, как раз в этот вечер присутствовал гелл Борк… Эта деталь наводила на неприятные мысли. Я ведь отлично помню, когда я спустилась, гелл Борк и гелла Изера о чем-то спорили. Сейчас, задним умом, я понимала, моя экономка была очень, очень сильно взволнована! И теперь меня терзали очень нехорошие подозрения. Что этот мерзкий тип сказал гелле Изере?
Я несколько раз порывалась поговорить с доктором Джемсоном, но он мотал головой, прижимал палец к губам и смотрел на меня умоляюще. И я каждый раз закрывала дверь в комнату экономки и уходила.
Все вдруг стало совсем не таким, как я видела. И моя уверенность в своей правоте немного поколебалась… Оснований не верить доктору Джемсону у меня вроде бы не было. Но с другой стороны, он ведь скрывал, что гелла Изера его мать… И что именно он тот самый мужчина, от которого фиалке-Феклалии было «разрешено» иметь детей. И теперь я не понимала две вещи: первое, зачем это нужно было доктору Джемсону. Он не производил впечатления человека, который настолько нуждался в деньгах, чтобы наплевать на порядочность. И второе, а кто тогда кучер? Гелла Изера, помнится, называла своего сына по имени. Я же не зря наделила кучера Грена этой ролью.
Или три… Еще я не понимала, почему фиалка-Феклалия отказалась от предложения родить ребенка от доктора Джемсона. Он недурен собой, воспитан, галантен, пусть даже лесс Виренс и доплатил ему за симпатию.
В общем, от всех этих мыслей голова шла кругом. И я пыталась отвлечься погрузившись в проблемы приюта.
Тем более, их, этих самых проблем, было вагон и маленькая тележка.
На следующее утро после неприятностей, случившихся в моем доме, я наняла кухарку. Лима стала управляющей. С одной стороны это сильно облегчило мне жизнь, а с другой усложнило.
Прошло несколько дней, прежде чем она окончательно разобралась в делах. За это время мы успели переодеть детей в нормальную одежду. Теперь они не бегали по дому в одних рубашках. Но вот теплые куртки для прогулок все еще была не готова, а на улице стало довольно холодно, чтобы выпускать детей раздетыми. Поэтому мы стали выводить их по очереди мелкими группами по три-четыре человека, с такой компанией вполне мог справится один взрослый, на открытую террасу, подышать воздухом.
А потом Лима потребовала немедленно занять детей согласно составленного режима дня. Вот только, когда я его составляла, не предполагала, что дети будут такими неуправляемыми. Единственное место, куда они шли с большой охотой была столовая. Загнать их в класс и заставить сидеть за партами было нереально. Тогда надо было бы приставить к каждому ребенку по взрослому, чтобы он следил за ним, как следует. А это было слишком дорого.
И тогда Лима предложила мне договориться с тем, кто способен управлять этой шоблой. С Миклухой.
Как ни странно, но после той драки с Жиркой мальчишка вел себя вполне адекватно. Не бузил, не задирался, не устраивал ни драки, ни ссоры. Его, вообще, почти не было видно. Он появлялся, как черт из табакерки, аккурат перед тем, как надо было идти в столовую.
Тогда-то мы его и выловили.
— Миклуха, стой! — схватила я за руку, пытавшегося прошмыгнуть на обед мальчишку, — поговорить надо. Пойдем-ка в класс.
— Да, че опять я-то?! Лесса Феклалия?! — возмутился недовольный мальчишка. — Я с Жиркой не дрался же! Че вы опять меня куда-то тащите?! Чуть что сразу Миклуха! Че я вам сделал-то?!
— Ниче, — ответила я его же тоном. — Дело есть. Побеседовать надо бы.
Тихой сапой, не обращая внимания на вопли, я подталкивала его в сторону класса. С этими детьми нельзя слишком любезничать, иначе они сядут тебе на шею, в прямом и переносном смысле слова.
— Так обедать пора! Лесса Феклалия, — дернулся мальчишка, чуть не оставив у меня в руках клочок от своей рубашонки. — Давайте потом, а?
— Ну, уж нет, — мотнула я головой, — мы с геллой Лимой тебя уже два часа ищем. Так что идем. Поговорим о делах, а потом ты мне еще расскажешь, где ты все время прячешься.
— Да нигде я не прячусь! — вопил Миклуха, задыхаясь от несправедливости мира и лично меня.
— А вот в этом я очень сильно сомневаюсь, — подала голос Лима, — вы, молодой человек, подозрительно послушны и покладисты в последние дни. — Миклуха перестал вырываться и взглянул на нее со злостью. — А значит либо готовишь, либо уже сотворил очень большую пакость.
— Лесса Феклалия?! — он взглянул на меня с искренней обидой, — ну, скажите ей!
Ну, как вот на него сердиться? Чувствую себя монстром, обидевшим ребенка.
— Никто тебя ни в чем не обвиняет. Мне просто нужна твоя помощь, чтобы навести порядок в нашем приюте. Давай зайдем в класс, — я кивнула на вход в классную комнату, — и поговорим, как взрослые люди. Ты ведь сам говорил, что взрослый.
— Ну, ладно. Если как взрослые, — тяжело вздохнул Миклуха, делая нам одолжение. — Идемте.
Выдернул из моей хватки свою руку. Мы-то с Лимой уже отгородили его собой от всего остального коридора, чтобы он в любом случае не сбежал. Вошел в класс и плюхнулся на скамью первой парты. Я села за учительский стол, а Лима прямо за спиной мальчишки. Чтобы успеть перехватить его, если он вдруг решит сбежать.
— Чего хотели-то? — важно спросил Миклуха. — Чем помочь?
И столько самодовольства было в его взгляде, позе, интонации, что я еле сдержала улыбку. А вот Лиме это было неприятно. Она аж в лице переменилась, таким явным было снисхождение к нам со стороны мелкого хулигана.
Но зато теперь я знала, как мне быть. Какой крючок выбрать, и какую наживку на него зацепить…
— Миклуха, я хотела бы, чтобы ты стал заместителем Лимы, — я улыбнулась. — Назовем эту должность помощником управляющего.
Но Миклуха был стреляным воробьем, которого просто так на мякине не проведешь. Он прищурился и, глядя на меня с подозрением, спросил:
— А че это вы такая добренькая?! — и сразу же добавил, — я на своих стучать не буду. Это вам к Жирке надо, — не переминул оскорбить соперника, — он стукачок известный.
— С чего это ты решил, что я добренькая? — приподняла брови в показном удивлении. — Я же тебе не просто так такую должность даю. Ты мне тоже за это кое-что сделать будешь должен.
