ответ на действия власти), и существуют, поскольку существует власть. «Неформальное» возникает позже «формального» и в ответ на давление «формального».
Собственно, парадокс власти состоит в том, что она всегда является властью над властью, или отношением, относящимся к отношению. Это отношение самоподобно: Х властвует над отношениями А и Б, а А властвует над отношениями Б к Б. При этом, разумеется, можно сказать, что Б властвует над отношением Б к Б, и это тоже будет верно. Способность принуждать себя также является рефлексивной, и т. д.
Это можно выразить и по-другому. Власть всегда является властью не столько над людьми, сколько над «вопросами», «проблемами», и т. п. Когда чиновник говорит – «этот вопрос находится вне моей компетенции», он обозначает своё место не по отношению к человеку, а по отношению к затронутой проблеме. При этом нетрудно заметить, что власть решает далеко не все вопросы и проблемы, а только те, которые так или иначе касаются отношений между людьми. Итак, власть – это власть решать проблемы, а также, впрочем, и создавать их (поскольку власть зачастую является источником проблем).
Теперь мы можем вернуться к случаю «власти А над Б». На самом деле это власть А над отношениями А и Б. При этом «отношения» между А и Б (не являющиеся властными) уже должны существовать. Классическим образцом такой власти является власть любимого над любящим. Двое влюблённых, где оба любят друг друга одинаково, просто составляют «единство», в котором нет выраженных отношений власти. Однако, если Б любит А, а А только позволяет себя любить, или любит меньше, он тем самым обретает власть над Б, состоящую в том, что А может порвать, или испортить, отношения с Б, которыми Б дорожит. Таким образом, А обладает не самим Б, а той связью, что установилась у него с Б. Того же рода и та власть, которой обладают над нами друзья, родственники, и прочие люди, не имеющие на нас никаких «прав» и ничем нам не угрожающие – кроме риска разрушить сложившиеся между нами связи.
Власть и право
Дополнительной ситуацией по отношению к властной является ситуация правовая. В общем виде, право можно определить как набор возможностей обращения подвластных к ресурсам власти. Учитывая то, что было сказано о правовой ситуации (власть есть власть над отношениями между людьми), мы имеем возможность заключить, что право есть право обращения к власти по поводу отношений между людьми.
Это чётко фиксируется в основах права. Если некий Х властвует над отношениями А и В, то А, недовольный сложившимися отношениями с Б, может обратиться по этому поводу к Х. Первичная форма права и состоит в возможности такого обращения, «права жалобы». При наличии такой возможности («пожаловаться») можно считать, что правовая система (пусть даже очень несовершенная) существует.
При этом не следует путать право (как ситуацию) с так называемой «законодательной системой». Более того, сами законы (равно как их наличие или отсутствие) не являются даже необходимым признаком наличия правовой ситуации. Власть может судить и принимать решения, не обращаясь к писаным (или неписаным) законам. Более того, в сущности любой власти заключено то, что она может (хотя бы иногда) выходить за пределы законодательного поля. Суверенитет власти всегда шире суверенитета законов.
Что касается самих законов, то их применение всегда включает в себя апелляцию к авторитетам. Это касается и так называемого «обычного права»: его основу составляют не столько правила как таковые, сколько процедуры обращения к авторитетным лицам (начиная от «старейшин» и кончая «разводящими»), которые, собственно, и «решают вопросы».
При этом собственно система обычаев складывается так. Лица, решающие вопросы, стараются решать их так, чтобы не потерять авторитет, и, тем самым, власть. Как правило, для этого надо удовлетворить определённые интересы – как подвластных, так и своей среды (в частности, решения одного авторитета не могут слишком сильно задевать интересы другого, например – прямо противоречить его решениям). Таким образом, определённое нормирование решений власти происходит в интересах самой же власти.
Власть как псевдокоммуникационная структура
Первым и основным свойством власти является то, что она вторгается в коммуникативные связи между людьми. Более того – она подменяет их собой, создавая тем самым крайне специфическую ситуацию, которую можно назвать псевдокоммуникацией.
А именно: там, где раньше имел место (и был необходим) информационный обмен между А и Б, возникает ситуация, когда А и Б, не общаясь друг с другом, вполне могут делать общее дело, так как им отдаёт приказы некий Х.
Различие между коммуникацией и псевдокоммуникацией похоже на различие реального движения (например, движения материального тела) и псевдодвижения (например, видимое глазу «движение» светового пятна по стене). Псевдодвижение не переносит информации, зато может происходить с любой скоростью (световое пятно может «двигаться» со скоростью, превышающей световую).
При этом псевдокоммуникация может быть куда более удобной и эффективной, чем прямая коммуникация.
Представим себе, например, двух людей, несущих по лестнице тяжёлый громоздкий шкаф. Лестница узкая, носильщики не видят друг друга, споткнуться и упасть очень легко, и так далее. К тому же они постоянно орут друг на друга, пытаясь договориться о каких-то совместных усилиях. В этой ситуации удобно препоручить власть кому-то третьему, который, наблюдая ситуацию со стороны, будет командовать: «заноси!», «поддерживай!», «осторожно, ступенька!», и так далее.
Одно из достоинств псевдокоммуникационной структуры состоит в том, что она позволяет имитировать общение очень больших групп людей. Двести или триста человек уже не способны договориться друг с другом ни о чём, кроме простейших вопросов, в то время как власть может заставить их всех действовать как единое целое.
Интересно отметить, что некоторые виды реальной коммуникации не могут происходить без псевдокоммуникации. Например, оратор в большой аудитории часто попадает в ситуацию, когда все разговаривают между собой, а выкрики «тише, тише!» только увеличивают шум и неразбериху.
Приходится кричать что-нибудь типа «да замолчите же вы наконец!», чтобы заставить себя слушать.
Более того. «Настоящая» коммуникация нуждается в псевдокоммуникации. Практически все сколько-нибудь интересные виды коммуникации общения требуют предварительно (а иногда и во время коммуникации) вмешательства власти, которая «организует» это общение. Мы редко думаем о том, что без власти мы не могли бы ни услышать, ни сказать другому то, что мы сейчас слушаем и говорим.
Верно, однако, и другое: некоторые виды властного вмешательства (псевдокоммуникации) невозможны без коммуникации между подвластными этому вмешательству [104]. Правда, гораздо чаще задачи власти требуют как раз обратного – прекращения (или хотя бы ограничения) «неформальных связей» между подвластными. Люди, договорившиеся друг с другом, не нуждаются во власти, а власть, в конечном итоге, всегда держится на
