не говоря о том, что я был на ярмарке и привез селянам то, что обещал Василь! И все это — за неделю!
— Признаться, удивлен, — закивал пан. — Да только не верится мне, что ты это без чьей-либо помощи сделал.
— Конечно, без нее не обошлось. Местный сторож, черт, тоже заинтересован в благоустройстве селения… — намекнул я. — Думаю, он сможет стать хорошей заменой Василю и необходимость в помощнике завхоза отпадет.
Корней вдруг рассмеялся и, размахивая мокрым платком, уничтожил все карьерные планы рогатого:
— Да это главный подельник ведьмы! Дай ему слово, черт скажет то, что хозяйка ему науськала! А бабу я до управления не допущу, тем более бабу на метле!
Прокашлявшись, старик продолжил уже более спокойно:
— Мне тут доверять некому. Один Василь был, да напасть на него какая нашла. Судьбу дяди своего повторяет. Поэтому оставайся ты за главного, Марко, пока я должную замену не подыскал. Помогает тебе черт — пользуйся на здоровье. Но не в свои дела не лезь.
Ужас охватил меня, буквально перекрыл кислород. Не выберусь я из этого омута… Сгину в Чертовой заводи! Безжалостно!
— Время от времени проверяй, как идут дела в хозяйстве, не нужна ли помощь. Хотя бы вид сделай, что указания от меня получил. Сам захаживай пару раз на неделе в академию, обучай их всему, что знаешь. Я Захара предупрежу, они тебе часы выделят. За месяцок-другой и преподавателей подтянешь, хоть какой-то прок будет. А то в столице скоро начнут сомневаться в целесообразности моих намерений! И так осуждают, что вольно у меня живут…
Мало деду моих страданий! Решил бить в больное и наверстывать упущенное семимильными шагами! Выкручивайся, как хочешь, а в грязь не упади!
— Что-то лица на тебе нет. — Действительно! — Да ты не переживай, жалованье я выпишу. Еще поинтересоваться хотел, как ты в моей глуши расположился. Тебе комнату в доме Василя же выделили?
— Мне выделили сарай! — Я обессиленно обмяк на сидении.
— Как же так? Это надо поправить! — старик искренне оскорбился. — Здесь дом отца моего на пригорке стоит, я уж давно в нем не останавливался. Весь, наверное, паутиной зарос, но всяко лучше сарая будет. Якуб! — крикнул пан через открытое окно кареты. — Останови у трактира! Нам с господином Готи отобедать пора!
Не успели мы толком подъехать к харчевне, как нас уже встречали с песней и плясками.
— Ай нэ-нэ, ай нэ-нэ! — Цыгане обступили карету со всех сторон.
— Будем считать, что сегодня я в хорошем расположении духа! — усмехнулся пан и, вытащив из кармана впечатляющих размеров пачку, просунулся в окно. — Глянь на них, стараются!
Деньги стали исчезать с невиданной скоростью. Даже у меня в казино они уходили медленнее! Мужчины ловко выхватывали купюры, не прерывая игру, а девушки беспорядочно совали их в лиф платья, с восторгом глядя на своего обогатителя.
— Наис! Наис! — кричала та, что помладше.
— Явэн састэ! Здоровы будьте! — улыбалась до ушей вторая.
У распахнутых дверей трактира нас ждали черт с Солохой.
— Ясновельможный пан, просим вас к столу! Для вас изготовлено все самое лучшее! — расшаркался рогатый, не убирая улыбку с морды.
Трактир был отдан исключительно под наш с паном обед. Стол… нет, целых пять столов ломились от яств! У меня разбегались глаза. Все только приготовленное, с пылу с жару, дымящееся… Я еле успевал слюни подтереть!
— Прошу! — пан занял место в центре и пригласил меня за соседний стул.
Я повязался салфеткой (все-таки впервые за долгое время находился в приличном обществе) и принялся заедать и запивать свое горе. Горю предстояло быть долгим, а утешаться как никогда было чем! Тут не просто борщ с салом, тут все меню подали, и даже больше! И тебе капустняк на копченых ребрах, и жаркое в горшочках, и соленья, и биточки с грибами, и картофельные зразы, и пироги с печенью, и вареники со всеми на свете начинками, и блины… А, еще холодец забыл, на петушке! Я уточнил, не на Степашке ли, но был заверен, что нет. Сначала я не понял вкус… Напоминало желе, но кусочки мяса никак с десертом не вязались. Но после того, как рука пана от компота потянулась к медовухе… я распробовал! С хренком особенно вкусно получилось! А если еще рукой зачерпнуть капустку квашеную…
— Гарсон! — пан подозвал трактирщика. — Наливочка какая-то есть?
— Есть, ваше благородие! — Янко только и успевал убирать со стола пустые тарелки. А появлялись они каждую минуту!
— Неси! — приказал Корней и запихнул в рот штук семь вареников.
— Цума-а-айлэ, цумайлэ-э-э! — весело исполняли на своем цыганки. За эту песню они получили наибольший гонорар: старик уже пятый раз лез в карман.
Тем временем Янко нес кувшин, а Солоха — очередную порцию хрустящей капустки. Пан отвлекся от цыганок и вдруг схватил корпулентную ведьму за руку. Черт, околачивающийся все это время на кухне, выглянул в зал и навострил уши. Пан что-то шепнул Солохе, отчего та хохотнула и порозовела, и, отпустив хозяйку рогатого, обратился ко мне:
— Сегодня сам остановлюсь в отчем доме, а завтра поутру выдвинусь в путь. Надо бы еще в другое имение добраться!
Не только я проводил пани Солоху взглядом — черт это сделал куда выразительнее. Пятак его гневно задрожал, кулаки сжались, а глаза ненавистно скосились на пана, который запоздало чокнулся со мной за знакомство.
— Хороший ты собеседник, Марко! — похлопал меня по плечу старик.
Я отмахнулся. Мне даже говорить ничего не пришлось: Корней сам изливал душу! Сначала жаловался на своих многочисленных дочерей, которых никак не мог выдать замуж, потом вспомнил, как в юности застал Николя Василича во время его визита в Карпаты… Я покорно слушал. Горе под болтовню заедалось и запивалось так, что спустя пару часов мое положение перестало казаться мне столь бедственным!
Я не сразу заметил, что черт исчез в неизвестном направлении. Зато вместо него прибежал Захар.
— Ваше благородие! — еле переводя дыхание, он низко поклонился.
— Ну что ты, Захар! Присядь, отдышись хоть! — великодушно разрешил Корней.
— Покорно благодарю вас, пане! Для меня большая честь сидеть с вами за одним столом! — Захар еще раз поклонился и с содроганием занял дальний стул. — Вся академия готовилась к встрече с вами! Адепты даже приготовили для вас целое выступление…
— Поехали, Марко! — решил пан и сдернул с шеи обляпанную салфетку. — Как раз представлю тебя как нового преподавателя!
У Захара от ужаса расширились глаза. Он уж было запыхтел от негодования, но, повинуясь, не возразил и поднялся из-за стола следом за нами.
— Слово пана — закон! — сказал ему я и ускорил шаг. На всякий
