касика, потом их родня и так далее. «Год-два и можно начинать индустриализацию» — мысленно усмехнулся Вася, придерживая очередное стропило, пока плотники крепили раскосы.
— Воздух! — закричал часовой из охранения, выставленного вокруг деревни.
Все тревожно вскинули головы, вглядываясь в небо и точно — из-за гребня донесся шелестящий рокот авиадвигателя.
— Все в укрытие! Быстрее!
Жители привычно кинулись к отрытым на задних дворах щелям, герильерос к оружию — летчики обстреливали и бомбили свободную зону регулярно, но бессистемно, следуя приказу Баррьентоса. Президент надеялся таким образом поднять боевой дух, но получалось только хуже, поскольку жертвами налетов в первую очередь становились мирные жители. А у них были друзья, родственники и знакомые, в том числе и служившие в армии. Плюс Инти после каждого такого налета требовал делать фотографии и наладил канал их пересылки в редакции и за рубеж.
Из-за гребня медленно вынырнул «тандерболт» и почти сразу открыл огонь — восемь дымных строчек потянулись к земле, прошив насквозь два домика и недостроенную школу. Корреспондент Prensa Latina сиганул в канаву самостоятельно, не иначе, имел опыт общения с неприятельской авиацией, а вот аргентинца пришлось тащить Васе и Геваре и теперь они все прижимались к земле, и надеялись, что летчик не сумеет скинуть бомбы прицельно. После первого захода к джипам, на одном из которых стояла спарка таких же «браунингов», как и на самолете, метнулись экипажи — если не вывести из-под обстрела, то хотя бы спасти вооружение. Вслед им вскочил было Гевара, но его повалили на землю и затолкали обратно в канаву. Пока он плевался и ругался, летчик безнаказанно сделал второй и третий заход, поливая общину свинцом, и только тогда Че удалось связно объяснить свой замысел. Палить в полубронированный «тандерболт» из винтовок смысла не имело, но попробовать взять его в бок из пулеметов…
Но получилось даже лучше — бойцы успели зарядить базуку и как только самолет закончил разворот и пошел на следующий заход, пальнули ему навстречу.
То ли заряд был старый, то ли с ним от долгого хранения случилось что, но летел он, оставляя заметный дымный след и пилот дернулся в сторону, подставив бок пулеметчикам. Два ствола выбрасывали двадцать пять пуль калибра 12,7 миллиметра за секунду и одна из них ударила в движок, пилот опять рванул штурвал, уходя от опасности, но это стало его смертельной ошибкой — резкие маневры в горах на малой высоте противопоказаны.
Сам ли не сумел вытянуть наверх или не позволил простреленный движок, но здоровенная туша штурмовика долбанулась в скалу примерно в километре от поселка, куда немедля помчались бойцы. Еще через полминуты там, где вставал дымный столб, рвануло два раза с небольшим интервалом.
— Бомбы, — флегматично заметил Инти.
— Вот козел, — в сердцах выругался Римак, — еще и мои пулеметы испортил!
Все с удивлением уставились на начхоза, но когда до штабных дошло, что «своими» домовитый индеец посчитал восемь потенциально трофейных браунингов, установленных на самолете, первым хихикнул Антонио, следом Инти и вскоре все ржали, утирая глаза от слез и держась за животы.
— Да, пора нам нормальную противовоздушную оборону строить, — отсмеявшись, закурил Че.
— Как?
— Да вот так же, ставить спарки на джипы.
— Лучшая ПВО — это наши танки на аэродроме противника, — выдал известную максиму Вася.
— У нас нет танков, chico. И вот еще что, надо такие выходы всем штабом прекращать, не более двух человек в одном месте. А то накроет случайной бомбой и привет, движение обезглавлено.
— Правильно, — поддержал Гевару Инти. — Собираться только в главном лагере, под прикрытием. Да, как комиссар считаю необходимым наградить сбивших самолет.
Предложение приняли единогласно, а Вася добавил:
— Кстати, мы уже можем вылезти из канавы.
Видимо, напряжение еще не отпустило до конца и всех снова пробило на истерический смех.
Бойцы вернулись через час, не оправдав опасений Римака — напрочь погибли только два пулемета, три были исправны и еще три ремонтопригодны. К ним, конечно, придется приделывать станки и гашетки, но все равно шесть авиапулеметов лучше, чем ни одного.
А когда штабные собрались уже уходить в лагерь, сзади раздался знакомый голос:
— Хорошо, что я вас застал, дети мои.
Глава 16 — Возвращение блудного сына
Падре Луис добрался до общины библейским способом: на попутном ослике, а с отросшей бородкой и волосами вообще походил на Христа, невзирая на превышение канонического тридцатитрехлетнего возраста. Работа ему нашлась сразу — отпевать убитых, женщину и мальчика.
Продолжать стройку без прикрытия Гевара не рискнул и отослал часть партизан за пулеметы, следить за небом. Когда поставили на место последнюю обрешетку крыши, на горы рухнула ночь и традиционное угощение для участников прошло во мраке, без особой радости. Да и какая радость, когда тут похороны.
В лагерь они вернулись знакомой тропой только к полуночи.
— У меня к вам просьба, дети мои, — начал утром иезуит. — Мы собираем в Кочабамбе священников, близких к нам по духу на небольшую конференцию, в колледже нашего ордена.
Вася и Че переглянулись:
— А чем можем помочь мы?
— Вот, посмотрите, — священник подал несколько листов, вынутых из кармана.
Команданте приняли их, вчитались в неярком свете керосиновых фонарей, обменялись, касик поднял глаза от корявых строчек:
— И давно?
— С той поры, как меня назначили ректором при отце-провинциале Боливии.
Иезуиты договор насчет доли от золотых статуэток выполнили, назначив отца Луиса распоряжаться финансами провинции, то есть подразделения ордена на всей территории страны. Вася-то замахивался пропихнуть падре на должность провинциала, но и так неплохо вышло. И вот, оказывается, красному попу, как его обозвал Фидель, идут письма с угрозами.
— Многим приходят похожие, но мы не обращаем внимания, когда это касается одного человека, но у нас же приедут гости, не хотелось бы подвергать их опасности. Тем более, дети мои, приедут два епископа из Бразилии!
— Вы хотите охрану, правильно? — Че выудил свой блокнот и приготовился записывать.
— Да, хорошо бы сделать это негласно.
— Вы сможете поселить наших людей в колледже?
— Да, мы размещаем приехавших, будет нетрудно добавить еще несколько человек.
Уже после того, как они обсудили все детали и Гевара ушел раздавать указания, Вася не преминул спросить:
— А за чей счет они все добираются до Кочабамбы?
— За счет инков, сын мой, — широко улыбнулся Эспиналь, — это все твои статуэтки. И вот, возьми еще, это предварительная программа встречи.
— А что же вы сразу ее не отдали?
— Побоялся, что твой друг начнет спорить. Он же все-таки коммунист.
Утром падре отправили в город — до общины его проводили трое герильерос,
