— Что? — он едва сдержал нервный смешок. В памяти тут же всплыл разговор с князем Аргутинским, и Персиваль снова почувствовал себя пешкой в чужой игре.
— Палочка будет приманкой. Вы получите Грин-де-Вальда, как я и обещала.
— А палочка?
— Это уже моё дело, — резко ответила она. — Вы же здесь за Грин-де-Вальдом? — девушка скосила на него глаза, отчётливо давая понять, что знает, что это неправда. — А теперь верните меня домой, мистер Грейвз, я устала.
Грейвз трансгрессировал их в гостиницу. Осмотрев обстановку, княжна взглянула на Грейвза почти оскорбленно. Персиваль тоже не выражал особой радости по поводу того, что Дарья оказалась в его личном пространстве. Между ними точно натянулась тетива, и молодые люди хранили молчание, лишь бы она не лопнула под грузом их слов.
Взяв себя в руки, юноша обратился к своей гостье:
— Желаете принять ванну, пока я вызову Вам экипаж?
— Благодарю, — кивнула Дарья и прошла в ванну. Как только дверь за ней захлопнулась, королевская осанка сошла на нет — волшебница осела на пол и на пару секунд дала волю жалости к самой себе. Сколько ещё дров она успела наломать за этот вечер! Её даже не столько беспокоил непреложный обет, который мог стоить ей жизни, сколько все люди, которые проклянут её за то, что она сделала. И Персиваль… его осуждение приносило Дарье боль вместе с каким-то мазохистским удовольствием от осознания, что именно этого она и заслуживает. На секунду у неё появилась мысль о том, чтобы выйти и рассказать ему всё, попросить о помощи, заручиться поддержкой, но… на половине движения она остановилась и, тяжело вздохнув, трансгрессировала.
Уже занималась заря, когда Дарья без сил рухнула на кровать.
Её исчезновение Грейвза не удивило. Он даже вздохнул с облегчением, позволяя себе рухнуть в кресло и схватиться за волосы окровавленными руками. В некоторые моменты жизни юноша задумывался, какой безумец писал его судьбу? Он чувствовал себя мальчишкой, которого обставили в два счёта. Княжна Аргутинская преподала ему хороший урок; Грейвз чувствовал, что ввязался в совершенно чужое дело, он знал об этом с самого начала, но не мог устоять перед льдистым взглядом молодой княжны. То, как она говорила с ним, как смотрела, играло на его гордости, и юноша не мог не поддаться. Персиваль смотрел на себя два дня назад, как на неоперившегося птенца, сейчас же дыра в самолюбии и внушительная брешь в сердце, оставшаяся от надежды, что эта девушка действительно могла нуждаться в нём, всё вместе заставило его словно очерстветь. И жалость к самому себе сжирала его изнутри, вместе с сожалением. Было в княжне что-то такое, что не давало ему просто разочароваться, и он из последних сил пытался обелить её в своих глазах. «Нет в мире существа опасней женщины, — проговорил он вслух. — Прекрасно, Персиваль Грейвз, ты докатился!»
Юноша готов был торжественно поклясться, что никогда в жизни не свяжется с той частью рода человеческого, что мнит себя прекрасной, как вдруг в дверь постучали. Грейвз устало тряхнул головой и пошёл посмотреть, кого к нему принесло в третьем часу ночи. По пути ему пришла мысль о том, чтоб просто притвориться, что его нет, завалиться на кровать и проспать, но на секунду где-то между головой и сердцем шевельнулась мысль, что это могла быть Дарья. Персиваль подорвался и распахнул дверь, совершенно забыв хотя бы пригладить слипшиеся от грязи и крови волосы; хотя, пожалуй, даже лёгкий марафет не заставил бы стоявшего на пороге Трелони схватиться за сердце и за волосы.
— Добрый вечер, — произнёс Грейвз, стараясь не выглядеть пристыженным школьником.
— Я вижу, Вы времени зря не теряете, — цокнул языком Трелони.
— Чем могу помочь?
— Я всего лишь хотел убедиться, что Вы живы. Птичка напела, что Вас видели возле московского Гарлема, так что мне очень не хотелось иметь дел с Вашими… работодателями.
— Вы вовремя, — фыркнул Грейвз, глядя на несуществующие часы.
— И да, и нет, — усмехнулся Трелони. — Могу я узнать…
— Нет, — отрезал Персиваль. — Это было моё личное дело. Лучше скажите, каков наш план завтра?
— Князь Аргутинский. Бедный добрый князь с его непростым делом, — покачал головой мужчина тяжело вздохнул, ожидая от Грейвза, что тот заинтересуется и попробует поддержать беседу, но юноша лишь сверлил англичанина тяжёлым взглядом.
— Хорошо, — безразлично пожал плечами Грейвз. — Доброй ночи, мистер Трелони, — произнёс он и захлопнул дверь.
— Доброй ночи, мистер Грейвз, — задумчиво усмехнувшись, произнёс он и отправился в свою комнату. Там его уже ожидал недописанных отчет для министерства.
Мужчина устало ослабил галстук, повесил пиджак и жилет на спинку кресла и сел за бумаги. Посидел пару минут, глядя на девственно чистый лист, подумал о смысле бытия, попытался поймать вдохновение и впервые за долгое время задумался, насколько людям, на глаза которым попадаются его отчёты, интересно читать его писанину. Не слишком сложен ли стиль? Не излишне ли он вдается в описания? Улавливают они едкие нотки, когда он даёт характеристики новым лицам? Достаточно ли многозначительные диалоги? Перо нервно отбивало чечётку, ожидая команды; в конце концов Альберт призвал к себе стакан виски и, сделав долгий глоток, произнёс:
«Ситуация в России выходит из-под контроля. Архивы предсказаний дают неутешительные результаты, которые местная власть всячески пытается предотвратить. Поиски Грин-де-Вальда пока безуспешны, русские больше озабочены внутренними проблемами и пытаются сохранять нейтралитет. Тем не менее, глава мракоборцев предложил нам помощь в обмен на уничтожение бузинной палочки. Точка»
Он вздохнул и ещё раз взглянул на стакан виски и одним махом осушил его. Весь день он провёл у архивной дамочки, которая вместо анекдотов зачитывала ему фрагменты отчетов, рапортов и служебных записок. На основе услышанного у мужчины появлялось ощущение, что он стоит на краю бездны, а над ним нависла волна высотой с девятиэтажный дом. И Трелони не ошибался.
12. Дамские секреты и семейные дела
Хоть русские зимы и славятся невыносимо длинными ночами, в этот раз Дарья Аргутинская была бы совершенно не против, если бы утро повременило с наступлением. Поспать ей удалось от силы пару часов, и все это время она болталась где-то над самой гранью сна, тратя все силы, чтобы просто расслабиться и сбросить себя все переживания минувшей ночи. Казалось, все путешествия по Хитровке были не более, чем ярким и насыщенным сном, но крепкий и острый запах трущоб, въевшийся в кожу и волосы, как бы намекал, что все это было взаправду. Дарья то и дело запускала руку в карман платья, где лежала завернутая в платок капсула с Астреей. Каждый раз, стоило девушке нащупать ее через ткань, по нервам пробегал сильный электрический разряд, а сердце пропускало удар, чтобы через секунду начать биться еще сильнее. На губах девушки расцветала глуповатая, почти влюблённая, улыбка, которую не омрачало ни воспоминание об оскорбленном и разочарованном Персивале Грейвзе, ни мысль о предстоящем замужестве. Все тревоги отступали, и Дарья в своих мыслях оказывалась наедине со своей главной, практически единственной, целью — спасти Наташу и как можно больше других магов.
