Кондратий Марфович ретировался. Звеновой, подождав, пока не затихнут в коридоре шаги, подошел к косяку и предельно осторожно вывинтил булавки. Саша, расширив от изумления глаза, смотрела, как парень складывает их, как направляет на булавки дуло своего странного прибора, как булавки медленно, неохотно начинают всасываться… На языке вертелись вопросы: откуда? Откуда Николай знал этого Марфовича? И про то, как его можно остановить? Что это за прибор такой, работающий в обе стороны? И, наконец, что это за инженерная наука, граничащая с колдовством?
Пока девушка задавалась вопросами, ученый принялся распылять из раструба на паркет мелкую металлическую пыль.
— А чего мы, собственно, ждем? — Амвросий заметно нервничал.
Им надо бегом бежать ловить ведьм, а они тут ерундой занимаются! А если этот Кондрат Марфович натравит на них охранника? А тот полицию на подмогу вызовет? И их арестуют?..
— Погоди, братишка. Нам надо будет запутать следы. Вот так… — Паркет мало-по-малу покрывался ровным металлическим слоем. — Готово! Всем надо будет пройти по пыли, — принялся наставлять ученый. — Не знаю, помешает ли это колдуну следовать за нами, но пустить нам вдогонку злые ветры он не сможет. Так что будем вышибать клин клином. Если будет покалывать — не бойтесь.
Ученый первым как следует потоптался по распыленному металлу и жестом пригласил остальных следовать его примеру. Саша, удивляясь в душе тому, что услышала из уст закоренелого материалиста, тем не менее ему беспрекословно подчинилась. Больно не было, но сквозь толстенные подошвы зимних сапожек действительно покалывало. Затем Звеновой нанес еще один слой пыли, и по ней прошел, то и дело отдергивая ноги, инок. Потом настал черед псов. При этом они, все по очереди, так посмотрели на ученого, что тот виновато произнес:
— Простите ребята, это необходимо.
И все же экзекуция закончилась, все благополучно выбрались в коридор. Монах, оглядев компаньонов и удостоверившись, что с ними все в порядке, повернул в сторону, противоположную той, откуда они пришли. За ним молча следовали остальные.
Беглецы уже поворачивали за угол, когда в конце коридора появилась тучная и встрепанная фигура охранника. Но догнать бойкую троицу чоповец, конечно, не смог.
***
Ветер бросал в лицо снежные хлопья, дул, норовя забросить холодные щупальца под коротковатый для северных широт полушубок. Позади остались бег по парку Зарядье — кругами, кругами, кругами… Когда же на троих взрослых и троих здоровенных барбосов начали уже откровенно нервно поглядывать посетители парка, Звеновой остановился:
— Будем считать, что следы запутаны достаточно. Пойдемте дальше, что ли. Нам еще несколько часов ведьм дожидаться. Так что можно и пешком.
Саша кивала, соглашаясь: конечно, пешком! В метро с такими огромными собаками не пустят. Тем более что время еще есть.
— А точно горе-мамашки откажутся от детей именно в семнадцать сорок пять? — Амвросия сейчас заботили отнюдь не его верные псы. — Ты, часом, не ошибся?
— Мог и ошибиться, конечно, — пожал плечами Звеновой. — Но тогда уж и с выбором дамочек тоже.
— А как об отказницах узнают ведьмы? — еле дождалась своей очереди задать вопрос девушка. — Вдруг мы придем, а кровопийцы — нет?
Николай уже открыл было рот, чтобы ответить, но его опередил Амвросий:
— Так же, как и я, узнают, как еще? Думаешь, тут один я такой… хакер?
Он шутил, но глаза у него были невеселые.
И вот теперь они шли, от Васильевского спуска, мимо Кремля, по Тверской, в сторону Белорусского вокзала. На них не оборачивались редкие прохожие, к ним не подходили сотрудники органов правопорядка: об этом позаботились Саша и Амвросий, сестра и брат. Один раз зашли поесть в демократичного вида пельменную. Накормили и псов — те не отказались от угощения… А потом пошли дальше. Через час снег сыпать перестал, еще через полтора начались ранние сумерки, и свет витрин полился на обледенелые мостовые.
— Жаль, своих не помощь не позвать. — Монах тяжело вздохнул. — Помогли бы братья.
— А как они с девицами этими поступят? — Снег бил в лицо, не давал Звеновому посмотреть собеседнику в глаза. — Предположим, одна из сектанток — зачинщица. А остальные — просто жертвы подросткового метаболизма и собственной глупости. Как ты это иезуитам своим объяснишь?
— Никак. — Амвросий спорить не стал. В деятельности братьев действительно случались перегибы.
— Тем более, — Саша вставила свои пять копеек, — с нами Черныш! И Конопуш! И Снежный! Они нам помогут. И… И, как придем в это самое Коптево, я им еще сосисок куплю! Вот.
— Сосиски нельзя, — со знанием дела сказал Амвросий. — От них, современных, у собак могут случиться проблемы с пищеварением. Еще неизвестно, как они пельмени перенесут… Но в целом ты права, сестренка. Псы в данном случае лучше братьев.
— Значит, корму этого их, в пакетиках. — Саша кивала головой: конечно, собаки лучше! Их, помимо всего прочего, можно погладить. И покормить.
Так они шли, шли, шли, а сумерки все сгущались и сгущались. К Коптевскому бульвару шестеро подходили уже почти в темноте. До времени встречи, семнадцати сорока пяти, оставалось чуть меньше часа. Саша, всю дорогу грезившая кормежкой четвероногих, уже направилась было в ближайший магазин, как ее остановил Звеновой:
— Пойдем, поможем.
— Кому?
— Сам пока не знаю, — на миг смутился молодой ученый, — но ряд второй зоны Френеля как-то подозрительно сошелся, и… В общем, те двое, кому потребуется помощь, могут быть связаны с мамашками нашими неразумными.
— Что-о?
— Как-как ты сказал?
— Пойдем, говорю. — Звеновой с улыбкой посмотрел на ошарашенное лицо девушки. Потом — на изумленную физиономию ее брата. Улыбнулся до ушей: — Поможем.
***
Место пресечения преступной деятельности ведьм не было зловещим или страшным, как Саша уже успела нарисовать в своем воображении. Сквозь заснеженные кусты и деревья были видны дома, совсем рядом, метрах в тридцати, начиналась церковная ограда. Мимо то и дело проходили собачники. Снежный, Черныш и Конопуш на собратьев никак не реагировали, а вот те оглядывались и тянули хозяев поскорее уйти. И так было до тех пор, пока не появилась юная девушка в спортивного вида оранжевом комбинезоне с шустрым рыже-белым хаски на поводке. Этому было все нипочем — остановился пометить по-крупному территорию прямо перед носом у громадных псин. При этом то и дело вызывающе на них поглядывал, порыкивал и старался оставить метку повыше.
— Я тебе уже говорила, Атос Портосович, — девица нервно косилась на трех огроменных псов, — что твои дела ни в коем случае не могут остаться висеть в воздухе, их притягивает Земля с силой… Так… Гравитационная постоянная, масса Земли, радиус планеты в квадрате… Нет, я не справлюсь, пожалуй…
— Половина Ньютона, — спокойно произнес Звеновой.
Но его голос
