устремились и запорожские конные полки оставив далеко позади левый фланг, где находились татары. В поддержку князя Вишневецкого король послал ополчение краковского, сандомирского и других воеводств. В первые же минуты боя противники смешались друг с другом и поле боя стало затягивать пушечным и ружейным дымом. Стрельба велась с обеих сторон и порой даже непонятно было, по кому ведет огонь артиллерия.
Но так продолжалось недолго. Железные хоругви Иеремии Вишневецкого при поддержке кварцяного войска и ополчения стремительным броском рассекли казацкую конницу и, смяв пехоту Глуха, Носача и Пушкаря ударили прямо по табору, который казаки передвинули на одну из возвышенностей, но не успели сковать возы одного из его углов цепями. Сражение закипело прямо внутри табора, где казацкие канониры били в упор по прорвавшейся внутрь коннице, а пехота вступила смертельную схватку с «крылатыми» гусарами. Поляки стали нести чувствительные потери и вынуждены были отступить. Ислам — Гирей, рядом с которым находился Хмельницкий, оставивший командовать в таборе Дженлжелея, приказал своим татарам прийти на помощь казакам и те тоже ринулись в битву, мощным ударом отбросив хоругви Вишневецкого к позициям, с которых они начали атаку, дав возможность казакам восстановить табор.
Казалось, еще немного и ряды поляков будут окончательно смяты, но в это время в бой вступила королевская гвардия и литовская кавалерия князя Богуслава Радзивилла. В первых рядах этого корпуса выдвинулась артиллерия генерала Пржыемского, открывшая губительный огонь по татарской коннице. Картечь, бившая в упор, производила опустошение в рядах татар, которые, не выдержав огня артиллерии, откатилась назад, а затем и вовсе обратилась в бегство. Возникшая внезапно паника перекинулась и на тех татар, которые не участвовали в сражении. Первыми дрогнули хан и окружавшие его мурзы, ударившись в беспорядочное бегство, за ними устремились и все татары за исключением нескольких тысяч всадников, прикрывавших это паническое бегство. Ворвавшись на территорию коша, поляки застали там брошенные кибитки с татарскими женами и детьми, быков, оставленное имущество.
Казаки, видя, что остались без союзников, обратившихся в позорное бегство, укрылись в таборе, оставив поле сражение в распоряжение противника. Но напрасно казацкие полковники искали своего гетмана — его в таборе не было.
Позорное бегство хана со всей ордой в мгновение ока изменило расстановку сил на поле брани. Окруженные со всех сторон польскими хоругвями казацкие полки вынуждены были отступать с большими потерями, а порой и просто бежать с поля боя, чтобы укрыться в таборе за рядами возов. Поляки преследовали и рубили их яростно, без жалости и снисхождения, даже коринфский митрополит Иосааф, благословлявший казаков на битву, не успел добежать до табора, путаясь в полах своей рясы, и, невзирая на его чин священнослужителя, был зарублен кем — то из гусар.
Все же казацкие конные полки сумели сдержать хоть ненадолго рвущихся к табору поляков, дав возможность большей части пехоты укрыться за спасительными возами. Едва сумев с трудом замкнуть табор, казаки стали передвигать его ближе в Пляшевой, чтобы не оказаться в полном окружении и, в конечном итоге, уперлись одной из сторон в речку, которая таким образом прикрыла их правый фланг. С тыла вплотную к казацким возам примыкало огромное болото.
С наступлением темноты поляки возвратились на свои позиции, забрав с поля сражения своих погибших и раненых товарищей. До поздней ночи они славили Господа за одержанную победу, воздавали должное героям сегодняшней битвы Иеремии Вишневецкому, Николаю Потоцкому и другим военачальникам, отличившимся в ходе сражения. Окончательный разгром оставшихся в лагере казаков представлялся делом нескольких дней. Орда ушла далеко и хан, по всей видимости, возвращаться назад был не намерен.
В казацком таборе настроение было совсем иным. Под покровом ночи казаки вынесли с поля своих павших товарищей, чтобы с наступлением дня предать их земле по христианскому обряду. Затем Филон Дженджелей, собрав на совет полковников, стал выяснять, что кому известно о гетмане. Тут выяснилось, что отсутствует и генеральный писарь Выговский. Возникла версия, что гетмана захватил с собой хан при своем неожиданном бегстве.
Совет не пришел к общему мнению по поводу оценки ситуации, полковники решили прежде всего возвести валы вокруг табора, а затем действовать в зависимости от обстоятельств. Что касается отсутствия Хмельницкого, то было решено объявить войску, что гетман с Выговским последовали за татарами, чтобы уговорить хана возвратиться назад.
Всю ночь осажденные напряженно трудились, не сомкнув глаз, но зато утром перед изумленными поляками возникла настоящая крепость с земляными валами, частоколом, широким рвом и оборудованными на валах позициями для пушек.
Серко в тех работах не участвовал, так как сразу после окончания совета Филон Дженджелей отозвал его сторону и негромко сказал:
— Дела, брат Иван, обстоят неважно, сам видишь. Но пока еще мосты через Пляшевую не заблокированы ляхами, надо бы пополнить в окрестных селах и хуторах запасы продовольствия. Травы для коней за речкой много, да и тут достаточно, хотя ляхи и заняли место, где стоял татарский кош. Но выбить их оттуда будет не сложно. А вот с продовольствием у нас плохо. И борошна, и вяленой рыбы, пожалуй, на седмицу хватит, но сколько мы тут будем сидеть в осаде одному богу ведомо. У тебя полк охочекомонных, мы тут на работах по укреплению табора и сами справимся. А вот вы бы занялись добычей продовольствия.
Серко не стал терять времени и вскоре его полк перешел по трем сохранившимся мостам на левый берег Пляшевой. Отсюда казаки отъехали на полсотни верст, а там по татарскому обычаю разлетелись по степи на четыре стороны. Еще через два десятка верст, отряды снова разделились. Такая тактика позволяла охватить за короткое время большую площадь поиска. Казаки углубились к северу от Берестечка на две сотни верст, поэтому им, отягощенным захваченными телегами с продовольствиям, которые тянули медлительные волы и быки, приходилось двигаться медленно. Тем не менее, первые возы с продуктами, в основном с мукой и зерном, были доставлены в табор к утру 27 июня. Здесь Серко узнал, что в его отсутствие проходили переговоры с поляками. Из всех условий королевской стороны казацкие депутаты согласились только на выдачу Хмельницкого, а в остальной части настаивали на условиях Зборовской Декларации.
— Тут такое дело, — задумчиво сказал Ивану новый наказной гетман Матвей Гладкий, которого выбрали вместо Дженджелея, заподозрив, что Филон согласен заключить мир на условиях, предложенных королем, — сюда дважды наведывался Выговский. Он говорил, что Хмеля держит у себя хан, готовясь вернуться к Берестечко и продолжить сражение. Но я ему не особенно доверяю, ты же знаешь, это хитрая лиса. Он говорил, что хан стоит у Вишневца.
