– Не мучай его, Алджи! Впервые в своей грязной жизни он чувствует себя в безопасности в той же самой комнате, где Хью.
Разъяренный Лэкингтон хлестнул Тоби по лицу. Но даже после шестого удара никакого звука не сорвалось с губ беспомощного человека, хотя кровь потекла по его лицу. Его глаза смотрели на врага с высокомерным презрением.
– Остановись, Лэкингтон! Хватит, – рука Петерсона перехватила руку с кнутом.
На мгновение показалось, что Генри ударит самого Петерсона; но он смог взять себя в руки, и со зловещей ухмылкой он отбросил кнут.
– Я забыл. Нам нужен сам кобель, а не его слюнявые щенки. Вы закончили?
Художник веревки добавил последний штрих к последнему узлу и посмотрел на свою работу с законной гордостью.
– Остывший труп будет подвижнее его, когда он очнется.
– Хорошо! Тогда мы приведем его в чувство.
Взяв несколько кристаллов из пробирки на полке, Лэкингтон растворил их в воде. Стакан с водой он сунул пленнику под нос. Почти сразу жидкость начала пениться, и меньше чем за минуту Драммонд открыл глаза и изумленно осмотрелся. Он изумленно заморгал глазами при виде Лонгуорта и Синклера, потом обнаружил, что связан. Наконец он поглядел на человека, склоняющегося над ним, и полностью осознал происходящее.
– Уже лучше, мой друг? – со злобной ухмылкой Лэкингтон поставил стакан на стол.
– Большое спасибо, Генри! Ах! Здесь и Карл. Как животик, Карл? Я надеюсь, лучше, чем мой затылок.
Он усмехнулся, и Лэкингтон ударил его по лицу.
– Вы можете оставить этот стиль разговора, капитан Драммонд. Мне он не нравится.
Хью уставился на него в тишине.
– Примите мои поздравления, – проговорил он низким голосом, который, несмотря на его старание, немного дрожал. – Вы – первый человек, который смог сделать это, и я буду дорожить памятью об этом ударе.
– Не хотел бы, чтобы он был одинок в твоей памяти, – заметил Лэкингтон. – Таким образом, вот второй, чтобы было больше приятных воспоминаний. – Он ударил Хью по лицу, затем со смехом развернулся. – Передай мою благодарность мисс Бентон, – приказал он человеку, стоящему около двери, – и попроси, чтобы она пришла сюда.
Вены вздулись на лбу Драммонда при упоминании возлюбленной, но он не проронил ни слова. Она пришла почти сразу, под конвоем одного из громил, и, увидев Хью, застонала.
– Зачем ты приехал? Разве ты не понял, что это была только подделка… то письмо?
– Подделка? Но твой почерк?
– Забавно! – ухмыльнулся Лэкингтон. – Конечно, если очаровательная девушка не способна – или не желает – написать письмо жениху, ее отец – очень подходящий человек, чтобы заменить ее. Особенно, если он – гений в подделке почерков!
Бентон, пьяный в дым, ввалился в комнату.
– Д-д-другг Лэк-кин-тон! – объявил он торжественно. – Ужасная ш-штука, р-разлука молодых люд-дей!
Тут он увидел Драммонда и сделал паузу, по-дурацки хлопая глазами.
– Ш-ш-што с ним?
Лэкингтон улыбнулся злобно.
– Он потерялся, теперь он нашелся, не так ли?
Пьяный старик кивнул два или три раза; тогда мысль, казалось, осенила его, и он медленно двинулся к Хью, по-дурацки грозя пальцем.
– Эт-та не п-пра-авильно, – икнул он, – ш-шта вы ник – к-когда не спрашивали моего согласия. Вы д-д-должны б-были спросить с-согласие отца. От-ца! Или ов-ца? Хи-хи. Разве вы не согласитесь со мной, миш-штер Петерсон?
– Выпивка в столовой, – холодно сказал Петерсон. – Идите нажритесь и не путайтесь под ногами!
– Ш-ш-то за люди! – Обиженно несчастный человек обратился дочери: – Филлис, ты слышала? Человек эт-тот-т гово-рит, шта я пьяница! Пья – н-ница…
– Отец, отец! Черт возьми, уйдите! Вы причинили достаточно вреда! – она закрыла лицо руками от ужаса, боли и стыда.
Господин Бентон отошел к двери, где, качаясь, провозгласил:
– С-с-стыд и с-с-срам! Никакого ув-важения к с-стар-чес-ским с-сединам! Валяй! Выпори их, Л-лэк-кингт-тон! – Его голос затих, и, после отважной попытки прислониться к двери, которая осталась позади, он рухнул на пол и захрапел.
– Скотина! Это все твоих рук дело! – процедила девушка, глядя на Лэкингтона.
– Когда мы поженимся, мы поместим его в хороший приют для алкоголиков, – глумливо ухмыльнулся Генри. – Поженимся! Тварь! Змея подколодная, я убью себя, прежде чем выйти за тебя!
– Превосходный финал для третьего акта мелодрамы. Несомненно, мы можем продолжить позже. Тем временем… – тут Лэкингтон посмотрел на часы. – Мне пора. Не могу обойтись без анонса дальнейшей программы, капитан Драммонд. К сожалению, и господин Петерсон, и я должны оставить вас сегодня вечером; но мы вернемся завтра утром – или, во всяком случае, я вернусь. Вас оставят на попечительство Генриха – того приятного немца, которого вы как-то назвали грязным бошем. Как вы можете ожидать, он испытывает чувства большой дружбы и привязанности к вам. Вам не должно недоставать никаких физических удобств. А завтра, когда я вернусь, мы займемся научными экспериментами, и, хотя я боюсь, что вы найдете их болезненными, это большая честь – пострадать во имя науки… И не беспокойтесь, о дорогой маленькой Филлис всегда будут хорошо заботиться.
Внезапно он схватил девушку и поцеловал ее, прежде чем она поняла его намерение. Веревка, стягивающая тело Драммонда, заскрипела, но не поддалась ни на миллиметр. Все пространство, казалось, наполнило багровое пламя, из которого выступила мерзкая харя Лэкингтона.
– Как это мужественно – поцеловать леди против ее воли и бить связанных… – процедил Хью.
Дождь ударов обрушился на лицо Драммонда, девушка со стоном рухнула в обморок.
– Уймитесь, Лэкингтон, – сказал Петерсон, вмешавшись еще раз. – Отнесите девчонку наверх и пошлите за Генрихом. Время выдвигаться.
Лэкигтон недовольно бросил кнут.
– Возможно, пока этого хватит. Но день за днем, капитан Драммонд, вы будете взывать к Небесам о милосердии, пока я не вырву ваш язык, и вы не сможете больше кричать от боли. – Он повернулся, поскольку немец вошел в комнату. – Я оставляю их вам, Генрих. Используйте кнут, если они закричат, и заткните им рот.
– Они не пудуть кричать дфажды, Йа! Грязный бош проследить!
– Нас ожидает веселая ночка, – спокойно заметил Хью.
Немец куда-то вышел, и три связанных пленника остались одни.
– Как они захватили тебя, Тоби?
– Полдюжины этих громил появились внезапно, – ответил Синклер. – Дали мне по башке, очнулся я уже здесь.
– Это тогда тебе попортили лицо? – спросил Хью.
– Нет, – ответил Тоби мрачным голосом. – Мы коллеги по части того, что касается лиц, старик.
