Мне хочется сказать «нет», но я не могу. Не могу врать, потому что, да, на следующий день после того, как мир вокруг наполнился красками, я проснулась в море.
– Это часть твоей программы. В качестве встроенной функции безопасности тебя притягивают все водоемы, не только океан.
Что объясняет мой прыжок в пруд за поляной. Нет, стоп!
– Мы спроектировали тебя механически более прочной, чем человека. Однако ты способна испытывать боль от физических и психологических травм. Твой интеллект установлен на пятидесятый перцентиль. Внутри тебя механизм поисковой системы, который позволяет овладевать новыми навыками даже при отсутствии внешних образцов.
«Скажи что-нибудь, чтобы остановить ее».
– Но как же мои воспоминания… все мои воспоминания. О тебе. О нас…
– Семьдесят процентов извлечены из мозга Силии и принадлежат ей.
– Семьдесят?
Цифра кажется неправильной, слишком точной и слишком неполной.
– Пять процентов со временем подверглись распаду, – объясняет Кей, словно говорит про дерево, – мы добавили десять процентов.
– Мы?
– Я и моя команда.
Команда. Куча людей в курсе моих сокровенных мыслей. Мне хочется сбросить кожу.
– То есть ты… создала мои воспоминания.
Так же, как я построила лодку? А потом плот?
– Закодировала, – поправляет Кей. И, прежде чем успеваю спросить, добавляет: – Кроме пятнадцати процентов. Общее самочувствие бота улучшается, когда мозгу разрешается заполнить пробел воспоминаниями в зависимости от внешних раздражителей вокруг него.
Эта тарабарщина звучит умно, логично.
– Но почему? Зачем дарить мне эти…
Воспоминания? Нет, раз они искусственные, то это уже не воспоминания.
– Для чего они мне?
«Если я не она?»
Мое желание найти Кей было самым настоящим. Наше родство, наша связь. Мои воспоминания реальные, а эта ситуация… По спине пробегает холодок. Вся ситуация насквозь фальшивая. Сон. Меня здесь нет. Я все еще на острове, все еще Си…
– Сделай глубокий вдох, Си.
К черту! Не хочу… Делаю глубокий вздох. Я заперта в собственном теле, как в ловушке. Лицо Кей – бесстрастная маска, но глаза выдают ее. Я вижу в них расчеты. Она как будто взвешивает все за и против, выбирая, что имеет смысл… и что делает меня счастливой?
Кей вздыхает.
– Кортизол отрицательный. Одна целая пять десятых.
Бурлящие во мне эмоции постепенно успокаиваются и переходят в легкое волнение. Кей садится возле гроба, закрывает полупрозрачный голограф. Числа и графики исчезают. Теперь, когда между нами нет барьеров, наши взгляды встречаются. Она заговаривает снова, глядя мне прямо в глаза.
– Си, я знаю, три последних года были нелегкими для тебя, поэтому позволь объяснить. Ты создана для того, чтобы найти меня.
Она рассказывает о катастрофе на Земле. Воздух, вода, земля были отравлены человеком. Ученые изобретали разные способы очистки, но каждое нововведение имело непредвиденный побочный эффект. Некоторые из ее слов рождают будто знакомые картинки. Я что-то смутно припоминаю. Но когда она говорит о мегаземлетрясениях и их жертвах, исчисляющихся сотнями миллионов, картинки заканчиваются, как и воспоминания Силии. Кей объясняет свое решение, предложенное миру. Оно, конечно, блестяще, как и все идеи Кей.
– Но почему я? Почему бы не отправить…
«Нет, нет, нет».
– …настоящего человека?
– Ты лучше человека, Си. Люди умирают, лгут… – в ее голосе появляются металлические нотки, – ради своих корыстных интересов. Ты не можешь умереть. Твои показатели правильные. Кроме того, не забывай об этической стороне. Ты – последняя версия бота, выпущенная после того, как твои предшественники успешно продемонстрировали высокие показатели эмоций счастья. Боты А и Б столкнулись с гораздо более жесткой средой обитания, невыносимо страдая в борьбе за выживание. Ты думаешь, люди смогут пройти через подобное? Никогда.
Она хмурится, видя слезы в моих глаза.
– Кортизол отрицательный. Две целых.
– У меня тоже есть те, что мне дороги, – шепчу я, когда эмоции утихают.
– Тот парень? Герой? О, Си, – Кей говорит так, будто я ее младшая сестра. Зеленая и наивная. – Некоторые люди несут бремя злобы на человечество. Их нельзя остановить, что бы ты ни делала.
– Не Герой, – возражаю я, – он ни на кого не злится.
– Знаю, – тихо отвечает Кей, снова потирая запястье. – Я говорю не о Герое.
И я тоже. Герой – не тот, кто мне дорог. Не совсем. Не тот, кого я вижу во сне, не тот, чье лицо передо мной. Мои руки мелко дрожат.
– И что теперь?
Кей замечает волнение и снова корректирует мои показатели.
– Что ты собираешься делать теперь, когда я нашла тебя?
«Что будет со мной?»
– Выведу капсулы на поверхность. Все будут освобождены от анабиоза, – отвечает Кей.
Анабиоз. Капсулы. Стазис. Я оперирую терминами так, словно они всегда были частью моего мира.
«Я – Силия, – думаю я. – Я – Силия, но также и Си».
– А что, если я солгала? Что, если данные неточны? И Земля не пригодна для реабилитации?
– Возможно. Но маловероятно.
– Ну а все же?
Я так крепко сжимаю свои руки, что даже чувствую слабую боль. Кей замечает это, но не вмешивается, обдумывая мои слова. Она вновь потирает запястье. На этот раз серая ткань, прикрывающая кожу, чуть отодвигается, обнажая черно-зеленый контур.
– Если бы появились основания полагать, что твоя система неисправна, – наконец, произносит она, – я бы проверила поверхность сама.
Не могу отвести глаза от линии.
– И, если поверхность окажется непригодной, ты снова уснешь?
– Нет.
– Почему?
– Капсулы работают по замкнутому, бесконечному энергетическому циклу. Их открытие разрывает петлю и ослабляет электрический баланс. Со временем клетки организма подвергаются процессу старения.
Мне требуется время, чтобы понять подтекст.
– То есть ты…
– Да. Если, гипотетически, меня разбудить преждевременно, то у меня не будет возможности вернуться к полному анабиозу. – Она сузила глаза: – Но тогда я выпущу Модель-Cи, которая отвечает за пробуждение второго нулевого реабилитатора при наступлении удовлетворительных условий.
Представляю эту картину. Кей, навсегда запертая в этой комнате. Или Кей, такая же одинокая, как я, проживает остаток своих лет на острове. Похоже на удар под дых.
