— Что ж, значит, в этот раз обойдемся без коварных планов по соблазнению, — мы оба рассмеялись. — Не сказать, что в прошлый раз я прибегал к подобному. Там был мужчина…
— Ну, перестань, — Ева предприняла попытку остановить меня.
— Ладно, прости. К чему встреча с судьей? Не рано ли? — вмиг испарилась легкость и непринужденность. Вновь на наши плечи навалилась реальность со своими тараканами.
Ева с минуту молчала, но я слышал ее глубокое дыхание. Словно она размышляла, стоило ли со мной делиться информацией, касающейся моего дела.
— Есть кое-какая зацепка. Лёв, прости, что не могу многого тебе рассказать, но это только во благо для тебя, — в тоне Евы слышны извинения. Но я прекрасно понимаю, что она действует с профессиональной точки зрения.
— Все хорошо, любимая, — черт возьми, почему она так далеко от меня, ведь я хотел бы ее приласкать и обнять. Сказать прямо в глаза, что я приму все, что она сделает для меня. Ева всегда делала сверх того, что ожидалось, и даже тогда, когда ее это не касалось. — Я рад, что ты позвонила.
— Не смогла удержаться, — призналась девушка. — У меня сегодня день не задался, и как-то гадко на душе.
— В чем дело? — как только с уст сорвался вопрос, я напрягся. Мне дико не понравился обессиленный тон Евы. Я уже стоял у окна. Прищурившись, всматривался в толпу людей, снующих по улице у здания. За закрытым стеклопакетом ничего не слышно, но хорошо ощущается кипящая жизнь за ним. Калашникова снова замолчала, и по ту сторону я услышал шорох. Ева тоже сейчас встала и наверняка подошла к окну. Я машинально прикоснулся к стеклу, словно мог почувствовать Еву так близко.
— Приезжал Игнат, — зло ответила она, практически выплёвывая имя прокурора. Я сам его ненавидел больше всего, но опускаться до его методов никогда не пытался. Лотарёв доиграется. Однажды он заплатит за все свои попытки обвинить невиновных, когда как сам погряз в куче дерьма. — Эта сволочь теперь пытается стравить меня с Ветровым.
Я напрягся. Мне не понравилось, что прокурор решил идти против своих принципов: для него адвокаты были подобны шавкам, которые в свою очередь кидались на кость, как голодные.
— Надеюсь, у Кирилла хватило мозгов не идти на поводу у прокурора, — с подозрением спросил, уже зная ответ, что нет.
— Лёва, я не понимаю, что происходит, — выдыхает Калашникова, будто от безысходности. Я молчу. Знаю, ревность в груди закипает лавой, но у каждого из нас за плечами свое собственное прошлое. А мое, так вообще уже вовсю стучит в двери и просит ее открыть. У Светланы совсем нет чувства субординации, даже на чужой территории. — Он изменился. Кирилл озверел, и словно между нами не было совместных лет жизни. Прости… О, боже, — спохватилась она, — прости, Лёва.
— Все хорошо, Ева. Я ценю твое доверие ко мне, — успокоил девушку, а сам обернулся на стук в дверь. Неугомонная Ринна колотила, что было сил.
— Знаю, любимый, — тихо прошептала Калашникова, и я замер. Черт возьми, прямо сейчас я попал в рай.
— Ты подумала на счет сегодня?
— Да, — также шёпотом ответила она.
— И каков твой ответ? — затаив дыхание, я ждал. Секунда показалась мне длинною в час.
— Ты же знаешь, где я живу? — издалека начала Ева, и я, кивая, ответил да. — Приезжай за мной в семь. Мне нужно взять с собой свой ноутбук и вещи. Ты не против, если вечером я немного поработаю у тебя?
— Мой кабинет в твоем распоряжении, — соблазнительным тоном заявил я, намекая на гораздо большее. Ева рассмеялась, а потом притихла, прислушиваясь к тому, что у меня происходило на заднем плане.
— Ко мне Ринна нагрянула, — не было никакого желания лукавить или юлить перед Калашниковой. Тем более, что и скрывать нечего.
— Да? Что ей надо от тебя? — в Еве разыгрался интерес. Даже по тону голоса я понял ее изменившееся настроение.
— Года четыре назад я отверг ее, — признался девушке, на что получил понимающее «у». — Да, но она решила, что смеет вот так ко мне заявляться. Средь бела дня.
— Странно, что она только сейчас о тебе вспомнила, — заметила моя подозрительная женщина. Я восхищался Евой, её сообразительности и тонкости в деталях подмечать малое.
— К черту о ней, — цыкнул в гневе и разрастающейся ярости. — Все равно она не получит ничего.
— Это приятно слышать, — заговорщицки подметила Калашникова. Я ухмыльнулся, убрав руку со стекла: на нем остался мой отпечаток ладони, и лучи солнца очертили его по контуру, вырисовывая на полу едва уловимую тень силуэта кисти руки.
— Я приеду без пяти семь. Буду ждать тебя у машины, Ева, — напомнил о нашем разговоре, и я был рад до безумства, что моя женщина будет рядом со мной. Надеюсь, эта ночь станет началом и продолжением других совместных ночей и дней.
— Хорошо, — я представил, как Ева кивнула головой. — Не ведись на провокации Ринны. Она может быть на стороне Лотарёва. Держи ее на расстоянии и будь на чеку, — Калашникова провела со мной полуминутный инструктаж. Улыбаясь, я мысленно целовал свою женщину, ласкал и согревал своими поцелуями ее податливое тело.
— Все будет хорошо, обещаю. И, Ева, я хочу, чтобы ты остаток дня думала о нас и нашем вечере, — коварно проговорил, чуть снизив тон баритона.
Калашникова отключилась прежде, чем я услышал ее ответ, но прекрасно знал, что иначе мы бы не закончили флиртовать друг с другом, пылая от жажды. Я не мог сорваться прямо сейчас и приехать к ней в офис. Китайцы вот-вот огласят свое окончательное решение по договору. Если я упущу эту сделку, то Суханов вылетит отсюда раз и навсегда. Я дал шанс, но также мог его аннулировать. Предав раз, Дьякон не погнушается повторить, но я надеялся до последнего, что в нем все еще есть чувство стыда и чести к моему отцу.
Положив телефон на стол, я направился вновь к двери. Открыв ее, Светлана встретила меня недовольным взглядом и в позе со скрещенными руками на груди. Моя секретарь с подозрением глядела на обезумевшую женщину, держа у груди беспроводную трубку.
— Лев Львович, — ошарашено посмотрев на меня, женщина не нашлась, что сказать дальше. — Я вызвала охранников. Они будут с минуту на минуту, — взяв себя в руки, грозно и четко продолжила свою мысль.
— Хорошо. Как будут тут, пусть дождутся Светлану. Я не хочу, чтобы гостья заблудилась, — зло протараторил, раскрыв двери на распашку. Я перевел свой взгляд на Ринну, и та, заколебавшись, закатила глаза.
— Не бойся, я тебя не задержу, — ядовито заметила она, проходя мимо меня. Наши взгляды на секунду встретились, и я увидел в ее глазах ненависть к себе. Светлана все еще держит в своих мыслях ту единственную ночь, в которой сама же проиграла своим желаниям.
Быстро заперев двери, я облокотился о них и скрестил на груди руки. Иначе сжатых кулаков явно не избежать.
— У тебя есть ровно минута. Начинай, — грубо отдал приказ. Светлана плавной походкой прошла мимо моего рабочего стола и покосилась на конверт, лукаво ухмыляясь, намеренно тянула время. Убрав за плечо длинный рыжий локон, она сощурила свои глаза и посмотрела на меня, будто оценивающе пробегалась по внешности.
