— Хорошо. Мы сделаем. Нам никто больше не нужен. А ты останешься с-с-с нами.
Бр-р-р! Будто клубок змей сплелся. Но я снова покивала. Кажется, мы начинаем договариваться с этой многоголосой силой.
— Но как я узнаю, что Оксана свободна?
— Нам нет необходимости обманывать тебя, Создательница.
Ну да. Подобная покладистость жуть как настораживает.
— А Ян? Где он? Его тоже отпустите.
Голос вновь замолк.
— Это мое второе желание. Без него я сотрудничать не стану.
Молчание затягивалось, а боевой запал куда-то пропал. Невероятно, но я, похоже, умудрилась и тут все под откос пустить.
— Ты пытаешься нас обмануть?
Мелкие вибрации едва коснулись слуха. Раздался гул — предвестник очередного сеанса чтения мыслей.
— Пожалуйста, не надо!
Вибрации усилились. Снова кто-то медленно, но верно выполнял трепанацию черепа, забираясь внутрь…
— Да, ты пытаешься нас обмануть. Освободить юного Укротителя.
— Нет, нет!
Все дары, заполонившие покои до отказа, истончались, превращаясь в пыль, а я согнулась пополам, не в силах бороться. В голове пленкой крутилось только две фразы: ни о чем не думай, ничего не отвечай.
— Ни о чем не думай, ничего не… — шептала и шептала я, но память с удовольствием подводила, услужливо выдавая картинки по требованию.
Темноокий Ян… его способности… Поцелуй… Ярое желание коснуться его губ еще хотя бы раз.
— Ах, вот оно что. Занятно, — Хаос с явным наслаждением смотрел немое кино моих мыслей. — Ждешь, что юный несвязанный Недоукротитель спасет тебя.
От напряжения венка на лбу вздулась, а тонкая струйка крови, щекоча, потекла по губам.
— Конечно спасет!
Я зло рассмеялась, утирая кровоточащий нос. Ян наверняка уже выбрался и теперь ищет меня. И найдет. В этом и сомневаться не стану. Он ведь меня… я ведь…
Я была уверена, Хаос слышал каждую мою мысль, и холодный смех, не чета тому елейному, состоящему из сотен голосов, мои рассуждения лишь подтвердил.
— Если это и есть твое желание, мы отправим тебя к нему. Жаль, что не удалось договориться, но впрочем, нам безразлично, как использовать тебя. Мы могли бы сделать тебя счастливой, Сокровище, но это твой выбор. А мы уважаем твой выбор.
Черный ветер закружился, обращая в прах позолоченные табуреты, блюда и услужливых девиц. Я бросилась к окну, но и там небо почернело, искрясь разрядами молний.
Не нужно быть гением, чтобы понять: условиям моего заключения суждено претерпеть значительные изменения. На сей раз меня отправят-таки в материю. А так как размеры той самой материи явно неравноценны размерам тюремной камеры-одиночки, то и задача поиска Яна усложняется в разы.
Будучи на грани отчаяния, я забралась на подоконник и глянула вниз.
Разумеется, Хаос не даст мне погибнуть, вернет меня. Я ему нужна. Возможно, нужна даже больше, чем все затянутые в материю люди и нелюди. Но отдаться на поругание неведомой силе так просто? Да фиг вам!
— Хватай ее!
Золотой слепящий свет и крик за спиной словно придали мне решимости и толкнули в бездну.
Секунда абсолютного полета…
* * *
— Держу! Я ее держу!
Крепкие объятия словно в сталь обратились.
— Ян, ты пришел.
Я подняла руки, аки умирающий лебедь, касаясь лица спасителя.
— Машка? Вот это поворот, а! Это судьба!
Широко распахнув глаза, я с удивлением гладила удивительно мягкие белокурые волосы. Синие, с извечно живущей в глубине смешинкой глаза, улыбка до ушей…
— Миша?!
Парень счастливо захохотал, кивая.
— Михей, харе любовь разводить! Возвращаемся!
Невесть откуда взявшийся друг детства рывком поставил меня на ноги. По-прежнему не снимая улыбку, принялся размахивать руками.
— У-у-у, как он злится! — радостно завопил он. — Пап, только купол держите, иначе эта дрянь нас на британский флаг порвет!
Вокруг и впрямь, сияя солнцем, висела полупрозрачная субстанция, будто купол. Лишь она отделяла нас от ревущего и мечущегося темного ветра снаружи.
— Разберемся, — буркнул Семен Аркадьевич Сизов, отец Миши, и я окончательно дара речи лишилась. — Ян, ты там как? Живой еще?
— Живой. Порядок.
Бранов явно храбрился. Его била крупная дрожь, отчего Оксана у него на руках безвольно болтала руками-ногами и словно бы согласно качала головой, как болванчик.
— Ну, все, пошли. На счет три. Раз, два…
— Манюня, держись!
Мишка, все так же хохоча, словно припадочный, сгреб меня в охапку. Золотой купол сжался, окутав каждого из нас теплом, а затем разорвался с силой, определенно не уступающей по силе водородной бомбе.
Летя сквозь цветастые блики, Миха все хохотал, глядя на меня, а я лишь глупо моргала.
Уж не знаю, что его так веселило, но у меня в это мгновение все мироздание с ног на голову перевернулось. Так что прежней жизни, похоже, конец. Определено точно конец.
Если, конечно, покрепче не выразиться.
