Но в отношении Дианы, все совсем иначе. Наверное, это настоящее цунами, которое появляется из ниоткуда и не щадит никого, даже такую скалу как Генрих Истербрук. Он точно знал, что влюбился в свою жену утром. Рано утром. В шесть часов и тринадцать минут.
Генрих решил заехать домой после командировки, чтобы освежиться и переодеться перед работой. Дианы не было дома, по ее словам, она осталась ночевать у Элджебет. Нравились ли Генриху подобные ночные посиделки двух подруг? Нет, конечно. Безусловно, злостный собственник, живущий в любом мужчине, бесился и страшно ревновал. Но хладнокровный, расчетливый Генрих не смел укорить в этом свою жену ни словом, ни делом. Он доверял ей. К тому же, был глубоко убежден, что человек, желающий изменить, всегда найдет возможность, это сделать.
И вот он стоит на верхней ступеньке лестницы в своем доме и сверяется с часами. Шесть утра и тринадцать минут. Входная дверь отворяется и на пороге появляется Диана. Волосы ее растрепаны. В глазах дикий блеск, огонь. Генрих никогда не видел свою идеальную жену в таком виде.
Брови его сводятся над переносицей, и вот он готов уже сделать то, чего не позволял себе никогда — устроить Диане допрос с пристрастием.
Жена при виде его кажется растерянной, а потом счастливая улыбка ложится на ее губы. Сияет, сверкает, переливается всеми цветами радуги.
— Мой самый любимый, самый лучший муж вернулся домой! — радостно восклицает она и со всех ног бросается по лестнице вверх. Волна ослепительного безудержного счастья накрывает Генриха с головы до ног.
Он ошеломлен и распахивает свои объятия в самый последний момент. Диана с разбега бросается ему на шею и впивается в губы откровенным поцелуем. Долгим, жарким, порывистым, страстным. В мыслях рождаются еще сотни эпитетов и сравнений, но ни одно слово не может передать весь ураган эмоций, который охватывает его всего без остатка.
Генрих чувствует, что его жена пьяна, но пьянит ее не алкоголь, а дикие, неистовые чувства. Они кипят, бурлят в крови и захватывают его в свой плен, лишая разума. Генрих взбудоражен и с не меньшим пылом и страстью отвечает на поцелуй жены. Крепко сжимает ее талию, сминает тонкую ткань блузы, желая прикоснуться к разгоряченной коже. Диана тяжело дышит, зарывается пальцами в его волосы, и это заставляет Генриха еще больше сходить с ума.
Впервые в жизни ему хочется наплевать на работу, он подхватывает жену на руку, и не разрывая поцелуя несет в спальню. Он не замечает ничего, есть только он, она и всепоглощающий вихрь их чувств. Но Диана неожиданно вздрагивает и разрывается поцелуй:
— Ой, мы уронили вазу с цветами, — задыхаясь произносит она. — Нужно поставить ее на место, иначе цветы погибнут, прислуга из агентства еще не скоро придет, — смущенно выдает и спрыгивает с рук Генриха.
Ставит вазу и аккуратно укладывает в нее цветы. Медленно. Цветок за цветком. Генрих тяжело дышит и неотрывно следит за женой. Цунами уходит, оставляя после себя мертвый штиль. В висках стучит кровь, а на душе непонятное смятение. Он прикоснулся к чему-то особенному, сокровенному, и не понял, что это было.
— Извини меня, пожалуйста, — тиха произносит его жена, но глаз не поднимает, — Знаю, что тебе пора на работу, а я тут со своими поцелуями лезу. Просто очень обрадовалась твоему возвращению, — говорит и краснеет, — Я буду ждать тебя вечером, — она встает на цыпочки и осторожно касается поцелуем уголка его губ.
Вечером, как и обещала Диана, его ждал горячий секс. Тело осталось довольно, только на душе не было так ярко и жарко как во время утреннего поцелуя. Диана испугалась и закрылась от него.
А еще в их гараже появился новый навороченный спортивный кар, вокруг которого Диана частенько ходила кругами, пока никто не видел, но никогда не позволяла себе сесть за руль. Генрих узнал, что ту ночь она провела на автостраде в ливне свете дорожных фонарей и фар мимо проносящихся машин.
Генрих довольно потянулся в кресле, достал телефон и открыл новое сообщение, раздумывая над его содержанием. Неожиданно на телефон пришло оповещение. Спортивная сводка новостей: «Дебошир Уиллер берется опять за свое». В кадре запечатлен Уиллер, который отвешивает хук какому-то бугаю, а на втором плане его драгоценная жена в компании своей рыжеволосой подружки.
— О, Боже, эта женщина сведет меня в могилу!
Глава 6. Соблазни аристократа
Просыпаюсь уже утром, и шею простреливает острая боль — спать на диване было не лучшей затеей, особенно если тебя вчера хорошенько потрепало в аварии. Первым делом хватаюсь за телефон и нахожу очередную статью о выходке Уиллера, только на этот раз фотоснимок к ней украшают наши с Элджи лица.
— Ну вот! — в сердцах восклицаю я, зеваю и тру глаза, — Так и знала, что вечер ничем хорошим не закончится!
Поднимаюсь с дивана и осторожно разминаю шею, за ночь все затекло, и кажется, места живого не осталось. Определенно, надо было идти спать на кровать! За спиной щелкает дверной звонок, и я оборачиваюсь на его звук. В дверях стоит Элджи и неестественно улыбается:
— Доброе утречко, соня! — сладко поет она и топчется в прихожей, — Ну ты и дрыхнешь! Я тебя не решилась будить, когда сама встала, ты так сладко спала!
Я скептически прищуриваю глаза и уточняю:
— На диване-то и сладко? Могла бы и разбудить.
Элджи выглядит растерянной, а потом на вытянутых руках выставляет перед собой картонный поднос с двумя бумажными стаканчиками. Судя по бодрящему аромату, разлетающемуся по всей комнате, там кофе, а в соседнем пакете свежеиспеченные круассаны.
— Прости! — жалобно улыбается она, — Зато я успела сбегать нам за завтраком!
Внимательно осматриваю ее ароматные подношения и сонно бормочу себе под нос:
— А я губу расклада, что ты сама что-нибудь приготовишь и побалуешь меня как обычно, — с детской непосредственностью вздыхаю, за несколько дней избалованная домашними вкусными завтраками и ужинами.
— Э-э-э, так у нас вылет через несколько часов, я бы не успела приготовить, — оправдывается подруга.
— Ой! Вылет! — хватаюсь за голову и бегу в спальню, — Ты-то, наверное, уже успела собрать свой чемодан!
— Нет! — немного нервно восклицает подруга, — Я же, вообще-то, в кондитерскую ходила за завтраком!
— Точно! Я такая потерянная с утра, — виновато пожимаю плечами, — Кстати, о потерях, ты кофту свою нашла?
— Нет, Уиллер вчера уехал, — тихо отвечает Элджи, расставляя на столе стаканы.
— Кстати, об Уиллере, ты его уже видела? — киваю в сторону телефона с едкой статьей.
— В смысле видела? — взвизгивает она, — Сказала же, что его не было, когда я вышла на улицу! Где мне его видеть?
Окидываю подругу внимательным взглядом, выглядит она всклоченной, не выспавшейся, в глазах какой-то дикий блеск, но губы ее то и дело норовят расползтись в глупой улыбке.
