Чувствуя лютую тревогу и неловкость от того, что она находится одна среди мужей, Зарислава поднялась. Расправив шерстяное платье, не оглядываясь, пошла вниз, к воде.
Перун, издавая неспокойный утробный рокот, изредка озарял, слепил молнией, и нужно было поискать укрытие от его гнева, не вымокнуть до нитки. Но Зариславе не хотелось. Наоборот, ветер и смятение, что разрастались внутри, бесстрастно вынуждали идти прочь. Зарислава как никогда ощущала могучую силу, что нависла тяжёлыми свинцовыми кручами над головой.
– Не боишься гулять возле воды в такую грозу?
Голос Марибора настиг, что гром с неба. Нет, даже страшнее. Зарислава приостановилась, но обернуться не осмелилась, чувствуя внутреннюю дрожь. Марибор поравнялся с ней, приноравливаясь к её неспешному шагу, пошёл рядом.
Сорвав крупную ромашку, Зарислава смяла её в пальцах. Против её воли из живота к груди поднялся жар. Теперь, понимая источник своего страха, она как никогда была слабой: слова растерялись, а мысли и решительность источились.
– Нет, – покачала головой она, ответила, нащупывая в себе твёрдость: – Погибнуть от длани Бога – достойная смерть.
Зарислава решилась и глянула на Марибора. Тёмные волосы из-под шапки трепал ветер, и те падали на щёки и глаза. Он щурился, смотрел спокойно и ровно. Травница и не заметила, в какой миг запрыгало её сердце, испытывая сильный трепет.
Крупная холодная капля ударила по руке. Ударила больно. Или же она стала такой уязвимой? Зарислава поглядела в серое грозное небо. Не ожидала того, что Марибор обхватит её запястье, сожмёт с силой, вынуждая остановиться.
– Ты нужна мне. Богам я тебя так просто не отдам, – сказал он, нависая. – Куда ты бежишь всё? Я же сказал, что к воде опасно идти.
Зарислава перестала дышать, только чувствовала, как запястье жжёт прикосновение Марибора и дёргаются тонкие жилки под кожей. Она хотела, было, высвободиться, но ничего не вышло, Марибор не выпустил, а наоборот, дёрнул на себя, заставляя её податься вперёд и толкнуться о его твёрдую грудь.
– Я закричу, – прошептала Зарислава, стихшим то ли от гнева, то ли от возбуждения голосом.
Каменное лицо княжича окрасила надменная ухмылка.
Ещё две капли прочертили воздух, упали на щёку Зариславы и нижнюю губу, она быстро слизала её.
– Кричи, – проговорил он, свободной рукой погладив влажную щёку тёплыми пальцами.
Зарислава поняла, что она в ловушке. Грудь Марибора вздымалась, и девица ощущала, как бьётся его сердце под одеждой. Ярко-синие глаза на фоне почти чёрного полотна туч напоминали просторы ясного неба.
– Не отталкивай меня, прошу, – проговорил он, и Зарислава различила в его голосе мольбу.
Сердце её забилось, как недавно пойманный беркутом заяц. Она сглотнула, глядя неотрывно в глубины синих глаз Марибора, испытывая и чувство опасности, и сильное влечение.
Его ладонь всего лишь легла ей на поясницу, но она от чего-то прильнула вплотную к нему, покорившись, мгновенно став мягкой и податливой, как лоза. Запах его тела обескуражил, обессилил, опалил и сжёг её разум своей сладко-горькой стойкостью, и в нём Зарислава различила аромат гвоздики и древесины. От следующего вдоха голова закружилась и затуманилась. Почудилось, что она будто резко провалилась под землю, едва ли не ахнула от столь неожиданного явления, но твердь не разверзлась, и она продолжила стоять на месте. Чтобы держаться на ногах, Зариславе пришлось всё свое внимание сосредоточить на том. И чем сильнее она пыталась, тем пуще немело в животе.
А небо продолжало кружиться в глазах, и Зарислава просила Богов, чтобы Марибор больше не касался её, немыслимым образом влияя на неё, заставляя трепетать так же, как земля под натиском грозы.
Она всё же нащупала в себе твёрдость, ответила:
– А если оттолкну, что тогда?
Уж лучше бы она этого не спрашивала. Глаза Марибора потемнели и теперь никак не отличались от чернеющих круч. Не Бог Перун ли сейчас смотрит на неё, воплотившись в теле Марибора, что явил в себе всю свою ярую силу и решил покарать девицу за неосторожные слова? Зарислава поняла, что лучше не дразнить его. Каждое слово, вылетевшее из её уст, било в самое сердце. Сердце, зародившееся во мраке.
Ветер резко стих, окружила вязкая тишина, и казалось, что громадное брюхо туч разверзнется, и Бог ударит в землю стальным молотом, но небо молчало.
Тугие капли засеребрились вокруг, зазвенели искрами, врезаясь спицами в спину и плечи Марибора. Он, щуря глаза, взглянул вверх. И в этот самый миг зарычала утроба небес, раскатился рокот грома.
– Идём, – увлёк за собой Марибор, и Зарислава была вынуждена подчиниться. Дождь усиливался, и ледяные капли всё чаще попадали за ворот, одежда быстро тяжелела и липла к телу.
У густо дымившегося костра, как ни странно, никого не оказалась. Зарислава огляделась и приметила только двоих кметей, кутавшихся в плащи. Лошади, что щипали мягкими губами траву, смиренно стояли под дождём. Куда же ушла княжна Радмила? Не успела забеспокоиться, снова грянул гром, поторопив скорее укрыться. Стоило нырнуть под плащи, ливень хлынул на землю непроглядной серой стеной, с грохотом захлестал о кожу сооружённого кметями покрова.
Зарислава, опустившись на землю и обхватив колени, сжалась. Марибор присел так близко, что она чувствовала жар его тела, это сковывало сильнее. Теперь его запах смешивался с горьким запахом влажной выделанной кожи.
Марибор смотрел за приоткрытую полу плаща на туманный занавес дождя. Казалось, княжича что-то сильно тревожило, и это вовсе не буря снаружи. Зариславе оставалось только гадать, о чём он думает, наблюдая украдкой, как прозрачные капли стекают с налипших на лицо влажных тёмных волос на скулы, катятся вниз по сильной напряжённой шее, забегая за ворот кафтана. От того в голове рождались откровенные мысли, будоража и смущая. Марибор, ощутив её взгляд на себе, скосил на неё глаза. Зарислава быстро отвела взор и более уже не смотрела, обречённо осознавая, что теперь ей некуда деваться – она не станет жрицей и распрощается со своим даром. И назад пути нет. Это случилось не сейчас, не в этот самый миг, а задолго до их встречи. Когда только покинула порог родного дома, она изменила свою судьбу.
"Беркут поймал свою добычу".
В темном укрытии быстро стало душно и влажно. А ливень не собирался прекращаться, и Перун изредка потряхивал землю ударами грома, от которого и без того пронизывало всё внутри. Зарислава зажмуривалась и тут же ощутила горячее дыхание на виске, знакомый запах окутал её. Затаилась, боясь шелохнуться, пошевелить рукой, и пальцы будто приросли к коленям, а глянуть на Марибора не осмелилась. Вспомнила, что они совершенно одни, и никто их не видит. Княгиня Ведогора и Радмила незнамо где теперь. Кмети слишком далеко. Воину ничего не стоит повалить её на траву и подмять под себя. Зарислава задрожала, когда в ответ этой мысли почувствовала шевеление, а потом лёгкое касание на своём животе и талии. На неё будто вара плеснули, обдавая с головы до ног. Намерение отстраниться оборвалось на том, что лёгкое касание рук Марибора стало стальным, прожигая кожу даже сквозь влажную одежду. И теперь дыхание его обжигало щёку. Она знала, что лучше не шевелиться, иначе будет…
