– Тоже мне, если бы Вэйд их начальника не навестил, едва ли эти лентяи сегодня на улицу бы вышли, – фыркнул Гарс, любуясь бегством представителей органов местного правопорядка.
– Зато они меня к Мудрой не пустили, – заметила я, скромненько умолчав о том, что его друг за стражу взялся как раз из-за того, что прошлое мое ночное шествие было очень уж спокойным.
– Я заметил, – фыркнул Ганэш, – как думаешь, если Вэйд узнает, как самоотверженно тебя лапал этот молодой да ответственный, выпишет ли ему премию?
– А тебе он что выпишет, если узнает, что ты меня упустил? – едко поинтересовалась я, решив не уточнять, что парень меня не лапал, а очень даже целомудренно за плечи придерживал. – Да еще и позволил на глаза двум стражникам показаться… в таком виде.
Раскинув руки в стороны, я предложила отравителю по достоинству оценить мою миленькую сорочку, и только сейчас, встретившись с ним взглядом, заметила, как сильно расширены его зрачки:
– Ты в порядке?
– Я? – насмешливо переспросил Гарс: – После твоего-то благословения? Повезло, что на ногах стою. Людям Вэйда, к слову, повезло меньше, они в себя не скоро придут. Что примечательно, даже двое неодаренных под впечатлением. Силы ты не жалела.
– Опять, да? Ты прости, тебе, наверное, сейчас плохо.
– Плохо? – отравитель, порывисто качнувшись ко мне, подхватил на руки, вырвав из груди напуганный взвизг, и рассмеялся. Напитанный под завязочку моим благословением, он стал каким-то странным, будто опьяненным. – Да я в последний раз так хорошо себя чувствовал лет двадцать назад.
– Подозреваю, когда Вэйд об этом узнает, мы будем чувствовать себя так плохо, как не чувствовали никогда в жизни, – грустно заметила я, для надежности обняв его за шею, – вези меня домой, обкуренный коняшка.
Проворчав что-то про вкрай обнаглевшее несчастье, готовое залезть ему на шею, Гарс бодро потащил меня в указанном направлении.
Чтобы уже у самого дома я имела счастье лицезреть шесть тел разной степени бодрости, сваленных на дороге. Двое еще как-то опирались на стену соседнего дома, потирая голову и тихо охая, остальные же просто лежали, в лучшем случае едва шевеля пальцами на руках.
– Это я их так?
– Не переживай, – хмыкнул Гарс, почувствовав в моем голосе слабые отголоски паники, – сейчас их заберут.
– Им плохо.
– Напротив, им сейчас очень хорошо.
– Я еще никогда не видела, чтобы человек так мучительно стонал, когда ему хорошо.
Отравитель совершенно варварским образом переступил через подрагивающую руку одного несчастного, великодушно разрешив:
– Отбой, мальчики. Охраняемая вернулась, и с ней все в полном порядке.
Странное дело, но тела перестали дрыгаться и облегченно замерли.
– Ну, я же говорил.
– Угу, а теперь, раз такой умный, начинай придумывать, что мы будем говорить Вэйду, когда он вернется, – посоветовала я. Стоило перестать беспокоиться за этих несчастных, волею судьбы ставших на пути у неконтролирующей свои силы социально опасной девицы с темным настоящим, я тут же стала беспокоиться за себя… и немножечко за отравителя.
***
Договориться, как именно будем оправдываться перед Вэйдом, мы не успели. Просто решили подумать над этим вечером, а за завтраком хотя бы попытаться не уснуть… Ну кто же мог знать, что, покинув нас условно ранним вечером, Вэйд вернется поздним утром?
Я и подумать не могла, что после вялого завтрака, провожая Гарса до выхода, невольно встречу своего жениха, открывшего дверь всего за секунду до того, как за ручку взялся отравитель…
Удивленную тишину нарушило мое растерянное:
– Вот это встреча…
– Ты рано, – поддержал мое изумление Ганэш.
– Шэйн не пустил нас на Темные земли, – раздраженно ответил Вэйд, бесцеремонно потеснив Гарса, чтобы войти в дом.
– Шэйн? – повторила я, вопросительно глядя на отравителя.
– Хозяин Сумеречной зоны.
Понятнее мне, конечно же, не стало:
– А разве у Сумеречной зоны есть хозяин? Это же просто мертвый лес, отделяющий Светлую империю от Темных земель.
– У всего есть хозяева, – устало просветил меня Вэйд, – Шэйн появился на Изломе в одно время с Мирай и Рассах, он равен им по силе, но не столь амбициозен. Сумеречный никогда не вмешивался в дела светлейшей и лишь раз помешал Рассах. Потому здесь о нем почти никто не слышал.
– Это как же он Рассах помешал?
– Пропустил моего предка на территорию светлых.
– Значит, с хейзаром Мглистого удела ты не говорил, – Гарса мало интересовало прошлое, куда как больше его занимало настоящее, – что будешь делать теперь?
– А может, ты дашь ему сначала немного отдохнуть? – возмутилась я, шагнув к Вэйду.
Не знаю, зачем, но я потянула его на кухню, в своем страстном желании накормить несчастного, крепко вцепившись в его свободную руку. А он не сопротивлялся.
Гарс же, совсем недавно собиравшийся уходить, увязался за нами:
– Это важный вопрос, требующий безотлагательного решения.
– Безотлагательного решения требует его помятый вид! – не согласилась я, крепче сжимая пальцы на теплой ладони, будто бы отравитель мог попытаться вырвать из моих рук жертву моей внезапной заботы. – Сначала поесть надо, потом поспать, а уже потом…
Вэйд встал, как вкопанный посреди коридора, не дойдя до кухни шагов пять, обрывая мою мысль.
– Ты чего?
Сумка, которую он все это время продолжал держать, упала на пол, а меня медленно, но неумолимо потянули на себя.
– Эээй? – уткнувшись носом в несвежую рубашку, я слабо брыкнулась.
– Дядю я видел, – произнес Вэйд волшебные слова, которые тут же заставили меня затихнуть, – сосуд тоже.
– И? – поторопил его нетерпеливый Гарс.
– Девочку мы не получим.
– Девочку? – переспросила я, не зная, куда деть руки. Обнимать его сейчас, при посторонних, было как-то неловко, просто так стоять тоже казалось странным. Промучавшись пару секунд, я скромненько вцепилась в рубашку на его боках, и жизнь сразу сделалась гораздо проще.
– Немного старше тебя, внешне – обычная вэларийка, только моего дядю совсем не боится.
– А это хорошая новость или плохая? – на всякий случай уточнила я, потому что ничего ужасного в его словах не заметила. Раз девочка живая и не боится того мутанта, который хейзар, значит, он ее не обижает, а раз она еще и живая – даже защищает.
– Неприятная, – после недолгой паузы признался Вэйд. Конечно, сосуд он не получил, отдать его в храм не смог, следовательно, сосуд не освятят, и непригодным для Рассах он не станет… и от меня адепты не отстанут.
