Но сейчас это казалось сущей мелочью, не заслуживающей особого внимания, куда важнее было то, что Вэйд всю ночь бодрствовал. Усталому, голодному ужастику была просто жизненно необходима моя забота.
– Значит, ничего страшного не случится, если ты немного отдохнешь, верно? – не терпящим возражений тоном выдала я, требовательно заглядывая ему в глаза.
Вэйд еще не знал, что ночью я вывела из строя его людей, приставленных охранять дом и следить за мной, а потому был покладистым и смирным и на вопрос мой согласно кивнул.
Если бы не Гарс, испортивший такой прекрасный момент, все было бы совсем прекрасно.
– Вы же еще не женаты, не рановато ли ты им командовать начинаешь?
***
Наверное, на самом деле все это было очень грустно, и неудавшаяся попытка Вэйда забрать сосуд из Темных земель могла обернуться для нас печальными последствиями, но я все так же никакого особого беспокойства не чувствовала.
Ну не привез он сосуд, и ладно, зато сам быстро вернулся, а это было важнее какой-то там девицы, которой, вполне возможно, в Темных землях жилось достаточно комфортно.
Беззаботность моя продлилась недолго и закончилась как-то внезапно. Врезалась в спокойное сообщение Вэйда и разбилась вдребезги:
– Вечером придет Гарс, чтобы заблокировать твою искру.
– Уже? – казалось бы, только вчера он вернулся из своего так эпично обломавшегося похода, а на самом деле уже прошло два дня, за которые я ни разу не лунатила, чем, наверное, очень огорчила упрямую Жрицу. А сегодня мне предстояло пережить еще один острый приступ внезапной внутренней пустоты… и снова ночевать одной. И никакого больше шуршания бумаг по ночам, и посторонние тела уже не будут придавливать своим весом одеяло к кровати, мешая мне в него завернуться во сне, да и спать теперь я точно буду спокойно, потому что магическую защиту на меня навешивать Вэйд больше не решился, чтобы блок не слетел повторно.
Вроде как это все было очень хорошо, но ведь до конца месяца, а, значит, и до поиска помощника еще почти две недели, которые он опять будет проводить на работе, возвращаясь за полночь и уходя с рассветом.
И меня это печалило.
Приятно все-таки, когда твои кошмары стережет домашний ужас, и очень обидно, когда чье-то чужое вездесущее наказание лишает тебя маленьких женских радостей.
И именно на наказание Гарс и был похож, когда заявился вечером, как обычно ввалившись в дом раньше хозяина и тут же начав командовать.
– Селина, за мной, – велел он, цыкнув на попытавшуюся подняться с дивана вслед за мной Джаю, – а ты, мелкая, останешься здесь.
– Слушайте, это уже наглость, я имею право знать…
– Рад за тебя, какие бы права ты себе там не придумала, – отмахнулся от нее отравитель, настойчиво поманив меня к себе, – чего застыла? Иди сюда, сейчас будем облегчать твою жизнь.
– Какая… радость.
Моя радость его мало интересовала, наверное, если бы не Вэйд, меня бы сейчас вообще просто схватили в охапку и потащили в какое-нибудь темное место, чтобы там быстренько заблокировать искру и улететь по своим делам.
Это было странно и непривычно, но, кажется, Гарс торопился, и уже через неполную минуту, когда я неспешно поднималась на второй этаж, стараясь держаться как можно ближе к Вэйду, чтобы быть по возможности подальше от отравителя, стала известна причина его нервозности:
– Быстрее нельзя? – недовольно поинтересовался Ганэш, то и дело поглядывая на часы. Круглые, красивые, на длинной цепочке, они то и дело щелкали крышечкой, отсчитывая градус раздраженности Гарса: – Мне сегодня должны подопытных привезти, не хотелось бы опоздать. В противном случае мои безмозглые помощники выберут самых слабых и больных, а мне нужны сильные, здоровые тела, чтобы…
– Без подробностей! – строго велел Вэйд.
– Да чего? Я и так знаю, что у него два яда и один газ ждут не дождутся, когда их уже на ком-нибудь испытают, – беспечно заметила я, удивленная тем, что Ганэш безропотно послушался своего друга, даже не попытавшись сказать что-нибудь ехидное.
Вэйд не стал удивляться, откуда мне известны такие интригующие детали работы отравителя, он просто сказал:
– Пусть это будет единственным, что ты знаешь о его работе.
– Что, яды действуют как-то ужасно? – спросила я. Мой интерес разжег странный огонек в глазах Гарса, который, впрочем, тут же потух, стоило ему только покоситься на Вэйда. Значит, я все же оказалась права. Яды у этого экспериментатора не просто убивали, они убивали как-то извращенно, наверное, даже болезненно… Очень болезненно.
Первым по лестнице поднялся Гарс, и в кабинет он тоже ворвался первым, а потом самым наглым образом оторвал меня от Вэйда, в которого я невольно вцепилась, стоило нам только зайти следом, а мне – взгляд Ганэша увидеть, и усадил на уже хорошо знакомый диванчик, после чего завис на несколько минут, крепко сжимая мои запястья в худых, сильных пальцах.
– Готово, – выдохнул он, отпустив мои руки, тут же безвольно упавшие на колени.
Пустота на этот раз была будто бы больше, острее и безнадежнее, но… привычнее, что ли? И притихла, словно затаившись, она сразу же, как Вэйд сел рядом со мной, осторожно взяв за руку.
***
Вселенская несправедливость – это когда тебе пообещали хэппи энд и спокойную жизнь, а на деле же позволили пройти босиком чуть ли не половину города, исцарапать где-то ноги и насквозь замерзнуть.
Сережка с прикрепленным к ней мороком работала настолько качественно и была такой незаметной, что до этой ночи никто просто не вспомнил, что помимо защитного амулета, энергией которого Мудрая и помогла моей искре взломать барьер, есть еще и маскирующий… на мою беду.
Потому что, если бы вспомнили, я бы точно не пришла в себя на ступенях храма, дрожащая от холода и жадно впитывающая тепло сжавшего меня Вэйда.
Вчера, после того, как блок только поставили, он не рискнул оставить меня одну и остался на ночь. В последний раз.
Сегодня же даже домой вовремя не пришел, и последнее, что я отчетливо помнила – это как укладывалась спать, воюя с глупой обидой на бессердечного трудоголика. А теперь вот, стояла на холодном мраморе, озябшая и офигевшая, отчетливо чувствуя, как суматошно бьется сердце под прижавшей меня к Вэйду широкой ладонью. Может он и не заметил, как интересно положил руку, но я отчетливо ощущала его пальцы под левой грудью, и это было очень странное чувство, которое легко спугнул тяжелый настойчивый взгляд.
На самом верху, на последней ступени стояла Мудрая и смотрела на нас. В свете фонарей, установленных по краям лестницы на протяжении всего подъема, на ее немолодом лице дрожали зловещие тени, а зрачки тлели белым недобрым светом.
Просто ночной кошмар, а не благообразная служительница светлого храма…
– Вот это я чуть не встряла, – прошептала тихо, плотнее прижимаясь к Вэйду.
