Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
Это не тот случай, когда надо обелить кого-то. В своем отношении к церкви Вильгельм Рыжий был вспыльчив и неразборчив в средствах. Его нельзя оправдать никакими христианскими нормами. Возникает вопрос, а был ли он вообще христианином. Для доктора Мюррей он был дьяволопоклонником, как мы уже видели. Но ее реальные доказательства чрезвычайно бессвязны и косвенного рода. Весьма вероятно, что в XI в. существовали приверженцы культа дьявола: есть факты разнообразного колдовства, и поклонники Люцифера, ритуалы которых были подробно описаны в конце XII в., вполне могли существовать веком раньше. Но они жили в Германии, а у нас нет подробных доказательств черной магии или поклонения дьяволу в тех странах, в которых побывал Вильгельм Рыжий. Чтобы заполнить этот пробел, доктор Мюррей привлекает факты XVI и XVII вв. Именно из более поздних источников она извлекает доказательства учения и обрядности, на основе которых она восстанавливает события.
Ее теорию на самом деле можно отвергнуть как фантазию, но проблема вероисповедания Вильгельма Рыжего остается. Совершенно невероятно, чтобы он был рациональным агностиком. Под воздействием болезни он немедленно попытался умилостивить Всевышнего. Так часто, как он осмеливался, он относился к Богу неуважительно, как к своему старшему брату. В каждом веке у веры свои богохульники, а Вильгельм был исключительным примером этого явления, вероятно, более широко распространенного, чем мы себе представляем, — человеком, который принял основные догматы церкви, но с отвращением; которому доставляло удовольствие наносить резкие удары по ее наиболее фанатичным, педантичным или зловещим взглядам; которому нравилось богохульствовать в открытую при придворных, равно как и в относительном уединении лагеря и на охоте. В конце своего правления Вильгельм провел некоторое время в столице Нормандии Руане. Эдмер рассказывает историю о том, как евреи Руана подкупили короля, чтобы он приказал некоторым представителям их нации, которые не так давно были обращены в христианство, вернуться к своему исконному иудаизму. Он излагает трогательную историю о том, как один еврейский мальчик был обращен в христианство явившимся ему первомучеником св. Стефаном. Его отец пошел к королю и предложил ему 60 марок (40 фунтов стерлингов в современном выражении) за то, чтобы он заставил юношу вернуться к своей старой вере. Король с радостью взялся за это дело и позвал к себе молодого человека. «Твой отец жалуется, что ты стал христианином без его разрешения. Если это так, то я приказываю тебе подчиниться его воле без всяких увиливаний и немедленно вернуться к иудаизму». Юноша ответил: «О король, я думаю, что ты шутишь». Вильгельм рассердился: «Стал бы я шутить с тобой, дрянной мальчишка? Иди домой и быстро делай, как я сказал, или — клянусь образом Лукки — я прикажу выколоть тебе глаза!» Молодой человек стоял на своем; он упрекнул короля за его отношение и был вышвырнут со двора. За свои усилия король получил вознаграждение в размере половины обещанной платы.
Внешние атрибуты этой истории отчасти комичны, отчасти отвратительны. Она призвана проиллюстрировать цинизм и богохульство короля и, очень вероятно, выполняет эту задачу. Но она также, по-видимому, указывает на кое-что еще: церковь не всегда была справедливой или честной по отношению к евреям. Вильгельм не был передовым свободным мыслителем, а еще меньше исследователем религии. Но за внешностью циника и богохульника скрывались проницательный ум, находчивость, даже своего рода кодекс — для узкого круга его рыцарей он был щедрым и великодушным, — а также склонность к суевериям (как это проявилось во время его болезни).
В глазах многих его современников смерть Вильгельма Рыжего была судом Божиим. Это объясняет зловещую атмосферу, чудеса и отчасти тайну, которая ее окружает. Для этого нам не нужно эзотерическое разъяснение. Но на более приземленном уровне тайна остается: как же он умер?
Невозможно совсем избежать подозрений в том, что смерть Вильгельма была результатом заговора, в котором был замешан его младший брат и преемник. Генрих участвовал в той охоте. Как только он услышал о смерти своего брата, он не стал ждать, когда его тело перевезут для похорон, а повернул коня и галопом поскакал в Винчестер, чтобы завладеть королевской казной. После спора с Вильгельмом де Бретеем, видным нормандским бароном, который подчеркнул, что старший брат Генриха еще жив, Генриху было позволено забрать сокровища и перевезти их в Лондон. Тем, кто возражал, что законным наследником является Роберт, он, видимо, лицемерно отвечал, что он «порфирородный», рожденный после того, как его отец стал королем, так что его титул лучше.
Это, наверное, на тот момент сослужило свою службу, и он сам вроде поверил в это. Но, по существу, Генрих стал королем благодаря решительным и энергичным действиям. Вильгельм II умер 2 августа, а 5-го Генрих был уже миропомазан и коронован на царство в Вестминстерском аббатстве епископом Лондонским (архиепископ Ансельм был все еще в изгнании). Так он стал королем де-факто; он стал помазанником Божьим, и его нелегко было бы сместить. В ноябре он укрепил свое положение, женившись на принцессе Эдит или Матильде, дочери св. Маргариты Шотландской, племяннице Эдгара Этелинга, потомка Альфреда и Кердика.
Скорость, с которой Генрих захватил трон, поразительна. Она провоцирует вопрос: могло ли все это совершиться — в частности, мог ли он быть коронован в Вестминстере через три дня после смерти своего брата в Гемпшире? Неужели не было никаких приготовлений? Не сформировалось ядро сторонников? На эти вопросы едва ли есть ответы, но Генриху, безусловно, нужно было спешить. Вильгельм Рыжий умер как раз вовремя. В сентябре их старший брат Роберт возвратился из Крестового похода и, что еще хуже, привез с собой жену, и можно было ожидать, что у него появится законный наследник. Когда Роберт отправился в Первый крестовый поход, он договорился с Вильгельмом о том, что каждый из них является наследником другого. О Генрихе не упоминалось. Если бы Роберт возвратился из Первого крестового похода до смерти Вильгельма, он вполне мог стать его преемником на английском троне. Как выяснилось, он совершил почти удачное вторжение и на несколько лет добился сильной поддержки в английском королевстве. Генрих в свои молодые годы, возможно, надеялся, что его братья умрут, не оставив законных наследников. Но женитьба Роберта, видимо, отдалила эту перспективу. Август 1100 г. вполне мог показаться Генриху его последним реальным шансом завладеть английским троном, и было исключительно удачно, что король скончался неподалеку от Винчестера. Это дало Генриху возможность захватить королевские сокровища и поспешить прямо в Вестминстер в сопровождении тех баронов и епископов, которые были готовы его поддержать. Не странное ли совпадение, что Вильгельм умер в этот месяц и в этой части Англии?
Жена Тирела Алиса была из рода Клеров; его теща Рогезия — из рода Жиффаров. Главные представители большого рода Клеров, его шурины и крупные землевладельцы пользовались покровительством Генриха. Один из них в тот год стал настоятелем Элийского аббатства, а свояченица вышла замуж за Эвдодворецкого, одного из вернейших друзей Генриха. Один из братьев Рогезии, похоже, мгновенно стал эрлом Бакингемским, другой брат — епископом Винчестера, самой богатой епархии в Англии. Сам Тирел сразу же бежал: даже если он и не был виновен, он явно попал под подозрение у преданных Вильгельму рыцарей. В конечном итоге он не пострадал, а его семья явно извлекла пользу из смены короля. Тирел едва ли имел прямую выгоду. Трудно представить, что он сам был в центре заговора. Но он вполне может предполагать, что Тирел был орудием в руках своих высокопоставленных родственников. На некоторые эти семейные подробности указал Дж.Х. Раунд. Они добавляются к косвенным доказательствам существования заговора, но остаются, по его словам, косвенными. Генрих назначил многих епископами и аббатами в 1100 г. и после него. Вильгельм завел обычай держать должности епископов и аббатов вакантными и пользоваться доходами епархий и аббатств. Генрих, естественно, был хорошим покровителем тем баронам, которые помогли ему: в 1100 г. ему были нужны сторонники. Не следует также придавать слишком большое значение родству по линии жены как политическому фактору. Сословие английских аристократов состояло из крепкого ядра не более двухсот «главных землевладельцев». Церковь запрещала любому человеку жениться на троюродных (а иногда и шестиюродных) сестрах. И хотя это правило часто нарушалось, оно означало, что браки среди баронов были широко распространены, так как нередкостью были случаи, когда один мужчина имел двух жен, а женщина — трех мужей. Так что немало баронов неизбежно были связаны между собой кровными узами или через брак с любым бароном, заподозренным в том, что он выпустил ту роковую стрелу. Поэтому было неудивительно, что бароны, связанные такими узами, находились под покровительством короля. А Клеры и Жиффары пользовались его покровительством, и пользовались давно.
Ознакомительная версия. Доступно 11 страниц из 51
