Порция замотала головой.
– Нет. И вы глупец, если в это верите.
Она качнулась назад, не обращая внимания, что спине стало уже совсем жарко. Она шагнет хоть в камин, хоть в адское пламя, чтобы сохранить расстояние между ними. Порция махнула рукой в сторону двери.
– Может, вы думаете, что я и дождь устроила, из-за которого застряла здесь?
Не удостоив ее вопрос ответом, он осмотрел коттедж, и его взгляд остановился на стуле, на котором висела ее одежда.
– Одевайтесь.
Она посмотрела на вещи.
– Они еще мокрые.
Он ткнул большим пальцем в сторону двери.
– Поскольку мы сейчас поедем домой под дождем, это не имеет значения.
Порция поежилась.
– А нельзя подождать, пока распогодится?
Уста его растянулись, обнажив зубы.
– Ах, вот вам чего хочется, да? Побыть со мной подольше наедине. – Он двинулся на нее мягким, пружинящим шагом леопарда, глаза его угрожающе загорелись. – И как далеко вы готовы зайти, чтобы заманить меня в ловушку? – Лорд опустил глаза, и она почувствовала, как они прочертили горячий след на ее голых плечах. – Кто сказал, что я не возьму то, что вы предлагаете, но все равно не женюсь на вас? – Хит поднял руку, провел ею по плечу Порции вниз, пока его пальцы тыльной стороной не скользнули по округлости одной груди.
У нее перехватило дыхание, и не только от страха. Ей бы следовало возненавидеть и самого Хита, и двусмысленный блеск его глаз, и его порочные мысли. Как может она чувствовать что-то, кроме презрения, к человеку, который думает о ней так плохо? Который считает ее непорядочной и коварной?
Порция смотрела на его рот, пока он говорил, завороженная медленным, соблазнительным движением губ, тем, как они меняли форму для произнесения каждого слова, – хоть его слова и были ядом.
– Готовы ли вы, леди Порция, поставить все на то, что я таки решусь и заключу с вами брак? – Он наклонил голову. – Это пари вы проиграете, но я приму его. Я не прочь попробовать то, что вами выставляется напоказ.
Фыркнув от отвращения, она вывернулась из его цепких пальцев, ей вдруг показалось, будто по ней ползают мерзкие насекомые.
– Уберите от меня свои руки! Я ничего вам не предлагаю. – Она часто заморгала, удивляясь, почему горло сжимается, а в глазах щиплет. Он не заставит ее плакать. Сглотнув, Порция гордо подняла голову. – Я не позволю вам тащить меня за собой только из-за того, что вас не покидают бредовые мысли о том, будто я имею на вас какие-то виды. Когда уже до вашей твердолобой головы дойдет, что я не гоняюсь за вами? – Она обожгла его испепеляющим взглядом.
Его грудь вздыбилась, как будто он набирал силы и терпение из каких-то глубинных внутренних источников. Словно это ему приходилось сдерживаться, чтобы не выйти из себя.
– Мы не останемся здесь вместе. Этот дождь может идти всю ночь.
– Тогда уходите. – Она выбросила руку в сторону двери. – Вас никто не заставляет оставаться. Конечно, ведь со мной опасно быть рядом. Я же только о том и думаю, как надругаться над вами. – Закатив глаза, она решительно подошла к столу, с грохотом выдвинула стул и, поправив на себе покрывало, уселась. Подняв бровь, с вызовом посмотрела на него, словно предлагая попробовать заставить ее сдвинуться с места.
Он может уходить. Она останется.
Хит не спешил с ответом. Какое-то время он переводил взгляд с нее на дверь, точно размышляя, не стоит ли Порцию просто вынести из дома. Она затаила дыхание, желая, чтобы он ушел… чтобы он бросил свои вздорные идеи и поверил ей. Наконец он вздохнул и негромко произнес:
– Я не могу оставить вас здесь одну.
– Эти жалкие джентльменские штучки, – с издевкой обронила она. – Вечно вы проявляете их в самую неподходящую минуту.
Он наклонил голову и посмотрел на нее искоса.
– Быть саркастичной вам не идет, Порция.
– Нет, милорд. Мне не идет быть рядом с вами, – возразила она.
Один уголок его рта приподнялся.
– Ах, но мы-то знаем, что это не так.
Нахлынули воспоминания. Вкус его поцелуя, бархатистое скольжение языка у нее во рту. Она отринула непрошеные мысли, напомнив себе о том, что по поводу нее он просчитался. Как она может желать человека, который не ставит ее ни в грош? Где ее гордость?
Порция с трудом удержалась, чтобы не завыть от отчаяния.
– То, что вы знаете, мне погоды не сделает.
– Зубы Божьи, а у вас острый язычок! Неудивительно, что вы не можете найти себе кавалера в городе.
Это была острая шпилька, и Порции пришлось напрячься, чтобы не лишиться хладнокровия.
Хит отвел взгляд на единственное окно, за которым ветер и дождь шумно бились в ставни. Он вздохнул, и этот звук отозвался эхом в ее сердце.
Глотая комок в горле, она старалась выглядеть уверенной в себе и невозмутимой, хотя мысль о ночи, проведенной наедине с ним, заставляла ее испытывать совершенно противоположные чувства.
– Я буду спать на ковре, – сказал он наконец. – Но не думайте, что, если останусь, это что-то изменит. Вы не настолько соблазнительны, чтобы я не смог сдержаться одну ночь.
Жар палил ее щеки. Она встала со стула, дрожа всем телом от негодования. Это было последнее оскорбление. Руки Порции сжались на покрывале так, что пальцы побелели.
– На ковре буду спать я. Мне там было очень удобно, пока вы меня не разбудили.
Деревянными шажками она двинулась к овчинному ковру.
– Порция, – начал он и взял ее за руку. – Я буду спать…
– Отпустите меня, – прорычала она, вырываясь. – Я буду спать на ковре. А вы ложитесь на кровать. Сейчас можно уже не изображать манеры. Вы показали свое настоящее лицо. Вы не джентльмен. – Прижимая к себе покрывало как щит, она посмотрела на него так, будто он был мелкой букашкой у нее под ногами. Держа себя с подчеркнутым достоинством, бросила: – Для меня вы ничто. Ничто.
Она развернулась, проглотив всхлип и всеми силами стараясь не показать ему, какую боль причинила ей эта ложь. Опускаясь на мягкую шкурку, с горечью подумала, что хотела бы, чтобы ее слова были правдой, чтобы ей были безразличны его мысли.
Глава 19 Хит одним рывком сел в кровати и заморгал, уставившись в холодную черноту. Он смотрел невидящим взглядом во тьму, все еще находясь в объятиях ночного кошмара, который никогда не покидал его полностью… даже днем, когда он не спал. Кошмар этот вгрызся в его душу и всю его жизнь с неустанным упорством время от времени поднимал голову, напоминая, что он всегда был не в себе.
Это выглядело странно и нелепо, но, когда кошмар овладевал им, Хит превращался в несмышленого мальчишку, каким был когда-то, ему хотелось звать маму. Парадоксально, учитывая, что она ни разу не отвечала на призывы маленького сына.
