В заключение этого разговора Власик сообщил, что дело на меня он передает в другой отдел (Власик назвал этот отдел, но он не сохранился в моей памяти), и просил меня, чтобы о вызове к нему и содержании разговора я никому не говорил.
…Власик мне сказал, что «вас (имея в виду меня, мою жену, Надежду Николаевну, и Степанова) хотели арестовать, но мой парень вмешался в это дело и задержал ваш арест».
Показания свидетеля правильные?
Власик. Они не совсем точные. Я уже показал суду, как было все это в действительности.
Председательствующий. Но Вы сказали Стенбергу, что только Ваше вмешательство предотвратило арест его и его жены.
Власик. Нет, этого не было.
Председательствующий. Но, показывая Стенбергу материалы агентурного дела на него, Вы тем самым раскрывали методы работы органов МГБ.
Власик. Тогда я этого не понимал и не учитывал всю важность проступка.
Председательствующий. Вы говорили Стенбергу, что готовится Потсдамская конференция до того, как это было известно всем официально.
Власик. Нет, этого не было.
Председательствующий. Подсудимый Власик, Вы хранили у себя на квартире секретные документы?
Власик. Я собирался составить альбом, в котором в фотографиях и документах была бы отражена жизнь и деятельность Иосифа Виссарионовича Сталина, и поэтому у меня на квартире были кое-какие данные для этого. Кроме того, у меня обнаружены агентурная записка о работе Сочинского горотдела МВД и материалы, касающиеся организации охраны в Потсдаме. Я считал, что эти документы не представляют особой секретности, но, как сейчас вижу, часть из них я должен был сдать на хранение в МГБ. У меня они хранились запертыми в ящиках стола, а за тем, чтобы в ящики никто не лазил, следила жена.
Председательствующий. Подсудимый Власик, Вам предъявляется топографическая карта Кавказа с грифом «секретно». Вы признаете, что не имели права хранить на квартире эту карту?
Власик. Тогда я не считал ее секретной.
Председательствующий. Вам предъявляется топографическая карта Потсдама с нанесенными на ней пунктами и системой охраны конференции. Могли Вы такой документ держать у себя на квартире?
Власик. Да, не имел. Я забыл эту карту сдать после возвращения из Потсдама, и она находилась у меня в ящике стола.
Председательствующий. Предъявляю Вам карту Подмосковья с грифом «секретно». Где Вы ее хранили?
Власик. В ящике стола на моей квартире на улице Горького, там же, где были обнаружены и остальные документы.
Председательствующий. А где хранились агентурная записка о лицах, проживавших на Метростроевской улице, агентурная записка о работе Сочинского горотдела МВД, графики движения правительственных поездов?
Власик. Все это вместе хранилось в ящике письменного стола на моей квартире.
Председательствующий. Откуда Вам известно, что эти документы не были предметом осмотра со стороны кого-либо?
Власик. Это исключено.
Председательствующий. Вы знакомы с заключением экспертизы по этим документам?
Власик. Да, знаком.
Председательствующий. Вы согласны с выводами экспертизы?
Власик. Да, сейчас я все это очень хорошо осознал.
Председательствующий. Покажите суду, как Вы, используя свое служебное положение, обращали в свою пользу продукты с кухни главы правительства?
Власик. Я не хочу оправдываться в этом. Но мы были поставлены в такие условия, что иногда приходилось не считаться с затратами для того, чтобы обеспечить питание в определенное время. Каждый день мы ставились перед фактом изменения времени приема им пищи, и в связи с этим часть ранее приготовленных продуктов оставалась неиспользованной. Эти продукты нами реализовы-вались. Среди обслуживающего персонала. После того как среди сотрудников появились нездоровые разговоры вокруг этого, я вынужден был ограничить круг лиц, пользовавшихся продуктами. Сейчас я понимаю, что, учитывая тяжелое время войны, я не должен был допускать такого использования этих продуктов.
Председательствующий. Но ведь Ваше преступление заключается не только в этом? Вы же посылали на правительственную дачу автомашину за продуктами и коньяком для себя и своих сожительниц?
Власик. Да, такие случаи были. Но за эти продукты я иногда платил деньги. Правда, были случаи, что они доставлялись мне бесплатно.
Председательствующий. Это является воровством.
Власик. Нет, это злоупотребление своим положением. После того как я получил замечание от главы правительства, я прекратил это.
Председательствующий. С какого времени началось ваше морально-бытовое разложение?
Власик. В вопросах несения службы я был всегда на месте. Выпивки и встречи с женщинами были за счет моего здоровья и в свободное время. Признаю, что женщин у меня было много.
Председательствующий. Глава правительства Вас предупреждал о недопустимости такого поведения?
Власик. Да. В 1950 году он говорил мне, что я злоупотребляю отношениями с женщинами.
Член суда Коваленко. Саркисова Вы знали?
Власик. Да, он был прикреплен к Берия в качестве охраны.
Член суда Рыбкин. Он рассказывал Вам, что Берия развратничает?
Власик. Это ложь.
Член суда Рыбкин. Но Вы же признавали факт, что Вам сообщили однажды о том, что Саркисов выискивал на улицах подходящих женщин и затем возил их к Берия.
Власик. Да, я получил об этом агентурные материалы и передал их Абакумову. Абакумов взял на себя разговор с Саркисовым, а я от этого устранился, так как считал, что не мое дело вмешиваться в это, ибо все было связано с именем Берия.
Член суда Рыбкин. Вы показывали, что, когда Вам доложил Саркисов о разврате Берия, то Вы заявили ему, что нечего вмешиваться в личную жизнь Берия, а надо охранять его. Это имело место?
Власик. Нет, это ложь. Ни Саркисов, ни Надария мне об этом не докладывали. Саркисов однажды обратился ко мне с просьбой выделить ему автомашину для хозяйственных нужд, мотивируя это тем, что ему иногда приходится, выполняя задание Берия, использовать «хвостовую» машину. Для чего конкретно нужна была эта машина, мне неизвестно.
Член суда Рыбкин. Подсудимый Власик, как Вы могли допустить огромный перерасход государственных средств по Вашему управлению?
Власик. Должен сказать, что грамотность у меня сильно страдает. Все мое образование заключается в 3 классах сельскоприходской школы. В финансовых вопросах я ничего не понимал, и поэтому этим ведал мой заместитель. Он меня неоднократно заверял в том, что «все в порядке».
