– Нет. – Настя расплылась в улыбке и шмыгнула покрасневшим на морозе носом. – Алена Дмитриевна так и говорила, что вы никогда нас не бросите.
– Правда? – Лунев посмотрел на Алену долгим взглядом. – Так и сказала?
– Да, – смутилась Алена и сняла перчатки, чтобы подуть на замерзшие руки. – Так и сказала…
На несколько секунд их взгляды встретились. Некоторое время они молчали, как будто понимали друг друга без слов.
– Сейчас вы у меня быстро согреетесь, – прервал Лунев тишину и включил обогреватель машины на полную мощность. – Будете как на курорте.
Переглянувшись, женщины захихикали.
Машина тронулась с места. Отъехав подальше от поворота, Лунев притормозил.
– Проголодались? – спросил он, раскрыв большой бумажный пакет.
– Да! – поспешно ответила Настя, словно Лунев мог передумать. – Проголодались.
– С обеда ничего не ели, – согласилась Алена, а потом посмотрела на Настю. – А кто-то еще и в туалет хочет…
Настино лицо залила краска.
– Я уже не хочу! – воскликнула она возмущенно.
– Ты сама говорила, – произнесла Алена как можно мягче.
– Нет, – упрямо возразила Настя.
– Может, не нужно кокетничать? – Лунев улыбнулся. – Мы же как семья.
– Дядя Андрей! – взмолилась красная до кончиков волос Настя. – Мы сегодня есть будем?
– А как же? – ответил Лунев, переглянувшись с Аленой. – Вот, держите свои бургеры, еще горячие. – Он протянул женщинам две упаковки, по одной для каждой. – Тут и соус, и картошка… А это пирожки с яблоками на десерт.
Машину тут же заполнил специфический запах фастфуда. Все принялись за еду. Покончив с ужином и вытерев руки влажными салфетками, Лунев предложил обсудить ближайшее будущее.
– Как мне ни жаль говорить об этом, – сказал он печально, – но нам противостоят слишком мощные силы, с которыми не нам тягаться. – Он посмотрел на притихших женщин на заднем сиденье. – Мы не можем рассчитывать на победу.
– Что ты хочешь сказать? – Алена нахмурилась.
– Хочу сказать, что нам нужно смириться с происходящим и отказаться от боя.
Алена отвернулась к окну.
– И что нам теперь делать? – Глаза Насти стали огромными от навернувшихся слез. – Вы меня снова отдадите в детский дом?
– Нет, конечно. – Лунев протянул Алене ключи от машины. – Держи, теперь они твои. – Он достал пухлую пачку денег. – И это твое.
– Зачем ты отдаешь это мне? – Алена смотрела на протянутые деньги и ключи. – Что я буду с этим делать?
– Отвезешь Настю в Сосновку к своей матери. Ты говорила, у нее в соседних деревнях полно родни и знакомых. – Лунев вложил в одну ладонь Алены деньги, а в другую ключи. – Они вас приютят и не выдадут. Но вам придется провести в той глуши минимум полгода. – Он вздохнул. – Я дам вам знать, когда все уляжется.
– И что потом? – спросила Алена дрожащим голосом.
– Потом вы уедете в какую-нибудь соседнюю республику. – Лунев пристально смотрел то на одну, то на другую женщину. – Свяжемся по анонимной электронной почте, потому что мобильный звонок сразу отследят.
– Я не хочу, – захныкала Настя. – Не поеду!
– Настя, – произнес Лунев серьезно, – ты уже большая девочка, которая прошла много испытаний. Неужели я не могу на тебя положиться?
Настя шмыгнула носом и затихла.
– Так что? – Лунев смотрел на Настю, упрямо прячущую глаза. – Ты сделаешь то, о чем я тебя прошу?
Стараясь справиться со слезами, Настя произнесла сдавленным голосом:
– Да.
– Ну, а ты совсем большая девочка. – Лунев посмотрел на Алену. – Ты же не станешь вредничать?
Алена изо всех сил старалась сдержать дрожь подбородка, но предательские слезы хлынули из глаз.
– Эй! – Перегнувшись через сиденье, Лунев прикоснулся к ее руке. – Смотри, Настя, оказывается, мужественнее тебя.
Алена не могла остановить слезы, к которым постепенно добавились и всхлипывания.
– Алена Дмитриевна, – Настя погладила Алену по волосам, – не плачьте, а то я тоже начну.
– Ты слышала? Ребенок просит тебя не плакать! – Лунев протянул Алене салфетку. – В конце концов, мы не навечно расстаемся.
– А куда ты поедешь? – Алена высморкалась.
– Я отлежусь на дне, а потом приеду к вам. – Лунев провел рукой по волосам. – Знаешь, я ведь тоже привык к тебе… Я привязался к вам, как к родным. У меня, кроме тебя и Насти, и нет никого. – Он грустно улыбнулся. – Я думаю, из нас может получиться настоящая семья…
– Правда? – с надеждой произнесла Настя.
– Правда. Я люблю… – Лунев сделал многозначительную паузу, глядя на Алену. – Люблю… вас. – Помолчав, он добавил: – Если вы не против, то попробуем создать семью.
– Не против, – прошептала Алена и снова заплакала. – Я тоже люблю…
– Так, прекращай плакать! – Лунев дал Алене новую салфетку. – Я с плаксами жизнь связывать не хочу.
Алена засмеялась и снова высморкалась.
– Значит, мы обо всем договорились? – Лунев выжидающе смотрел на своих спутниц.
– Да, – закивали женщины.
– Отлично! – Лунев вышел из машины и открыл дверь со стороны Алены. – Теперь твое место за рулем.
Алена пересела на место водителя и завела машину.
На улице стемнело. Вымотавшаяся за день Настя задремала, уронив голову на плечо Лунева.
Лунев смотрел вперед и думал о том, о чем не сказал женщинам: он остановится не раньше, чем победит в схватке с коррумпированной сволочью и беззаконием, потому что иначе им все равно не дадут жить. Он понимал, что это похоже на битву со стоглавой гидрой, и, по правде говоря, не верил в победу. Но сдаваться было не в его правилах. Лунев решил, что сделает все, что в его силах, чего бы это ему ни стоило.
– Приехали, – сказала Алена, прервав его размышления.
– Не хочу долгих прощаний. – Лунев осторожно, чтобы не разбудить Настю, чмокнул ее в нос. – Берегите себя!
Алена не успела ответить ему, как он уже вышел из машины и, спрятав озябшие руки в карманы, побежал к стоящей на остановке маршрутке. Ни разу не обернувшись, он исчез в автобусном салоне. Кусая губы, Алена смотрела, как маршрутка увозит прочь ее мужчину… ее единственного мужчину. Когда-то были и другие, но они оказались не настоящими. Алена сама их придумала. Стоило ей перестать фантазировать и посмотреть правде в глаза, как их не стало.
Лунев был мужчиной другой породы. Он был реальным. Настоящим, и этим все сказано.
Может быть, поэтому Алена очень скоро перестала занимать его мысли. Романтики могут возмутиться, но ему не чудился ее облик в запотевших окнах маршрутки. Он знал, куда едет. Он направлялся в театр, чтобы встретиться со своим старым приятелем, работавшим там гримером. Звали друга Костя Домоседов.
