Глядя на мерно раскачивавшихся пассажиров автобуса, напоминавших восковые фигуры с блестящими глазами, Лунев думал о Косте. Последний раз они встречались пару лет назад, и уже тогда приятель начал спиваться. Лунев не знал, жив ли он сейчас. Лучше бы да. От этого сейчас многое зависело. Например, жизнь слепых воспитанников «Паруса».
Время в пути пролетело незаметно. Лунев вышел возле театра и обогнул здание, чтобы проникнуть туда с черного хода. Несмотря на поздний вечер, жизнь здесь не стояла на месте: грузчики в расстегнутых куртках тащили какие-то декорации, рулоны ткани и ящики; на всех лестничных площадках курили артисты, обмениваясь между собой мнениями о какой-то провалившейся постановке известного режиссера.
Лунев увидел Костю, болтавшего с молодым актером в парике, но еще без грима. Они о чем-то горячо спорили, жестикулируя руками с красными огоньками сигарет.
– Привет, – сказал Лунев, приблизившись к Косте.
– Андрюха! – Обрадовавшись неожиданной встрече, Костя бросился обнимать приятеля. – Какими судьбами?
Его собеседник потушил сигарету и, бросив окурок в банку из-под кофе, скрылся в дверном проеме.
– Да вот… – Лунев окинул довольным взглядом совершенно трезвого друга. – Дело есть небольшое. – Он улыбнулся. – А ты, я вижу, больше не пьешь?
– Завязал, – ответил Костя с гордостью, проведя большим пальцем по горлу. – Ни капли в рот не беру. У меня теперь цель есть большая: режиссером стать хочу.
– Молодец! – Лунев похлопал Костю по плечу. – Приятно удивил.
– Говоришь, у тебя ко мне дело какое-то? – Костя машинально затянулся тлеющим окурком. – Чем могу помочь?
– Мне нужно измениться до неузнаваемости. Поможешь? – Лунев с надеждой посмотрел на Костю. – Считай, что это будет твоя первая постановка…
– В таком случае считай, что это будет твоя первая роль, – усмехнулся Костя и раздавил окурок о снег. – Сделаю такой грим, что сам себя не узнаешь.
– На меньшее я и не рассчитывал, – улыбнулся Лунев.
– Тогда пойдем.
Костя пропустил Лунева в полутемный коридор и, забросив в рот жвачку, последовал за ним.
Глава 17
Выживает подлейший
Метель мела, словно злая хозяйка – сор из избы. Снег больно кусал за лица и сверкал в свете желтых фонарей. В такой вечер не было лучшего места для встречи, чем горячая сауна.
На огромном кожаном диване сидели губернатор Никодеев и генерал Котов. Их раскрасневшиеся лица лоснились от пота, слипшиеся пряди волос падали на выпуклые лбы. С ними в компании были две девушки, вышедшие на работу в ночную смену. Худая блондинка, завернутая в полотенце, прильнув к Котову, с глупым смехом гладила его усы. Вторая, пухлая брюнетка, сидела, развалившись на диване так, словно находилась на приеме в гинекологическом кабинете. Стол перед четверыми был обильно заставлен закусками: балыком, красной икрой, сыром и оливками. Кроме пива стояла начатая бутылка коньяка. В пепельнице дымились окурки.
– Поймали, значит, пятеро волков Красную Шапочку и пустили по кругу, – начал Никодеев, потерев ладони. – Устали волки, сели отдохнуть и спрашивают: «Ну, Шапка, что дома расскажешь?» Шапочка пожала плечами: «Так и скажу, что меня поймали десять волков и пустили по кругу». Волки удивились, мол, нас же только пятеро… – Он усмехнулся, осмотрев присутствующих. – А Шапочка им: «А что, по два раза не хотите?»
Все четверо засмеялись. От смеха с девушек норовили соскользнуть и без того короткие полотенца, но они не особенно старались их удержать. Раззадорившись, Никодеев ущипнул брюнетку за пухлую ляжку.
– Ой! – взвизгнула брюнетка, хихикнув. – Чего вы щиплетесь?
Войдя в азарт, Никодеев еще несколько раз ущипнул ее за оголившийся полный бок в толстых складках.
– Ой! – снова взвизгнула брюнетка, но на этот раз в ее глазах не было веселья. – Александр Сергеевич! – Она вскочила с дивана и отпрыгнула от губернатора на несколько шагов. – Больно.
– Твоя работа – развлекать меня, – зарычал Никодеев. – И если мне весело, то ты должна мне подставлять задницу. Усекла?
Никодеев сорвал с перепуганной брюнетки полотенце и швырнул его на пол.
– Ну, будет тебе! – вмешался Котов, тараща круглые глаза. – Чего ты заводишься?
– Ты еще вступаться за эту потаскуху станешь? – Никодеев еще больше покраснел. – Если я захочу, то она у меня в гостиной вместо стола стоять будет!
– Хорошо, хорошо. – Котов провел по волосатой груди ладонью. – Как скажешь. Хоть вместо табуретки в кухне.
– Пошла вон отсюда! – заорал Никодеев на притихшую брюнетку, указав пальцем на дверь. – Вон, я сказал!
– Ты тоже ступай, – сказал Котов блондинке, похлопав ее по голому плечу. – Иди.
Прошлепав босыми ногами к выходу, блондинка растерянно остановилась. Переглянувшись с товаркой, она промямлила:
– А как же деньги за два часа, Никита Сергеевич? Вы нам ничего не заплатили…
– Нет! Ну, ты видел это хамство? – Никодеев возмущенно развел руками. – Они ж человеческого отношения вообще не ценят! Кошки драные.
– Ты хоть понимаешь, с кем говоришь, дура? – Котов поднялся с дивана, распрямив широкую спину. – Ты сейчас за одним столом с губернатором и генералом жрала… твою мать…
– Пошли обе вон! – захрипел Никодеев так, что на его шее вздулись вены. – Чтобы через секунду здесь и духу вашего не было!
Брюнетка посеменила к выходу, потянув за собой оторопевшую подругу.
– Пойдем, – прошипела брюнетка. – Не обеднеем…
– Блин, – прошептала блондинка, выходя из комнаты, – политики херовы.
В ответ брюнетка ей снова что-то прошипела.
Когда дверь за проститутками закрылась, Котов, поправив просторные трусы, пошел к бассейну.
– Да-а-а-а… – вздохнул он. – Распустили мы их… Своего места не знают.
Никодеев плюхнулся на диван и, налив рюмку коньяка, тут же ее осушил.
– Распустили, – кивнул он. – Распустили…
Котов шумно нырнул в бассейн, громко вскрикнув от холода.
– Ох, хорошо!
Не став засиживаться в воде, он вылез из бассейна. Намокшие жесткие усы и круглые глаза делали его сейчас как нельзя более похожим на старого моржа.
– Пойдем погреемся? – предложил Котов, хлопнув резинкой на трусах. – Водочки выпьем, нервы успокоим.
Крякнув, Никодеев встал и последовал за Котовым в соседнюю комнату.
Здесь, в просторной гостиной, оранжевым светом мерцал искусственный камин. Перед накрытым столом стояли два кресла и диван. Котов шумно опустился в мягкое кожаное кресло. Никодеев, поколебавшись, сел на диван.
– Выпьем по рюмочке, – сказал Котов, наполняя рюмки. – Подзаправимся, так сказать. И без баб весело будет.
