Сформировавшийся смерч рос, вбирая в себя все больше песка. Вокруг него процесс повторялся: возникали все новые песчаные вихри, а над ними в небе зависали мелкие неподвижные облачка. Вся плоскость пустыни слева от гребня пришла в движение. Я заставил себя оторваться от этого песчаного кошмара и глянул вправо. Здесь тоже пустыня, та же пустыня, но никакого в ней движения. Лишь красный свет льется сверху. Но вот проскользнул мимо песчаный лис, желтый на желтом фоне. За ним второй исчез в скалах. Животных все больше, они бегут, спасаются от чего-то опасного, но за ними я ничего не вижу, хотя по другую сторону от гребня вся пустыня между смерчами трясется. Небо быстро стряхивало с себя красноту, покрывалось дымкой.
Поняв, что происходит и что произойдет далее, я заторопился вперед по гребню, который, как я надеялся, не поддастся пескам.
Беженцев, спасшихся от песчаных смерчей, я на скалах не обнаружил, но полагал, что их следовало бы искать в горах, возвышавшихся на достаточном от меня расстоянии. Затем увидел пятерых: женщину, мужчину и двух подростков, ошеломленных происходящим, одуревших от страха и меня не заметивших. Их сопровождала еще одна особа, лицо которой я видел в разделительных линиях. Я задержал ее, поинтересовавшись, что случилось.
— Скорее, скорее, — бросила она вместо ответа, но не мне, а тем четверым, которых сопровождала.
Они замерли, завороженно уставившись на взвившийся песок. Ей пришлось подтолкнуть подопечных, и те, спотыкаясь, устремились к горам.
— Там еще есть народ, — сообщила мне сопровождающая напоследок.
Я неуклюже побежал вперед, падая и поднимаясь, постоянно натыкаясь на мелкие группки, всегда сопровождаемые кем-то от линий. Спасенные тряслись от страха, то и дело косились на страшные пески, их все время приходилось подгонять.
Когда я добрался наконец до горных пиков, выраставших прямо из песка, спокойствия справа от гребня как не бывало. И там песок волновался, предвещая близкий конец гребня. Конечно же, песок погребет его под собой. Животные неслись по поверхности, без паники, целеустремленно, не оглядываясь, сознавая цель. Над ними пролетали стаи птиц. Животные устремлялись к тому плато, с которого я спустился. Но с определенной точки на этой песчаной равнине движения животных не наблюдалось. Я видел последних беженцев, и за ними бесконечные пески. Вдоль всего горизонта тучи песка вздымались высоко в синий кобальт утреннего неба.
Что же мне теперь делать? Беженцев уже некоторое время не видно. Может, все уже спасены, никого там и не осталось? Я направился вперед и вверх в правую сторону, дошел до скопления выросших на свежей скальной россыпи молодых хрупких кустов. Оттуда открывался вид на незатронутую ранее часть долины, где тоже началось движение песка. В тот же момент я увидел внизу скопление валунов, на которых заметил две фигуры. Они стояли, отвернувшись от меня, глядя в долину. Кажется, я их узнал. Я побежал к ним, понимая, что оба парализованы пережитым потрясением до такого состояния, что могут только смотреть на происходящее, широко открыв глаза и все понимая, но не в состоянии двигаться. Одновременно в голове билась мысль, что я успею до них добежать, но вряд ли успею их вывести, даже если смогу заставить их двигаться. И третья мысль, что это мои старые друзья Бен и Рила, вместе и, как видно, уцелевшие, хотя и заброшенные небо ведает куда.
Спустившись к пескам, я почувствовал под ногами их движение. Я спотыкался, шатался, пытаясь докричаться до своих друзей, но они не слышали, либо не в состоянии были реагировать. Когда я добрался до их валунов, рядом возник смерч. Я вскочил к ним на камни.
— Рила, Бен!
Оба дрожали, не глядя на меня, не отрывая взглядов от ожившей пустыни. Наконец повернули ко мне головы, но узнать меня не смогли. Я тряс их, но они, хотя и не сопротивлялись, как будто ничего не чувствовали. Я бил их по щекам, орал в уши, и в глазах их, кажется, появилась тень возмущения, замешанного на непонимании: зачем он это делает?
Я остановился прямо перед ними.
— Я Джохор! Ваш друг Джохор!
Бен, казалось, очнулся, но тут же вытянул шею, чтобы заглянуть за меня, мимо меня, вернуться к созерцанию пустыни. Рила, казалось, так меня и не видела. Я выхватил Сигнатуру, поднял к их лицам. Глаза их тут же переметнулись к Сигнатуре. Я шагнул вниз, и они последовали за мной. Да, они двинулись за мной, но как лунатики. Маня их за собой Сигнатурой и пятясь, я спустился на шипевший и дрожавший песок.
— За мной! — Я сверкнул Сигнатурой и повел их, сначала продолжая пятиться, затем полуобернувшись вперед, чтобы не врезаться во внезапно возникший смерч.
Они шатались, спотыкались; казалось, кто-то тянет их за шеи, заставляя обернуться к пустыне, но я усиливал тягу Сигнатуры и тащил их за собой. Наконец мы добрались до горной твердыни. Они мгновенно обнялись и повернулись к пустыне. И я смотрел с ними вместе, и на меня она повлияла, загипнотизировала своей ужасающей силой. Там, где мы только что ковыляли, переливалось золото песков. Мы приросли к месту, а в долине смерчи срастались друг с другом, сливались воедино, и скоро вся гладь пустыни превратилась в одну невообразимую центрифугу, центр которой удалялся от нас, а скорость засасывающего песчаного вихря возрастала. Я не мог оторвать глаз от этого зрелища, разум мой уже всосался в грандиозный песковорот. Но тут с неба спикировал на меня черный орел, захлопал передо мною крыльями, завопил:
— Во-о-о-о-он! В-во-о-о-о-он-н-н-н-н!
Я пришел в себя, однако от неожиданности уронил Сигнатуру, полез за нею, ориентируясь на сверкание ее между камнями, подобрал, снова замахал ею перед носами окаменевших спутников. Спаситель наш, орел, описывал над нами круги, следя, не понадобится ли новое вмешательство. Определив опытным взором, что все в порядке, он неторопливо направился на восток, туда, где уровень поверхности повышался, где песок уступил место валунам, кустарниковым пустошам. Бен и Рила безвольно потрусили передо мной, как овцы, погоняемые пастухом. Заговаривать с ними я не пытался, но гадал, что же теперь делать, ибо двигались мы в сторону, противоположную границе Зоны 6 и Шикасты, куда нам всем следовало направляться. Но я должен был следовать за орлом, и я следовал за ним. Уж если он смог вырвать меня из оцепенения, то ему следует доверять.
Час за часом мы продвигались вперед, пока орел не закричал снова, привлекая мое внимание. Он сделал над нами круг и свернул влево. Свернули и мы. В новом направлении мы шагали до вечера. Я ориентировался только по птице с черным опереньем, ибо местности не знал. Рила и Бен начали наконец обмениваться замороженными полуфразами и случайными словами. К сумеркам мы добрались до укрытия, я усадил спутников рядышком, и они вскоре мирно заснули. Я же забрался повыше и осмотрелся. Там, откуда мы пришли, весь горизонт занимала песчаная стена, упершаяся в небо, бесследно схоронившая скалистый гребень. Земля вибрировала под ногами, а рык песчаной бури доносился до меня, леденил сердце. Вернувшись к друзьям, я пристроился рядом, а утром орел разбудил нас приветственным воплем. Времени на раздумье он нам не дал, тут же погнал дальше. Весь день мы следовали за ним по высокогорью, окружавшему песчаные долины, то есть двигались кружным путем. И на всем пути слышали рык бушующей пустыни. Вечером я понял, куда мы добрались, и подумал, что опаздываю с выполнением своих заданий на Шикаете. И что необходимо срочно наверстывать упущенное. Но оставить Рилу и Бена без присмотра… Нет, они пока еще не оправились. Головы их то и дело непроизвольно поворачиваются в сторону рыка пустыни, чего доброго, еще повернут назад. Сигнатуру им не доверишь, ненадежны. Я и сам-то ее уронил. Призвав на помощь орла, я объяснил ему, кружащему над головой, свою просьбу, препоручил обоих своих подопечных его заботам. Еще раз поднес я к их глазам Сигнатуру, заклиная слушаться орла, служителя Сигнатуры, держаться друг друга, и заверил, что они непременно доберутся до границы Шикасты. Выполнив эти действия, я быстро зашагал прочь. Обернувшись через некоторое время, я увидел, что оба послушно следуют за кружащим перед ними орлом, практически не сводя с глаз с черной птицы.
