После этого поцелуя Владимир и Альдона с нетерпением и с поспешностью в движениях соединили свои обнаженные, распаленные желанием совокупления тела, расположившись прямо возле распахнутого окна. Опершись руками на скамью и свесив на подоконник свои пышные белокурые волосы, Альдона с блаженными стонами слегка подавалась назад, принимая в глубину своего детородного чрева затвердевший мужской жезл Владимира, чувствуя на своей изогнутой спине и ягодицах ласковые поглаживания его сильных рук. Это было восхитительное утро для Владимира и Альдоны, одно из многих таких же рассветных часов, когда они занимались почти до изнеможения интимной гимнастикой сразу после пробуждения. Когда из нижних теремных покоев донеслись голоса и шаги проснувшихся челядинцев, приступивших к своим повседневным делам, Альдона и Владимир вернулись в свою опочивальню, давясь смехом, как дети. На мягком широком ложе они продолжили то, что начали в угловой светлице у окна, но только с еще большим пылом.
Зная, что Владимир более откровенен с нею именно в постели, когда пребывает в расслабленном состоянии после сладостных объятий, Альдона при случае пользовалась этим. Так было и на этот раз.
— Милый, ты приехал из Москвы хмурый и недовольный. Почему? — осторожно поинтересовалась Альдона, лежа рядом с Владимиром и поглаживая кончиками пальцев его широкую мускулистую грудь. — У тебя случилась размолвка с князем Дмитрием? Из-за чего?
— Дмитрий не пожелал уступить Олегу Лопасню, хотя я уговаривал его пойти на это, — после недолгого молчания ответил Владимир. — Дмитрий подозревает Олега в убийстве его двоюродного брата Владимира Ярославича. То, что Олег посадил на пронский стол Ивана, сына Владимира Ярославича, не подтолкнуло Дмитрия к замирению с Рязанью. Дмитрий зол на Олега еще и за то, что тот водит дружбу с Мамаем. — Владимир тяжело вздохнул. — Я жалею, что рассказал Дмитрию про Сары-Ходжу, с которым мне довелось встретиться в Рязани. Сары-Ходжа подбивал Олега на подлый поступок, однако Олег не поддался на эти уговоры. Это говорит о том, что Олег — честный человек.
— Что именно предлагал Сары-Ходжа Олегу Ивановичу? — загорелась любопытством Альдона. Она даже приподнялась на ложе, опершись на локоть.
— Сары-Ходжа советовал Олегу выдать меня Мамаю, — поколебавшись, ответил Владимир. — За это Сары-Ходжа обещал Олегу великую милость от Мамая и прощение каких-то долгов. Отказ Олега сильно разозлил Сары-Ходжу. — Владимир помолчал и добавил: — Об этом мне украдкой поведала Евфросинья, Олегова жена.
— Олег Иванович — смелый муж! — восхитилась Альдона. Целуя Владимира в щеку, она добавила: — Ты правильно сделал, милый, замолвив слово за рязанского князя перед Дмитрием.
— Что толку из этого? — проворчал Владимир. — Теперь озлобленный Олег выждет момент и ударит в спину Дмитрию, когда у того начнется война с Тверью или с Литвой.
— Чем же мой отец Дмитрию насолил? — спросила Альдона.
— Твой отец поддерживает тверского князя, поэтому Дмитрий считает его своим недругом, — сказал Владимир, заглянув в глаза Альдоны. — Между прочим, Дмитрий и тебе не доверяет, горлица моя. Он полагает, что ты отравишь меня, едва у Москвы вспыхнет распря с Ольгердом.
Синие очи Альдоны изумленно расширились, на ее румяном лице появилось выражение сердитого недоумения.
— Какой чушью забита голова князя Дмитрия! — возмутилась Альдона. — Как он может думать такое обо мне?! Милый, я родила тебе сына, теперь вот вновь забеременела от тебя… Ты же знаешь, как я люблю тебя, сокол мой! — Альдона схватила руку Владимира и прижала к своей груди. — Верь мне, милый! И не слушай бредни князя Дмитрия!..
Альдона также призналась Владимиру, мол, ей горестно сознавать, что вражда разделяет ее отца и московского князя. И коль такое все же случилось, Альдона не может желать поражения Москве, ведь тогда пострадает и Серпухов.
Владимир поцеловал Альдону и крепко прижал ее к себе, переполненный чувством благодарности к ней за откровенные слова.
* * *
Осенней порой, когда пожелтела на деревьях листва, в Серпухов пришло известие о смерти тысяцкого Василия Вельяминова. Весть эту доставил Владимиру боярин Федор Свибл, его давний приятель еще с детских лет. Федору было поручено Дмитрием осмотреть укрепления приокских пограничных городков на случай вторжения рязанцев. В Москве стало известно от проезжих торговцев, что рязанцы укрепляют городок Колтеск, расположенный недалеко от Лопасни. Вот Дмитрий и подумал, не собирается ли Олег осуществить вторжение на московские земли, когда Ока покроется льдом.
Проехав по окскому порубежью от Коломны до устья реки Нары, Федор Свибл заглянул и в гости к Владимиру.
— Последнее время Василий Вельяминов сильно налегал на хмельное питье, это и свело его в могилу, — делился Федор с Владимиром московскими новостями. — Надо признать, в последние два-три года отношения между Дмитрием и тысяцким были весьма натянутые. У Василия Вельяминова и так-то характер был крутоватый, а когда он нахлебается вина иль медовухи, тогда ему и вовсе палец в рот не клади! Своевольничал Василий Вельяминов частенько, позволял себе запреты княжеские нарушать, в казну руку запускал, бояр и купцов недовольных князем вокруг себя собирал. Мутил воду, одним словом!
Внимая гостю, Владимир едва заметно кивал головой. О властолюбии и гордыне Василия Вельяминова он знал не понаслышке. Еще будучи мальчишкой, Владимир уже тогда предчувствовал, что как только повзрослеет Дмитрий, то опека его дяди-тысяцкого будет ему в тягость. Так оно и случилось.
— Теперь Иван, старший из сыновей Василия Вельяминова, метит в московские тысяцкие, — продолжил Федор Свибл и тут же злорадно усмехнулся: — Токмо зря Ванька-опентюх облизывается на сие высокое место. Дмитрий надумал упразднить в Москве саму должность тысяцкого. Отныне вся власть в столице будет в руках у Дмитрия.
— Это наверняка возмутит всю семью Вельяминовых, а также ближних к ним бояр, — заметил Владимир. — Дмитрию надо быть начеку, ведь сыновья покойного Василия Вельяминова тоже честолюбцы, каких поискать. Ради власти они готовы попрать любой обычай, могут и через кровь переступить!
Наступила зима. Московский князь, ожидавший вторжения на свои земли внешних врагов, вдруг оказался под ударом недругов внутренних — бояр из своего окружения. Иван Вельяминов, оскорбившись, что ему не позволили стать тысяцким, составил заговор против Дмитрия. В число заговорщиков вошли не только московские бояре, близкие к семье Вельяминовых, но и некоторые чужеземные купцы, обласканные в свое время покойным Василием Вельяминовым. Поскольку заговорщиков было довольно много и среди них хватало случайных людей, все эти тайные приготовления к захвату власти стали известны князю Дмитрию. Действуя стремительно и безжалостно, Дмитрий и преданные ему воеводы подавили опасный заговор за один день. Кто-то из заговорщиков лишился головы, кто-то угодил в темницу, а кое-кому удалось бежать из Москвы.
Иван Вельяминов сумел ускользнуть в Тверь, куда загодя перебрались его жена и дети.
Средний из братьев Ивана Вельяминова, Полиевкт, подался в Рязань. Олег Иванович встретил Полиевкта с распростертыми объятиями, ему любые склоки в среде московской знати были в радость. Той же зимой рязанский князь отправил Полиевкта Вельяминова в Серпухов, поручив ему прощупать настроение Владимира Андреевича. Олег Иванович и не скрывал того, что желает столкнуть лбами московского князя и его двоюродного брата.
