Вы как в тумане вернулись в аудиторию, Хорек с улыбкой красноречиво глянул, вы все поняли — с этим сукиным сыном, как правило, повсюду следовали крепкие ребята, так что увезти ее прямо из институтского двора труда им никакого не составляло, — и тогда Отар молча подошел к Хорьку и заехал ему по морде так, что тот опрокинулся со стула. Покидая аудиторию, ты краем глаза отметил, что Хорек, вытирая кровь с разбитого носа, что-то торопливо наговаривает в мобильник, и потом страшно жалел, что не придал этому значения. Потом в коридоре Отар сказал, что ему надо заскочить в туалет: подожди меня в холле, я мигом! — но своими ногами он уже оттуда не вышел, а когда ты минут через двадцать поднялся на второй этаж, то столкнулся в дверях с ребятами, внешность которых совершенно в памяти не осела, зато занозой саднила с тех пор оброненная одним из них фраза, вот эта самая:
— Как бы этот парень, ек-королек, ласты не склеил!
9
— Что? При чем тут ласты? —
Как видно, фраза была произнесена вслух, смысл ее не вполне дошел до пляжной девочки, она сидела в траве, глядя на замутившуюся от зноя воду, лениво посасывающую глинистый берег.
— На нашем языке склеить ласты означает сыграть в ящик, если ты понимаешь, о чем я говорю.
— Понимаю, — прищурилась она. — Так ты, выходит, бандит?
— А разве не похоже?
Если она и удивилась, то виду не показала, поднялась на ноги, погладила меня ладошкой по щеке:
— Что с тобой? Ты в порядке?
— С чего ты взяла, что я не в порядке?
Поморщившись, она посмотрела на свою ладошку с тем смешанным выражением боли и пытливо-тревожного чувства, какое проступает в лице человека, выискивающего в руке невзначай пойманную занозу.
— У тебя лицо какое-то сделалось… Деревянное какое-то.
— Это ты верно подметила.
Именно с таким лицом два дня спустя ты входил в тот самый туалет, дождавшись, когда туда забежит на минутку Хорек с намерением облегчить организм от избытка пива, которое он в первой половине дня попивал, сидя в своем джипе, припаркованном у входа в институт, а потом, заметив тебя, перегородившего ему выход, вжимался спиной в кафельную стенку, тоном лица с бледно-голубой, смутно поблескивавшей облицовкой почти сливаясь, и все бубнил: «Ты что? ты что? ты что?» — а ты усмехнулся: «А вот то!» Легко и непринужденно, натренированным движением, импульс которого вдруг мощно и призывно пророс в одеревеневших тканях тела, ударил его сперва по лицу, сломав челюсть, а потом методично и расчетливо, не испытывая ровным счетом никаких эмоций, все бил его и бил — до тех пор, пока он точной копией Отара не распластался на полу.
— Как тебя, кстати, зовут? — спросил я.
Она сладко потянулась, подставляя лицо солнцу:
— Офелия.
В этот момент я как раз прикуривал, и плотный комок дыма встал поперек горла.
— Как-как? — сипло спросил я, едва откашлявшись.
— У меня дедушка был армянин, — пояснила она отчего-то с оттенком виноватости в голосе. — Его звали Гамлет. Меня этим дурацким именем в честь деда наградили.
— Ах вон что.
В самом деле, в чертах ее миловидной мордашки смутно угадывался восточный корень, возможно и армянский.
— Ну почему же — дурацким?
Это был не первый случай, когда встречались шекспировские имена среди армян, в нашем батальоне служил, например, славный паренек из Саратова по имени Ромео, родом он был из Нагорного Карабаха, точнее, оттуда происходили его родители, в семидесятые годы перебравшиеся в Москву.
Разглядывая ее, я пробовал про себя прикинуть, есть ли в ее семействе какие-либо еще хрестоматийные персонажи, Макбет, например, или Фальстаф, однако мысль эта смазалась — оттого, наверное, что в возникшей вдруг паузе она капризно поджала губки, скомкав их в тот самый бутончик, каким отозвалась на сообщение, ее приятеля о необходимости куда-то отъехать по делам бизнеса — там, неподалеку от закусочного шатра… Там, среди грохота и визга мощных моторов, меня ведь тронуло легкое подозрение, что молодой человек — субтильным сложением, манерой держать себя — кого-то сильно напоминает, да только невозможно было припомнить, кого же именно. Зато теперь вспомнилось — Малька, заправлявшего делами в зеленом пивном шатре.
Должно быть, менты, за неимением под руками боксерской груши потренировавшиеся на мне, помимо всего прочего немного отшибли мозги — во всяком случае, после общения с ними я никак не мог свести концы с концами и хотя бы приблизительно выстроить в более или менее стройную схему цепочку странных событий, в которых мне довелось участвовать за последние полтора суток.
Вряд ли и теперь, немного проветрив голову, я улавливал в них стройный смысл, но зато угадывал момент их неторопливого старта — там, под сенью шатра, где я перед бегством в Казантип пил лимонад и удостоился внимания роскошной женщины в белой широкополой шляпе, что в общем-то было нисколько не удивительно, за исключением маленького нюанса: вслед за этим она заказала у Люки дорогие похороны, расплатившись наличными. Через некоторое время этой церемонией, которая, в сущности, для посторонних глаз и ушей не предназначена, отчего-то заинтересовались братки, наведавшиеся в наш офис, — с чего бы это. Спустя несколько часов после наших торопливых разборок какой-то ночной охотник за скальпами едва не всадил разрывную пулю в красивый лоб другой женщины, которую я вызвался сопровождать в ее вояжах по дорогим кабакам. Потом она потихоньку улизнула через запасной ход своей квартиры и сгинула во мраке ночи, откуда на меня выплыли не добравшие дозу менты и отдубасили так, что лишь цепкий глаз байкерши по прозвищу Тормозная Жидкость спас меня от верной смерти под колесами безглазого ночного грузовика. И вот робкая попытка внести хоть какую-то ясность в ситуацию со странным поведением Мальвины окончилась тем, что несчастному желтоголовому стилисту свернули голову, как предназначенной для бульона курице.
Из всего этого следовало, что стоит повидать Малька: он определенно был знаком с той красоткой в шляпе и наверняка знал ей цену, раз уж сам вызвался доставить к столу презентационный бокал пива.
Офелия, как видно, восприняла мою заторможенность на свой счет — усевшись на бак, она провела кончиком языка по верхней губе и, выразительно поглаживая свои груди, предложила:
— Прокатимся?
Я подхватил ее под мышки и ссадил с мотоцикла.
— Увы и ах… Мне нужно срочно отъехать.
— Ну вот… — потерянно прошептала она. — И ты туда же.
— Бизнес есть бизнес, — мне оставалось лишь пожать плечами и отвести взгляд, потому что в этот момент мне стало ее отчего-то искренне жаль. — Эх, Офелия, о нимфа, что бы тебе посоветовать?
— Посоветуй.
— Пойди да утопись.
— Да ну тебя, — отмахнулась она, усаживаясь сзади. — Подвези хоть до моста.
— Нет проблем, — кивнул я и включил зажигание.
