Супруги Раву были настолько потрясены смертью Ван Гога, что приняли решение не сдавать никому номер 5. Поднявшись спустя шестьдесят лет после трагических событий по лестнице отеля, я открываю дверь — передо мной предстает пустая, мрачная комната. Находиться в ней мучительно.
Я наполняю пустое пространство всеми воспоминаниями, всеми сведениями, которые мне удалось раздобыть за несколько недель моей поездки, и в очередной раз задаю стенам главный вопрос.
Мы были бандой балбесов, лет по шестнадцать-двадцать: нам нравилось издеваться над этим чудаком, когда он проходил мимо нас, вечно одинокий и молчаливый, в бесформенной белой рубашке и дешевой соломенной шляпе, какие продавались на каждом углу, — он же свою всегда украшал голубой или желтой лентой. Я вспоминаю с огромным стыдом, как однажды швырнул в него обгрызенный кочан капусты. Что поделать? Мы были слишком молоды, а он был слишком странным. Каждый день он шел в поля рисовать — вечно с трубкой в зубах, большой и сутулый, с безумным взглядом.
У него всегда был такой вид, как будто он готов в любую минуту броситься бежать, он ни на кого не смотрел — возможно, из-за такой его манеры мы все время подтрунивали над ним. Он никогда не вел себя агрессивно, даже когда был пьян, что случалось нередко. Только узнав о том, что он изувечил себя, мы поняли, что он действительно был сумасшедшим, и тогда испугались по-настоящему. Я часто вспоминал его: он был таким хрупким и так сильно нуждался в любви, а мы обрекли его на отчуждение, оставили один на один с его одиночеством, гениальным и ужасным.
Вот что я услышал из уст одного пожилого арлезианца. Его слова как нельзя лучше дают почувствовать суеверный страх, который испытывали окружающие к Ван Гогу, заставляя тем самым его страдать.
Несколько лет назад Антонен Арто опубликовал эссе, и оно произвело на меня сильное впечатление. В нем автор называет Винсента «самоубийцей, которого убило общество», утверждая, что дядя покончил с собой не потому, что не мог больше выносить груз своего существования, а потому что его подтолкнуло к суициду окружение.
Ван Гог убил себя в порыве безумия, устав от неудач, и произошло это, когда все наконец начало складываться хорошо. И как только он раскрылся в полной мере как художник, общественное сознание решило наказать его за то, что он не такой, как другие.
Мне не совсем ясно, что имеет в виду автор под «общественным сознанием», однако в ходе путешествия я убедился, что Винсент покончил с собой, потому что за недолгую жизнь встретил гораздо больше хулителей, чем ценителей своего творчества. Данное обстоятельство поселило в нем внутренний конфликт, но вместе с тем закалило его характер и дало стимул к совершенствованию собственной живописи, пусть даже развитие было порой бессистемным и лишенным четкой направленности.
Главной ошибкой Ван Гога было то, что в жизни он полагался лишь на одного человека, и им был Тео.
Да, вы не ошиблись, я действительно считаю это ошибкой: дядя никому не доверяет так, как моему отцу. Он делится с ним сомнениями, восторгами, результатами творческих исканий. Винсент не стесняется признаваться Тео в своей неуверенности и ждет от него мудрых и бескорыстных советов, которые непременно пойдут во благо.
Непрекращающийся обмен мнениями спровоцировал развитие взаимной зависимости между братьями, которая сильно влияет на внутреннее состояние обоих.
