- не влюбляться в мужиков. Любовь - она из человека дурака делает, сама видишь. Сколько у меня парней хороших было, и предложение делали, и любили меня... А я их отшивала, дура, а потом в мерзавца втрескалась, который меня ни в грош не ставит. Думаешь, я ничего не понимаю? Да все понимаю.
- А по-моему, любовь, наоборот, делает человека лучше, - возразила я, радуясь, что подруга хотя бы немного успокоилась.
- Нет, Дашка, - покачала головой Лида. - Это только тогда работает, когда и тебя любят в ответ. - И уже своим привычным, деловым тоном добавила: - Времени до выхода из дома мало совсем, одевайся, потом договорим. Нас Вера ждет. А тебе спасибо, что глаза открыла. Сегодня же пошлю его подальше. Отомстить бы этому уроду, да не знаю, как.
- Не надо мстить, - сказала я. - Месть еще никому пользу не приносила. Ты просто еще не встретила своего человека. Вот полюбишь - и все у тебя будет по-другому.
Лида внезапно улыбнулась, хорошо так, светло. В этот момент она совершенно не походила на циничную женщину, ищущую во всем выгоду. Это была просто милая девушка, приехавшая в Москву из провинции и желающая обычного женского счастья.
***
На работе все шло, как обычно. В цеху растянули на стене новый плакат: "Работать ритмично, настойчиво повышать качество продукции!". Что ж, повышать, так повышать. Дела спорились, мастер меня хвалил. Работая у станка, я краем глаза обеспокоенно поглядывала на Лиду, снова и снова прокручивая в голове свой сон, в котором Аллочка мне рассказывала о том, как сильно подружка переживала свой разрыв с ловеласом, любящим поиграть на саксофоне. Однако Лида выглядела спокойно, добродушно и вполне умиротворенно. Что-то напевая себе под нос, она в охотку работала. Надо сказать, что подруга вообще как-то изменилась в лучшую сторону после нашего утреннего разговора: стала проще, дружелюбнее и на заводских парней, робко улыбающихся ей, уже не смотрела свысока. Видимо, права была мудрая Зинаида Петровна: нужно брать с той полки, до которой дотягиваешься. Тогда и будет тебе счастье. А розовые очки, как известно, всегда разбиваются стеклами внутрь. Хорошо, что Лида вовремя это поняла. А мне наоборот нужно было понять вовремя, что не стоит полагаться на мнение других, безапелляционно называющих меня девушкой без мозгов. Глядишь, тогда бы я и учиться в институт пошла, не отдала тридцать лет жизни работе в ненавистном магазине и не связалась бы с непризнанным "гением" Толиком... А почему бы, собственно, и сейчас не пойти учиться? Здесь-то мне всего восемнадцать...
В обед я все рассказала Ване, пока он умывал лицо над фонтанчиком. Для него это было малоприятное известие: добродушный парень даже представить себе не мог, как можно обижать женщин и отзываться о них в таком малоприятном тоне.
- Ну ничего себе! Во дела! А я еще к нему в гости ходил! Набить бы этому хлыщу морду! - зло сказал он, вытираясь полотенцем, которое я ему подала.
- Не надо! - испугалась я. - Зачем мараться? Хочешь пятнадцать суток за хулиганство схлопотать и запись в личное дело? О таких случаях на работу быстро сообщают.
- Твоя правда, моя будущая женушка! - сказал Ваня и обнял меня. - И правда. Этого урода еще жизнь накажет. Я к нему на хату больше - ни ногой. И ребят предупрежу. Найдем место, где собираться. Москва - большая. Твоя подружка еще встретит себе хорошую партию. Андрейка Петров вон, токарь, приятель мой, давно на нее поглядывает. Москвич, кстати, как она и хотела. А нам с тобой о себе думать надо.
- Подожди, - я осторожно, но настойчиво вывернулась из его объятий. - Какая "будущая женушка"? Мы же еще не говорили о свадьбе? Ты вчера только всего лишь намекнул...
- Не говорили? - лукаво подмигнул мне Ваня. - Так сейчас поговорим! - и он, встав на одно колено, протянул мне руку и громко сказал: - Дашка, я люблю тебя! Выходи за меня!
Как? Вот так вот просто? Без всяких "поживем лет пять, присмотримся"? Кровь прилила мне в голову, от волнения во рту пересохло. Идущая на обед стайка девчонок, увидев происходящее, замерла в ожидании. А я, так и не найдя, что ответить, просто кивнула. Ваня, встав обратно на ноги, снова крепко обнял меня и, уже никого не стесняясь, поцеловал. Девчонки, стоящие рядом, зааплодировали. Лида, наблюдавшая за всем этим издалека, показала мне большой палец: мол, молодец, Дашка, дело сделано, осталось за малым.
***
Остаток рабочего дня пролетел незаметно. Я так и лучилась радостью. Все складывалось просто замечательно: Лида наконец поняла, что не стоит гнаться за призрачным иллюзорным счастьем и напрочь разочаровалась в своем мажоре, а я получила долгожданное предложение выйти замуж от любимого человека. Идя в раздевалку после работы, я краем глаза заметила, как подружка мило беседует с Андреем, Ваниным приятелем. Кажется, даже успела стрельнуть у того телефончик. От ее прежней надменности не осталось и следа: Лида общалась с Андреем мило, дружелюбно и вовсе не заносчиво. До автобусной остановки они пошли вместе, а мы с Ваней двинулись за ними, чуть поодаль.
В то, что я скоро выйду замуж, мне все никак не верилось.
- А где мы будем жить, Ваня? - спросила я, вдруг спохватившись. Я совсем забыла, что он, как и я, живет в общежитии.
- Вопрос сложный, - вздохнул новоиспеченный жених, - но решаемый. Все можно решить, было бы желание. Можно комнату снять для начала. В Москве, конечно, с этим трудновато. Без прописки можно останавливаться у родственников и знакомых на срок до трех суток. Если живешь свыше трех суток, необходимо оформлять временную прописку, а ее далеко не все соглашаются делать.
Я вздохнула. Да уж, хороши жених и невеста. Что одна живет в общаге, что второй. Нет, мы, конечно, зарабатываем, но на первый кооперативный взнос не хватит. Меня к нему в общагу не поселят - там живут только парни, а у нас - только девчонки. Так что этот вариант тоже отпадает... И где теперь вить гнездышко вновь созданной ячейке общества?
- Да погоди ты расстраиваться раньше времени, - взмолился Ваня, видя мое погрустневшее лицо. - Мы обязательно что-нибудь придумаем. Ты же веришь мне? - и он вопросительно и очень серьезно поглядел на меня.
- Ага, - кивнула я.
- Ну вот и славно! - улыбнулся жених. - На самом деле
