Рыжий.
Но нам нечего было рассказывать. После того, как Маша ввела лекарство в катетер капельницы больного, ничего не произошло. «Теперь надо подождать», – сказала она. Встала и поманила меня к выходу.
– Надо подождать, – сказала Маша. – Саша, мы могли бы попросить вас остаться здесь на несколько минут?
– Конечно, – с готовностью отозвался тот, вскакивая с креслица.
– Не входите в палату. Вероятно, она скоро позовет кого-нибудь из персонала. Тогда заметьте время. А нам надо подышать свежим воздухом.
Она повернулась к выходу. Рыжий подскочил и подставил локоть калачиком. Маша взяла его под руку, и он немедленно изогнулся, заворковал что-то, повел ее по коридору.
– Прохвост, – с досадой пробормотал Морган.
Я про себя помянул Баламута куда более крепким словцом. Почему он всегда оказывается быстрее нас?
Нет, ничего такого, но я знал, что если его усилия увенчаются успехом, то я сдохну от горя. Вот прямо на месте хлоп – лягу и помру.
Как они, спрашивается, тогда во Фриланд вернутся?
Морган дернул меня за рукав:
– Пошли.
9.
Из двора больницы, поверх низенького белоснежного парапета, открывался вид на утреннее море.
– У нас получилось? – спросил я Машу.
– Конечно, – с недоумением взглянула она на меня. – Но я устала. Нам пора возвращаться. Аптека, мы же можем отправиться прямо сейчас?
– Конечно.
– Только нам надо дождаться, пока препарат сработает, – добавила она. – Сейчас Саша скажет нам время, и пойдем. Нам ведь надо будет идти пешком?
– Верно. Вряд ли придется долго искать: я за это время уже видел гейтов… штук двадцать. Редко так бывает.
– Это прекрасно, – пробормотала Маша, и мы помолчали, глядя на море.
– Ну, и что думаете? – безразличным голосом спросил Рыжий.
– Про что? – спросил Морган.
– Про Сашу? – спросил я и улыбнулся.
– Ну да.
– Но у меня не получится его вывести, – сказал я. Морган хмыкнул.
– Можно хотя бы рассказать, – предложил Рыжий безразлично. – Он заслужил.
– Маша, что ты думаешь? – спросил я.
– Вы хотите рассказать Александру о Фриланде и попробовать провести его туда? – уточнила она. – Я не против. А что касается средства, то... впрочем, мы увидим.
Над морем поднималось розовое солнце. Вот она, Греция. Я поднял голову и вдохнул воздух, пахнущий морским ветром, виноградным соком и мраморной пылью. Двор больницы – просторный, вымощенный маленькими белыми плитками – с двух сторон огораживали каменные стены в благородно облупленной побелке, нанесенной, должно быть, еще во времена Аристотеля. По побелке вилась виноградная лоза. Во дворе стояло с десяток машин «скорой помощи», под стенами густо росли белые цветы. В ворота, фырча, въехала еще одна «скорая» и аккуратно припарковалась совсем рядом с нами. Из машины вальяжно вылез вылез толстый усатый грек-водитель и принялся с удовольствием раскуривать трубку.
– Лично мне и без тебя кажется, что мы сейчас во Фриланде, – жмурясь на солнце, сказал Баламут.
– Герман Богданович? – окликнул его негромкий голос.
В нескольких шагах позади нас мы увидели приближающегося Арчева.
...Вот тебе, Рыжий, твои прогулки по особым заведениям и посиделки в особых казино. Странно, что нас только сейчас догнали!..
Арчев приближался неторопливо, помахивал серенькой папочкой. Он почти не изменился: был такой же гладкий, с мягкой улыбочкой, невыразительный, как в ту единственную нашу встречу. Разве что немного округлился. Костюм на нем сидел так же безукоризненно, как в прошлые времена.
– Привет, – сказал я (надо было что-то говорить). – Давно не виделись.
– Давненько, – неторопливо ответил Арчев. – Три года? Добрый день, господа. Добрый день, мадам.
Он знает, кто такая Маша? – пронеслось у меня в голове. Или не знает? Откуда он может знать?
– Здравствуйте, – вежливо ответила Арчеву Маша. Рыжий замер, задрав подбородок, верхняя губа у него вздрагивала, веснушки резко выступили на лице. Он явно потерял способность соображать. Надо было как-то потянуть время.
– Вы сегодня... без ваших друзей? – спросил я. – Как-то странно. Или они снова прячутся?
– Тю, – простецки сказал Арчев, глядя на Моргана, – никто не прячется. Сегодня у меня совсем другие задачи.
Морган как будто вообще не замечал его. Он стоял рядом с Машей и с каким-то странно спокойным любопытством разглядывал замысловатую трубку во рту у толстого водителя-грека.
– И какие задачи у конторы сегодня? – спросил я. – Поприветствовать нас в дружественной стране? В стране – колыбели цивилизации?
Арчев посмотрел на меня. Да, он мало изменился, и по крайней мере одно у него точно осталось прежним.
Глаза.
Помолчав, Арчев ответил:
– Сегодня я представляю не контору. У меня теперь другой… наниматель, чему я не могу не радоваться.
– Вранье, – сказал я. – Из вашей конторы не уходят.
