под потолок: путь к Диону оказался свободен.
– Альтебрес жаждет крови, мальчик. Я бы хотела убить тебя быстро, но он хочет, чтобы я запомнила всё: как твоё сердце остановится, как кожа потемнеет и начнёт распадаться, как черви источат плоть и в конце твой прах разлетится по свету. Ты должен исчезнуть, слиться с природным хаосом, и тогда моя задача будет выполнена, – склонившись над неподвижным юношей, промолвила девушка. – Я не хочу этого, но мне придётся действовать медленно, иначе мои воспоминания могут счесть за обман.
Она подняла указательный палец и дотронулась до шеи Диона. Юноша вскричал, как кричал недавно начальник кортежа. На его коже осталась длинная тёмная борозда: кожа на глазах старела, шелушилась, умирала. Русоволосый парень попытался отпрянуть, но нечто невидимое крепко держало его в своих объятиях.
– Не сопротивляйся…
– Отпусти его! Клянусь, я отомщу… – вдруг вскричал Нокт, и псионические тиски отпустили его – юноша рухнул на пол.
– Начинай, мальчик. Но кто виновен в том, что происходит? Ты и только ты! – ухмыльнувшись, заметила Эронел. – Ты мой проводник.
– Я не позволю тебе, причинить ему вред! – с трудом поднявшись на ноги, прошептал Нокт. – Эта ошибка не повторится…
– Смешно, – Эронел вновь прикоснулась к Диону, и парень закричал, не в силах вынести боль.
– Оставь его! – едва не падая, воскликнул Нокт, и иллюзорная дева исчезла.
– Ты думаешь, твоего слова будет достаточно? – она стояла за его спиной, – Ты мой инструмент, не наоборот.
Лёгкий толчок, и юноша отлетел к стене, в метре от выхода. Когда звон в голове прошёл, парень открыл глаза и сквозь слёзы заметил закрытую дверь. Он ощутил, как всё его естество призывает к побегу, страх был силён. Эронел тоже почувствовала это и рассмеялась с новой силой:
«Да, беги, Нокт, беги! Ты никогда не был хорошим братом, так нечего и начинать, беги! Беги и не возвращайся, ты только будешь мешать, а Диону предстоит пережить ещё так много мучений».
Юноша колебался.
– Чего ты ждёшь? – продолжала Эронел. – Или, быть может, хочешь разделить страдания брата? Я тебя не убью, но, по крайней мере, покалечу. Взгляни на того несчастного, что я лишила руки… Поверь, это самое малое, на что я способна.
Это была последняя капля. Нокт, словно в припадке, задрожал, в его глазах сверкнул страх, и юноша, не чувствуя ног, бросился бежать. Схватившись за дверную ручку, он изо всей силы потянул за неё, и металлическая дверь, которая совсем недавно было заперта, удивительным образом открылась. Дион, наблюдавший за бегством брата, чувствовал подступающую тошноту.
– Не уходи, – из последних сил прохрипел русоволосый парень, но его брат уже скрылся в коридоре. Он бежал, не оглядываясь, ощущая кожей страшный смех Эронел. Он преследовал его везде.
Заметив в конце коридора лестницу, Нокт стремительно взбежал по ней и оказался на палубе. Тотчас его стошнило: повсюду в бурых пятнах гнили и запёкшейся крови лежали останки экипажа челнока. Запах смерти стоял в воздухе, и даже гроза, ветер и дождь не могли его перебить. Челнок, накренившийся на левый борт, неподвижно висел в пространстве, хотя по всем законам физики должен был рухнуть вниз.
Нокт дрожал. Его желудок опорожнился, и мозг слегка пришёл в себя. Отойдя от кучи трупов, юноша принялся жадно дышать, ему хотелось очнуться, но ужас, сковавший мозг, всё никак не отпускал. Вскоре парень насквозь промок и, лишь почувствовав холод, смог адекватно мыслить.
– Она там… – это были первые слова, которые он произнёс, находясь наедине с собой. Мысли Нокта путались, язык едва шевелился, но парень знал, что только так он сможет взять ситуацию под контроль. Он устало брёл по палубе, натыкаясь на останки экипажа, переступая через металлические части челнока, спотыкаясь на скользком деревянном покрытии. Впереди неясно обозначался капитанский мостик, но юноша был слишком изнурён, чтобы подняться на него. Он шёл и лихорадочно думал над тем, как ему поступить, но в голове царил белый шум, прерываемый изредка воспоминанием о страшном смехе Эронел.
– Моё видение… – вновь промолвил парень, но легче ему от этого не стало. Душа разрывалась на части. Нокту было страшно, но вместе с тем в глубине его естества шевелилось родственное чувство, кричавшее о спасении брата.
– О, Истязающий, помоги… Прошу… – упав на колени, сквозь слёзы, прошептал Нокт. Он видел своё ничтожество, он осознавал, насколько мерзко выглядит его поступок, но что делать дальше, не знал. Внутренняя боль не давала ответов.
В таком состоянии он просидел около минуты, пока снова не услышал душераздирающий вопль Диона, Эронел продолжала своё дело.
– О, боги, помогите… – вновь прокричал юноша, но тут, словно в ответ на его мольбы, в его голове пронеслась мысль, одновременно спасительная и губительная. Где-то на краю подсознания, юноша отчётливо услышал слова Эронел, произнесённые недавно:
«Но кто виновен в том, что происходит? Ты и только ты! Ты мой инструмент, не наоборот…»
– Инструмент, – одними губами прошептал парень. – Инструмент… Она, словно паразит, засела во мне…
Эти слова, понятные одному Нокту, произвели на него странное благотворное действие. Встав и вздохнув, будто очнувшись ото сна, он огляделся, ища что-то важное. Как назло, ничего подходящего не попадалось, но вот, в очередной раз окинув изуродованную палубу взглядом, юноша смог различить у правого борта что-то блестящее. Сердце его ёкнуло, и страх пополз вниз по животу. С трудом подавив этот порыв и поднявшись наверх по наклонной поверхности, юноша схватился за борт и торопливо взял в руки заинтересовавший его предмет. Одновременно с ужасом и радостью он понял, что держит металлический штырь, тонкий и острый.
***
– Нет! Хватит! Хватит! – извиваясь на полу, кричал Дион. Скребя по дереву ногтями, он оставлял на нём красные следы, бился локтями и коленями, чувствуя, как на его руках появляются новые тёмные полосы. Эронел сидела рядом и что-то негромко говорила. Юноша едва её слышал, временами цепляясь мыслями за единичные слова.
«Альтебрес… Вайрос… Вивисектор… – боль, – Альтебрес, Вайрос, Вивисектор – боль».
Ритм становился всё быстрее, интервалы между болевыми вспышками уменьшались, и кожа, словно узорами, покрывалась новыми ранами. Это длилось всего несколько минут, но для Диона они были равны вечности. Его тело страдало, внутренний мир оказался сломлен новым предательством, а разум затуманивался от адских мук.
– Чтож, – вдруг остановившись, произнесла иллюзорная дева, – Я полагаю, ты натерпелся сполна. Сними одежду, и я положу конец твоим страданиям.
– К чёрту! – прохрипел Дион, от напряжения едва чувствуя себя.
– Тогда продолжим, ты не против? – улыбнулась Эронел. – Наверное, ты меня ненавидишь… Это естественно, но если бы ты знал, чего
