отвечала своим влиятельным родственникам, когда в дверь постучала Глэдис. Она вошла внутрь с выражением материнской гордости и поставила рядом с девушкой чашку чая.
– Как вы узнали, что именно это мне сейчас было так необходимо?
– О, мисс, я знаю вас, словно свою… – Старушка сделала паузу: – Не берите в голову. Генри скоро уезжает в Итон, а вы выходите замуж… Я буду очень скучать по вам обоим.
– Вы же знаете, что вам незачем это делать, – тихо сказала она, оглядываясь на приоткрытую дверь. – Мое предложение остается в силе.
– Мисс, я точно знаю, что вам нужна эта чашка чая, как и то, что вам не нужно забирать с собой ничего, напоминающее этот дом. Кроме того, вы будете жить со своим мужем и…
– Мистер Даггер согласен, что мы должны нанять вас к себе, – настаивала она. – В вашем возрасте уже и работать не стоит. Но со мной вы хотя бы сможете жить в полном комфорте, пока не захотите выйти на пенсию.
– Благодарю вас. – Глэдис улыбнулась: – Но я служу семье Мод с самого своего рождения. Мой долг – оставаться здесь. В моих костях больше от поместья Лоури, чем в самом фундаменте дома.
Однако Хоуп слишком хорошо знала, что этот фундамент пропитан кровью. Боль, одиночество и холод, который терзал душу и выворачивал ее наизнанку. Если этот дом был невыносим для такой молодой девушки, как она, что уж и говорить о том, каково в нем было пожилой женщине.
– Как пожелаете, – сказала она с улыбкой. – Но мое предложение бессрочно, когда бы вы ни захотели его принять.
Глэдис кивнула, размышляя о том, насколько ее хозяйка упряма.
– На самом деле, мисс, я поднялась к вам не только для того, чтобы принести чай… Это была лишь отговорка. – На этот раз уже экономка обернулась, убеждаясь, что их никто не подслушивает. – Он вернулся. Тот неприятный джентльмен с цветами.
Вздрогнув, Хоуп обхватила себя за плечи.
– Разве в прошлый раз вы не сказала ему, что я помолвлена?
– Конечно, сказала. И я сомневаюсь, что он не читал или не слышал об этом. В городе лишь об этом и говорят, вы же знаете.
– И что вы ему сказали на этот раз?
– Что если он снова объявится, то я предупрежу мистера Даггера.
– Нет! – воскликнула Хоуп. Ее пугала мысль о том, что Кайден может что-то узнать о Свитине, о том, что тот замышлял или хотел получить. Он может расторгнуть помолвку, вообразить себе что угодно или… – Ты правильно поступила. Уже через неделю меня здесь не будет, поэтому больше он нас не побеспокоит.
– Хотя на этот раз он ушел без единого слова протеста, он оставил вам вот это. – Глэдис протянула записку. – Сначала я хотела сжечь ее, но так и не решилась.
Руки Глэдис слегка дрожали. Хоуп знала, что дело не только в холоде. Дело было и в ее возрасте, и в усталости, и в больных костях. Когда она протянула руку, чтобы взять лист бумаги, то поняла, что на этот раз ее дрожь вызвана не переутомлением.
– Спасибо, вы можете идти.
Она открыла записку в одиночестве. В ней было всего две строчки – невинные на первый взгляд, но гораздо более зловещие, если копнуть чуть глубже:
Поздравляю с вашим союзом, моя дорогая. Я пошлю свои следующие знаки внимания уже по другому адресу.
– С.
«Что, черт возьми, он имел в виду под вторым предложением? Что он собирается начать приставать к другой женщине или продолжит посылать свои знаки внимания в мой новый дом?»
Она не знала. Время покажет. Она хотела надеяться, что ее свадьба поугасит пыл этого мерзкого дворянина и разрушит его намерения сделать ее своей любовницей. Хоуп протянула бумагу к свече на столе и удовлетворенно наблюдала, как огонь пожирает ее.
– Адье, адье, – пропела она, как это сделала бы Эвелин. – Пора вновь браться за дело.
Заставив себя отвлечься, она возобновила переписку. На следующем конверте не было печати с благородным гербом. По крайней мере, того, который бы она знала. Поднеся темный сургуч к свету, она заметила, что на нем красуется знак петли с двумя концами.
Она открыла его слишком поспешно, как не в себе, и впилась взглядом в два коротких предложения, жалея, что их так мало.
Надеюсь, Вы хорошо себя чувствуете. Если Вы не против, я заеду за Вами завтра в полдень, чтобы познакомить Вас с моими тетей и дядей, Бесс и Домиником, которые, за неимением моих родителей, будут свидетелями на нашей свадьбе.
– Кайден Даггер
В этих строчках не было ни двойного смысла, ни намеков. «Как же он скуп на слова – ничего похожего на любезность! – хихикнула она про себя. – Он скорее умрет, прежде чем станет хоть немного романтичным со своей невестой».
Ее наконец осенило. Письмо было датировано днем раньше.
Двенадцать часов…
ДВЕНАДЦАТЬ!
Поднявшись с кресла, она чуть не споткнулась и не полетела на пол. Устояв на ногах, она бросилась к колокольчику для слуг. Через минуту в дверях появилась Глэдис.
– Что случилось?!
– Помогите мне одеться! Мистер Даггер будет здесь с минуты на минуту! – Она начала расхаживать взад-вперед. – Голубое платье… Нет! Зеленое! Или цветочное… Вот это! Моя прическа! Он очень пунктуальный, так что не станет задерживаться… Какой беспорядок! – Она вновь чуть не споткнулась. – Глэдис, позовите свою племянницу, пусть поможет мне!
– Лили? О да, конечно!
– А вы оставайтесь внизу, чтобы, когда придет Кайд… мистер Даггер, вы могли отвлечь его. Мои чулки! – Она обернулась, почувствовав запах гари. – Свеча!
Искра от тлеющей записки Свитина упала на письмо Кайдена, отчего то загорелось ровно по центру. Хоуп сбила ее на пол и несколько раз наступила на нее своей металлической ногой. Когда огонь погас, она прижала руку к груди. Ее волосы были всклокочены. Сердце бешено колотилось. В комнате пахло горелым. Неловкая тишина заполнила пространство.
Не удержавшись, она разразилась смехом. Глэдис, стоявшая позади нее, тоже принялась хохотать, чем сильно удивила Хоуп.
Пока они обе вдруг не услышали стук, раздавшийся в дверном проеме.
– Глэдис! Хоуп! – услышали они раздраженный голос леди Лоури. – В дверь звонят! Или вы хотите, чтобы я сама пошла открывать!
Нервный смех быстро сменился ужасом.
– Я пришлю Лили, – сказала экономка, подбегая к двери. – Не переживайте. Он вас любит! Ничего с ним не станется, если подождет вас немного.
Как только она ушла, Хоуп закрыла лицо обеими руками.
«В этом то и проблема… Какая у него причина ждать меня?»
* * *
Он ее не любил, она это совершенно ясно понимала, но тем не менее он действительно ждал ее внизу. Она спустилась, чувствуя стыд за то, что зря потратила его время, хотя стрелка часов едва перевалила за двенадцать.
В своей спальне, облачаясь в простое бирюзовое платье, она пыталась успокоиться, но все было тщетно. Помимо переживаний из-за того, что
