Машенька, сыграем «Железняка».
И они начали играть. Кое-кто из бойцов, услышав знакомый мотив, начал подпевать.
Когда музыканты кончили играть, Иванов молча подошёл к старику и резким движением вырвал баян из его рук. Старик вскочил. Бойцы, не понимая, что случилось с их политруком, всегда таким вежливым и спокойным, с недоумением следили за происходящим. А политрук с силой рванул баян, и из лопнувших мехов старой гармонии вывалился немецкий радиопередатчик…
Вот почему так плохо играл баян.
Старый музыкант и его «дочка» оказались гитлеровскими шпионами. Играя на перекрёстках дорог, они наблюдали, как подтягивались резервы Красной Армии к линии фронта. Ночью старик передавал по радио собранные за день сведения. Он сообщал немецкому командованию всё, что видел и что успевал подсчитать.
Случай с «музыкантами» показывает, к каким способам прибегают немцы для засылки шпионов в наши прифронтовые районы. Способов этих очень много. Беженцы, слепцы, гадалки, добродушные с виду старушки, даже подростки – нередко используются гитлеровцами для того, чтобы разведать наши военные секреты, выяснить расположение наших частей, направления, по которым продвигаются резервы. Одним из методов, наиболее излюбленных немцами, является засылка лазутчиков под видом раненых, бежавших из плена, пострадавших от оккупантов, вырвавшихся из окружения и т. п.
Революционная бдительность, которой всегда учил нас Ленин и учит Сталин, была, есть и будет сильнейшим оружием советского народа в борьбе против врагов, особенно в моменты серьёзной опасности.
В мае 1919 года, когда наша страна находилась в огненном кольце интервенции, а в наши тылы проникали шпионы и диверсанты всех мастей, Ленин и Дзержинский обратились к советским гражданам с таким призывом:
«Берегитесь шпионов!
Смерть шпионам!
Наступление белогвардейцев на Петербург с очевидностью доказало, что во всей прифронтовой полосе, в каждом крупном городе, широко развиты организации шпионажа, предательства, взрыва мостов, устройство восстаний в тылу, убийств коммунистов и выдающихся членов рабочих организаций.
Все должны быть на посту!
Везде удвоить бдительность, обдумать и провести самым строгим образом ряд мер по выслеживанию шпионов и белых заговорщиков и по поимке их!
Железнодорожные работники и политические работники во всех без изъятия воинских частях в особенности обязаны удвоить предосторожность.
Все сознательные рабочие и крестьяне должны стать грудью на защиту Советской власти, должны подняться на борьбу со шпионами и белогвардейскими предателями.
Каждый пусть будет на сторожевом посту – непрерывная, по-военному, организованная связь с комитетами партии, чрезвычайными комиссиями, надёжнейшими и опытнейшими товарищами из Советских работников.
Председатель Совета рабоче-крестьянской
обороны ЛЕНИН
Народный комиссар внутренних дел
ДЗЕРЖИНСКИЙ».
В войне против советского народа немецко-фашистские мерзавцы широко используют провокацию и шпионаж. Они стремятся использовать малейшую беспечность, малейшее ослабление революционной бдительности.
Известно, что чем более опытны шпионы, тем менее подозрительно они себя ведут, тем безупречнее стараются выглядеть. Значит нужно так организовать свою работу и свой быт, что даже если рядом с тобой работает или живёт шпион, ему не удастся ничего подглядеть, подслушать, выкрасть, выяснить, выпытать.
Каждый должен знать лишь то, что ему знать положено. Нельзя делиться производственными данными, рассказывать о военных заказах, о заводской программе, о цифрах выполнения плана, о дислокации промышленных объектов, об «узких местах» производства, о сырьевых запасах и ресурсах, о заводах-поставщиках и т. п., ибо все сведения такого рода могут быть подхвачены и использованы врагом.
Строжайшее сохранение государственной и военной тайны, соблюдение установленных правил учёта и хранения секретных документов, всемерное усиление охраны наших оборонных предприятий и объектов, непримиримая и повседневная борьба с расхлябанностью, неряшливостью и болтливостью – важнейшая задача, стоящая перед нашими партийными и советскими органами, перед каждым честным советским человеком.
* * *
Советская разведка разоблачила немало немецких шпионских гнёзд, насаждённых в разное время в нашей стране. Но надо помнить, что ещё задолго до начала Отечественной войны, до вероломного нападения Германии на Советский Союз, немцы пытались перебрасывать через границу своих агентов, завербованных в ряде случаев из числа белоэмигрантских подонков, осевших в различных странах Европы.
Один из таких переброшенных шпионов, остзейский немец по происхождению, бывший полковник царской армии Эрнест Бушман, был задержан благодаря бдительности пограничника Астаховича.
Вот обстоятельства этого дела.
Лето стояло жаркое, а ночь была свежа и даже прохладна. Пограничник Астахович стоял на посту, вслушиваясь в ночные шорохи спящего леса. В лесу было тихо, но он жил своеобразной ночной жизнью, он дышал, и его живое дыхание ощущалось как-то особенно остро.
Уже на исходе ночи, когда было ещё темно, но рассвет уже близился, Астахович услышал совсем недалеко от себя тихий шорох. Настороженный слух ясно уловил: кто-то осторожно крался, часто останавливаясь и как бы вслушиваясь в ночную темень.
Астахович крепче сжал винтовку и приготовился к встрече. У него почти остановилось дыхание, и он ясно слышал, как гулко бьётся его сердце.
Вот совсем рядом с пограничником треснула ветка под ногами идущего и вырисовались смутные контуры высокой мужской фигуры…
– Стой, руки вверх, а то стрелять буду!
Неизвестный растерянно затоптался на месте, как бы не зная, стоять ему или броситься в сторону, и, наконец, неохотно поднял руки.
В комендатуре Астахович разглядел задержанного. Хотя на нём было крестьянское платье, он не походил на крестьянина. Морщины на лице и в углах рта, синеватые мешки под глазами говорили о долгой и бурно прожитой жизни. Глубоко сидящие глаза смотрели на мир хмуро, подозрительно и недружелюбно, а в мягких и сдержанных движениях этого человека, в пытливом, подозрительном взгляде, в манере медленно и тихо отвечать на вопросы чувствовалось что-то затаённое, запрятанное глубоко и навсегда.
– Кто вы? Как ваша фамилия?
– Я разорившийся крестьянин. Моя фамилия – Тальберг. Я пришёл искать работы.
– Кого вы здесь знаете?
– Никого не знаю. Я пришёл искать работы.
– Зачем вы сюда пришли?
– Я крестьянин. Я разорился. Я пришёл искать работы.
В назойливости, с которой он повторял, что пришёл искать работы, было что-то фальшивое.
– Покажите ваши руки.
Неизвестный неохотно протянул длинную, сухую руку. Плоская ладонь, длинные тонкие пальцы, коротко подстриженные ногти не носили следов работы землероба. Кожа была гладкая, выхоленная.
– Вы и теперь продолжаете утверждать, что вы крестьянин?
– Я больше не хочу давать показаний. Я устал.
В пограничной комендатуре привыкли ничему не удивляться. Не удивились и на этот раз.
– Не хотите, – пожалуйста. Мы не настаиваем.
Прошла неделя. Однажды задержанного вели по улице в баню. По дороге встретился местный крестьянин. Увидев неизвестного, он пристально на него посмотрел, потом изменился в лице, ещё раз вгляделся и закричал:
– Батюшки, да ведь это сам Эрнест Фёдорович! Эрнест Фёдорович, вы ли это? Глазам своим не верю!!
Арестованный нервно закусил губу, метнул на крестьянина злобный взгляд, но не произнёс ни звука.
В комендатуре крестьянин заявил, что в арестованном он категорически опознаёт «бывшее их благородие» полковника Бушмана, в полку которого служил и который скрылся в 1918 году, опасаясь расправы солдат, не очень-то любивших своего командира.
– Да и как его, сволоча, любить было, – продолжал крестьянин, – когда он лупил нашего брата нещадно! Чуть что – в морду ударит, и всё в нос норовит попасть или в скулу. Зверь был, а не человек. А я его и не сразу признал. Он потолще был да поскладнее. Но что это он, – головой ручаюсь!
– А откуда вам известно его имя и отчество?
– Да я у него месяц за денщика был. Потом он выгнал меня. «От тебя, говорит, Иван, больно потом воняет». А как не потеть, товарищи военные, когда он меня день-деньской, как собаку, гонял. То ему того, то этого, – покоя не было. Я, признаться, обрадовался, когда он от меня отказался…
Бывший полковник барон Бушман, немецкий шпион, был разоблачён. Он рассказал о своей жизни, о том, как пришла война, а за ней революция, вдребезги разбившая всё благополучие барона, как он и весь его класс остались без имений, без денег, без заводов, без рабочих и без солдат…
Он пошёл к белым, дрался против Красной Армии и вместе с белыми был побеждён. Настали годы эмиграции,
