не менее, ему стало грустно от осознания своего собственного бессилия, какой-то излишней сентиментальности. Хикматов вновь почувствовал, что он живой человек со своими эмоциями и переживаниями. От этой мысли ему сделалось не по себе, и он поспешил зарубить на корню все свои внутренние рассуждения на эту тему.
– Семен Борисович! – Якуб набрал нашему главному фермеру, дабы вновь окунуться в рабочие вопросы и забыть о личных проблемах. – Касательно вашего недавнего вопроса об удобрениях. Я пообщался с коллегами из Ногинска и Солнечногорска, и они порекомендовали обратиться к производителю удобрений, у которого есть свой завод в Удмуртии. Есть, разумеется, и более эффективные удобрения, но пока что мы не сможем их потянуть: уж очень высокая цена на них. Запишите, пожалуйста, название этого удобрения, изучите его характеристики и подготовьте мне небольшой отчет о его преимуществах и недостатках, а потом мы примем коллегиальное решение – берем или нет. Вам удобно записать название? Пишите…
Послесловие
Сентябрь. Урожай наш закончился. Мы сидели в полностью обставленной гостиной и изучали оперативную финансовую отчетность по итогам летнего сезона, составленную Якубом. Следующим этапом, до которого мы еще не добрались, было распределение чистой прибыли. А это, как известно, самый любимый момент всех владельцев компаний.
– По-моему, мы славно поработали этим летом, – сказал Марк, куря свой Iqos. – Столько всего продали уже, а ведь существуем как юридическое лицо всего-то несколько месяцев. В девяностых у нас бы уже давным-давно отжали этот бизнес, – улыбнулся он.
– Согласен, прибыль получилась, что надо, – немного грустным голосом отвечал я. – Но впереди зима, и урожая не будет. Надеюсь, у Якуба есть определенные мысли на этот счет. Зимой мы ничего не вырастим, ведь у нас нет такого оборудования и производственных площадей, где можно было бы что-то выращивать даже в холодное время года. Надо было хоть соленья сделать – хоть их продавать, но Якуб и слушать меня не захотел. А ты что думаешь, Марк?
– Да мне-то что думать? Я считаю, что нужно просто процентов по двадцать от нашей прибыли отдать в резервный фонд на всякий случай и все на этом, – не понимая, почему этот момент вызвал у меня столько вопросов, отвечал Торбов.
– Возможно, ты и прав, – я не хотел с ним спорить и решил согласиться. – К тому же, заработную плату нам платить не надо: у нас с нашими работниками на летнее время был заключен гражданский договор. Нет работы – нет договора. А если так, то и регулярную зарплату платить не надо. Хикматов все-таки молодец, что все так наперед продумывает, ты согласен?
Торбов кивнул своей черной, точно смоль, головой. Мы откинулись на спинки наших велюровых кресел, темно-зеленого цвета, и задумчиво глядели в панорамное окно, где дождь становился все сильнее и сильнее. Сильный ветер ловко подхватывал дождевые капли и проделывал над ними разные манипуляции: то скручивал их в воронку, то заставлял лить стеной, то менял угол падения по пять раз за минуту. Очень захватывающее зрелище, если сидеть в теплом помещении и любоваться этим через большое панорамное окно практически до пола.
Вечернее сентябрьское небо, такое серое, сильно контрастировало с деревьями и кустарниками, такими разноцветными. Сентябрь – настоящий месяц контрастов.
На веранде сидеть было уже холодно. Сентябрьские вечера раз за разом становились все холоднее и холоднее. Сидеть на веранде без куртки было уже достаточно сложным занятием. Выпивать там мы тоже перестали, как и обсуждать какие-то рабочие моменты. Теперь это пространство использовалось нами только для курения. Ну, разумеется, еще я мог там выпить горячий чай или кофе.
Именно поэтому мы с Марком, два уставших от хмурых дней человека, сидели в этих велюровых креслах и мечтали о поездке на море, куда-нибудь подальше от этих дождей. Шум морской волны, горячий песок, легкий бриз, вокруг красивые девушки в купальниках, в руке холодный коктейль – и никакой работы.
Вернул нас с небес на землю, разумеется, наш главный учредитель.
Закрывая зонтик, в дом ворвался донельзя реальный, в отличие от наших мечтаний, Хикматов. Чертыхаясь и ругая все на свете, он снял плащ, скинул с ног туфли и отправился мыть руки. Наш паркетный пол в холле покрылся дождевыми каплями, и я поспешил туда со шваброй – протереть пол, чтобы потом на нем не осталось разводов от капель.
– Ну, и как оно? – подливая себе чай в пиалу, спросил он. – Изучили составленную мной отчетность? Довольны?
– Мы получили чистыми очень хорошие деньги, Якуб. Почти четыреста тысяч на человека выходит. Это же невероятно! – весело заявил Торбов.
– Вы с Денисом получили по триста восемьдесят две тысячи. Я, разумеется, получил побольше. По-моему, неплохой результат, коллеги, – загадочно улыбнувшись, сказал он. – Учитывайте, что расходы на содержание нашей резиденции в основном ложатся на бюджет компании, а не на наши с вами личные карманы. Мы живем тут, получается, за счет ООО «ХАТ-Фарм» и получаем вдобавок отличные деньги. В следующем году будет еще больше, если с урожайностью все будет в порядке. К тому же, мы накопили внушительный резервный фонд, который позволит покрыть практически любые непредвиденные расходы. Замечательно, не правда ли, господа бизнесмены?
– Это вообще офигенно! – Марк не унимался. – О таком результате, Яш, мы даже и думать не могли, когда все это заваривали. А сейчас посмотри – какая резиденция, какая прибыль и какой резервный фонд. Это же просто песня, да?
– Да, но не забывайте – у нас есть кредиты. Как ваши потребительские, так и наш, взятый от лица компании. С ними нужно расплачиваться, потому что размер у них приличный. Чем раньше мы с ними рассчитаемся, тем раньше сможем обрести полную финансовую независимость.
Марк кивнул и сказал, что с потребительскими кредитами проблем нет. При условии, что в следующем году мы будем получать еще больше денег, наши с Торбовым кредиты можно будет закрыть уже через полтора-два года.
– Но какие же планы у нас на зиму, шеф? – спросил я. – Выращивать-то мы ничего не сможем. Как мы переживем ее? Зима уже близко, – я улыбнулся.
– Есть у меня несколько идей, знаете ли. Кто знает, быть может, у нас все получится, – Якуб резко замолчал и уставился на свою пиалу с черным чаем. – Урожай ведь мы весь распродали, получается. Теперь торговать нам нечем, но у меня есть в загашничке идея.
– Кстати, дорогой мой Якуб, а где ты пропадал весь день? – спросил резко я. – На сообщения не отвечал, на звонки тоже. С утра пораньше куда-то исчез, и вот, в восемь вечера только вернулся. Колись, давай!
