у нас и не такого полета птицы поправляют здоровье, – раскрыв тайну моего трудоустройства, сообщила подруга. – У народа нервишки шалят, а мы помогаем им справиться со стрессом и депрессиями. За это они нам благодарны бывают. Некоторые, как вот твой новый работодатель, вообще постоянный клиент, – ошарашила она меня новостью. – И не разводи панику прежде времени, – Алка видимо почувствовала мои сомнения, – на глаза начальству попадаться тебе не придется. Ты же на удаленке работать будешь.
Работа скрасила мои дни, появилась какая-то цель в жизни. Единственное, что не радовало, так это отношения с Кирой. Они так и не наладились. Дочь откровенно терпела меня.
***
– Белла Аркадьевна, срочно нужна ваша помощь!
Звонок от редактора был полной неожиданностью. Обычно со мной связывался ее помощник, который и давал очередное задание, перевести какую-нибудь статейку из иностранных печатных изданий. Причем это могли быть статьи на совершенно разные темы: от моды, до инновационных технологий, я не вдавалась в подробности подобных заказов, главное, что платили исправно.
– Я слушаю.
– Сегодня, в галерее, – она продиктовала незнакомое мне название, – состоится открытие выставки работ итальянского художника и нам, по определенным причинам, нужно осветить это событие.
– Отлично, – вежливо отвечаю я, не понимая, какое вообще к этому имею отношение.
На том конце тяжело вздыхают, и начинают объяснять менторским тоном:
– Наша питерская группа, в данный момент, на другом задании. В двух местах, одновременно они быть не могут, поэтому, я лично вас прошу съездить туда и взять интервью у дочери художника Селены, которая и привезла выставку в Питер.
Ничего себе сюрприз! Признаться, я совсем не готова к подобным мероприятиям, поэтому пытаюсь отказаться:
– Но у меня мало опыта в этом. Точнее его нет вообще.
– Там опыт не нужен, – успокаивают меня. – Я пришлю вам список вопросов. Надеюсь, сделать несколько фотографий вам не составит труда. Если что, не переживайте, мои ребята все отредактируют.
Смотрю на время – почти двенадцать дня, до мероприятия еще шесть часов, минус час на дорогу. Что же, придется поднимать задницу и приводить себя в надлежащий порядок. Как-никак, на открытии выставки предполагается бомонд. Надо выглядеть соответственно. О чем мне так же не забыла напомнить редактор.
Как ни странно, но к назначенному сроку я успела.
– Куда это ты вырядилась? – возглас бывшего мужа останавливает меня почти на пороге.
– Я обязана тебе отчитываться?
Антон откровенно рассматривает меня с головы до ног. Молчит.
– Что-то не так? – язвлю я. – Помада размазалась? Тушь потекла?
– Нет. Платье коротковато.
– А по моему – в самый раз, – и я демонстративно провожу руками по бедрам, плоскому животу, поправляю декольте. – И вообще, приставай к своей выдре. Кстати, напоминаю, она уже скоро придет.
Антон злится, поднимая мне настроение. Неужели ревнует? Вот это новость!
***
Выставка мне понравилась, а картины, неизвестного до сегодня автора, по-настоящему восхитили. Щедро приправленные позолотой, работы мастера сочетали в себе греко-византийские традиции и вдохновляющую гармонию итальянского Ренессанса.
Дочь художника Селена неплохо говорила на английском. С ее разрешения я записала нашу беседу на диктофон, чтобы уже дома, не спеша, перевести на русский.
Кроме меня, была еще пара журналистов и одна съемочная группа местного телеканала. Но в целом, атмосфера на выставке оказалась довольно камерной, и народу было немного. Из особых гостей присутствовал лишь итальянский консул и сама дочь художника. Наличествовала так же делегация из городской администрации, и несколько медийных лиц. Сложилось впечатление, что простых горожан на открытие вообще не позвали.
Хотя, как выяснилось, вход на выставку был свободным, и любой желающий, в ближайшие три недели, мог посетить ее абсолютно бесплатно.
После экскурсии по залам, проведенной для почетных гостей директором галереи, торжественно объявили выставку открытой и предложили шампанское. Я была за рулем, поэтому попросила официанта налить мне в бокал минеральной воды и так как интервью я уже взяла, то решила пройтись по экспозиции – хотела еще раз посмотреть на одну очень понравившуюся мне картину.
Но видимо, этот шедевр привлек не только мое эстетическое внимание. У картины находились двое – мужчина и женщина, и бурно обсуждали ее содержание. Вернее, эмоционально вела себя только женщина, одетая в ярко-красный комбинезон и такого же цвета широкополую шляпу из-под которой выглядывала прядь волос лимонного цвета. Ноги незнакомки украшали ботинки на высоченном каблуке, того же цвета, что и выглядывающая прядь.
Она стояла ко мне вполоборота, и поля шляпы скрывали ее лицо. Скрывали они и лицо спутника эпатажной особы. Голос женщины был сильным, грудным и совсем не подходил к ее вызывающему образу. Впрочем, это было лишь мое субъективное мнение и может статься, что странная дама какая-нибудь знаменитость, со своим неповторимым индивидуальным стилем.
Я встала недалеко, решив немного подождать, когда эти двое насладятся лицезрением картины, обсудят свои впечатления и перейдут к другому экспонату, освободив место для меня. Так и случилось. Минуту спустя, они развернулись и направились в мою сторону. Теперь я могла рассмотреть их лица.
– Белла!
Матвей Золотов казался обрадованным, и это отражалось в блеске синих глаз. Спутать эту радость от встречи, с каким-то другим чувством, было невозможно. Красивое же лицо его спутницы выражало степень крайнего удивления, приправленного каплей высокомерности и надменности. На своих высоченных каблуках она возвышалась надо мной, и я почему-то сравнила ее с Эйфелевой башней, а себя с китайской туристкой, пораженной видом загадочной «железной дамы».
– Мирелла, – Матвей обратился к Башне, – познакомься. Это Белла Серебрянская.
Я киваю головой, в знак приветствия, но в ответ вижу взгляд больше похожий на тот, как исследователь рассматривает какую-то незнакомую бактерию, незнамо как попавшую под прицел его микроскопа.
– Кстати, Белла из вашей братии, – добавляет, улыбаясь нам обеим мужчина. – Она писатель.
– Что-то слышала, – Мирела морщит нос, явно, недовольная таким вниманием к моей персоне со стороны спутника.
– Это вряд ли, – я наконец-то справляюсь с эмоциями от этой неожиданной встречи. Женщина мне не нравится. И дело даже не в Матвее. Просто, не люблю высокомерия.
– Может, вы напомните что-то из вашего, – она тянет слова, как делают это некоторые столичные светские леди. – Хотя, ты же знаешь, – теперь ее взор обращен к мужчине, – в последнее время я увлекаюсь живописью. Современная литература в упадке. Теряется качество. Ведь что сейчас в моде? – в воздух взвивается указательный палец, с нанизанным на него необъятных размеров кольцом, в виде цветка. – Низкосортные, сценарно-беззубые и плохо написанные истории! Изобразительное искусство, в отличие от всей этой вкусовщины, развивается.
М-да, сказано с апломбом. Похоже, я нарвалась не просто на творческую личность, а на человека, позиционирующего себя критиком.
– Увы,
