– Тьфу. – Она выплюнула обрывок в нижнюю половину третьей матрешки, потом закрутила верхнюю, точно совместив обе части узора.
– Вы, девчонки Уиддершинс, все какие-то дикие, – удивленно пробормотал Колтон.
– Только при Флисс этого не говори. Так или иначе, все дурные привычки у нас от бабушки.
Она положила эту матрешку во вторую, потом отгрызла краешек собственного ногтя, сунула его туда же и снова аккуратно выровняла две половинки. Наконец она сложила всех матрешек в самую большую.
– Что теперь? – спросил Колтон.
Бетти крепко прижала кукол к груди, жалея, что громкие удары сердца они приглушить не могут.
– Ничего, – прошептала она. – Теперь мы невидимые.
– Ты уверена? – Колтон перегнулся через борт. – Ого, мое отражение исчезло! – Он недоуменно повернулся к ней. – Но тебя я до сих пор вижу…
Бетти кивнула.
– А еще нас по-прежнему могут услышать… и потрогать…
Раздался плеск весел. Она прервалась, прижала палец к губам и забралась под сиденье. Колтон со своим ростом туда бы не уместился, так что он молча улегся вдоль борта, повторяя телом его изгиб. И они стали ждать.
Первым их нашел туман – густой, блекло-серый, как рыбье брюхо; он простерся над ними, как саван. Плеск весел стал громче, а потом прекратился, по воде скользнула другая лодка. Она ткнулась в них без предупреждения, и Бетти прикусила язык. Что-то звякнуло у нее под локтем. Она подняла руку и обнаружила крупный рыболовный крючок. Если их поймают, то, возможно, этот острый крючок удастся использовать как оружие. Бетти приколола его к рукаву, удивляясь своей свирепости. Она никому раньше не причиняла боли – но никто до этого и не вставал между ней и сестрами. Чтобы добраться до них, она пойдет на все.
Кто-то поднял фонарь, и лодку залил тусклый серый свет. Сквозь туман донесся мужской голос:
– Тут ничего нет, кроме кучи тряпья.
Бетти напряглась. Она знала этот голос, совершенно точно знала! Но откуда? Прежде чем она успела сообразить, заговорил второй мужчина.
– Весла лежат внутри. Поклясться могу, что тут кто-то шевелился.
Этот голос был моложе, резче, и Бетти слышала его впервые. Он звучал уверенно – явно принадлежал человеку не робкого десятка.
– Лодка цела. Никаких следов борьбы, никаких повреждений. Как будто ее просто бросили.
Перед самым своим носом Бетти вдруг увидела руку: кто-то рылся в припасах, которые Колтон прихватил с собой. Она осторожно прикрыла рот шалью, чтобы ее не выдало теплое дыхание.
Фонарь сдвинулся, и свет озарил два лица. У того, кто помоложе, оно было угловатым, словно вылепленным из воска. Он был одет в форму надзирателя; под редкими усиками презрительно кривились его тонкие губы.
Во втором человеке ошеломленная Бетти узнала Фингерти.
Но что он здесь забыл?
– Ну что? – нетерпеливо спросил тюремщик. – Могли злоумышленники плыть на этой лодке?
Фингерти, нахмурившись, посмотрел на весла и поскреб щетину своими длинными ногтями.
– Угу. Мочь-то они могли. Но… – Он заколебался, вглядываясь в туман – будто в надежде отыскать в нем ответ на какую-то загадку. – Лодка эта, по моему разумению, плыла с острова Утраты.
Надзиратель сплюнул. Бетти услышала, как его плевок шлепнулся в воду, и скривилась от отвращения.
– Как бы они дотуда добрались? Ерунда какая-то! С острова Расплаты не отходила ни одна лодка!
При этих словах Бетти улыбнулась – с радостью и облегчением. Видимо, искали только Колтона с Джарродом. О них с сестрами речи не шло, а магия сумки сбила стражников со следа. Но затем она вспомнила, что сумка сейчас у Джаррода, и улыбка угасла. Это был их самый ценный предмет, а теперь он находился неизвестно где, в лапах у опасного преступника. И, что еще важнее, вместе с сумкой он умыкнул также Чарли и Флисс.
– Ну, как-то же они выбрались с острова, – сухо заметил Фингерти. – Либо выбрались, либо до сих пор там, а значит, все надзиратели или подкуплены, или не видят дальше своего носа.
– Кто бы говорил… – проворчал тюремщик. – Уж ты-то знаешь толк в том, как продаваться с потрохами.
Фингерти хмыкнул.
– В конечном-то счете вам со мной повезло.
– Это тебе повезло, – возразил тюремщик. Его голос так и сочился презрением. – Ну, насколько такому пройдохе может повезти. Мы тебя запросто можем засадить за решетку, на раз-два, – он щелкнул пальцами, – если подумаем, что ты снова взялся за старое, или если кто-нибудь на большом острове узнает, что ты – наши глаза и уши. – Он неприятно усмехнулся. – И не думай, что ты уже слишком стар для того, чтобы всыпать тебе палок. Ты наш, Фингерти, и так оно и будет… если только тебе не перепадет хорошая добыча. Действительно хорошая.
Ухмылка сползла с лица Фингерти, и ее вытеснила привычная угрюмая гримаса – словно кукушонок, выталкивающий другого птенца из гнезда.
– Лодку прихвати, – приказал тюремщик. – Нельзя, чтобы она тут плавала сама по себе. Мало ли кто на нее наткнется.
Бетти молча закусила край шали. Плохо, очень плохо. Если их привезут на любой из островов, они потеряют драгоценное время, и какой бы это ни был остров, Колтон там будет в опасности.
Фингерти наклонился к лодке.
– Не вижу тут буксирной веревки.
– Ну так полезай в нее и греби, – бросил надзиратель. – Фонарь останется у меня, так что не отставай.
Фингерти шагнул на борт. Лодка слегка качнулась под его весом, но он стоял уверенно и устойчиво, будто под ногами у него была твердая земля, и озадаченно разглядывал лодку.
– Что-то с ней не так, – пробормотал он, говоря скорее сам с собой, чем с тюремщиком. Носком ботинка он отпихнул одеяла, словно что-то искал.
– Что ты там блеешь?
– Что-то с лодкой, – повторил Фингерти. – Она как будто тяжелее, чем должна быть.
Бетти в панике взглянула на Колтона. У Фингерти большой опыт, он отлично знает, что человек ощущает, когда ступает на борт пустой лодки. Вот только эта лодка была не пустая, а с тремя людьми. Бетти хотелось закричать. Почему, ну почему именно Фингерти? Если он обнаружит ее и вернет домой, возникнет много вопросов, начнутся бесконечные разбирательства – и не останется ни единого шанса спасти Чарли и Флисс до заката. Крючок задрожал в ее пальцах. Она ведь не сможет поранить знакомого человека, который к тому же ей помог… или сможет?
– Просто дерево такое, наверное. – Тюремщик зевнул и поставил фонарь. Бетти услышала скрип уключин, когда он взялся за весла.
– Ну, нет. – Фингерти весь напрягся; будь он собакой, у него на загривке поднялась бы шерсть. – Дерево тут ни при чем. Говорю тебе, что-то не так.
Он переступил с ноги на ногу, и Бетти еще крепче прижала к себе матрешек, чтобы они не укатились, стуча боками.
