получается… дурочка? — наконец проговаривает Клара.
Марк усмехается.
— Получается, что да.
Всю дорогу до лечебной Клара никак не может понять, что в голове этой Софии. Дело уже даже не в беременности. Хотя и в ней тоже.
Первое — она вроде не из простых девиц, а значит должна понимать всю серьёзность ситуации. Ребёнок вне брака — это позор, который ничем не смыть. Даже если он плоть от плоти будущего мужа. Это раз.
Два — почему у неё вообще до сих пор нет мужа? Ей уже должно быть девятнадцать, если она хотя бы была на одном курсе с Марком. Замуж выходят обычно сразу же после восемнадцатилетия. А консуммируют брак через год.
Три — разве она не понимает, что даже сам поступок — приехать в Утёс — чреват последствиями?
Четыре — хорошо, допустим, она хочет, чтобы Марк женился на ней, но она не думает, у кого уводит жениха? И сможет ли её семья справиться с этим?
Договориться-то по-тихому не выйдет. Только не с кланом Харш.
Хоть Клара и чувствует себя не в своей тарелке, ей всё же любопытно, что будет дальше. Разве бы брал её Марк на руки, разве бы смеялся, если бы собирался уйти?
Она то и дело переводит взгляд на его лицо.
Полный опасения взгляд.
— Хочешь, я тебе расскажу кое-что забавное? — спрашивает он уже на подходе к нужной двери.
— Ничего забавнее фразы, после которой я отключилась, уже не будет, — усмехается Клара.
— Тогда я не успел продолжить… Мило в этой ситуации то, что я её и пальцем не трогал.
— Разве вы не встречались? — эрла спрашивает на выдохе.
— А даже если бы? — Марк выгибает бровь. — За кого ты меня принимаешь?
Она не отвечает. Пытаясь осмыслить услышанное. Но он и не договорил.
— Весь тот год я думал только о тебе.
Сердце Клары начинает стучать бешено, ей уже всё равно, что там за девчонка и чего она хочет. Уже у самой двери она сама целует его. И так они входят в кабинет лекаря.
На кушетке лежит симпатичная хрупкая девушка. Хрупкая, не считая округлившегося живота. Блондинка.
Она взвизгивает.
— Как вы можете! Эрла, что вы себе позволяете? У нас с ним будет ребёнок.
Клара смеётся в ответ.
— Что выпадет на картах — ребёнок или отрубленная голова? Попрошу маменьку погадать за чашечкой кофе сегодня вечером. Но чтобы там не было, дорогая, не забывай, где ты находишься и с кем говоришь.
Марк не сводит с неё взгляда, даже когда отпускает. Восхищённого взгляда.
— Дорогая, — продолжает Клара, подойдя к ней и положив прохладную ладонь на её горячий лоб, — вы явно не в себе…
— Ты должна сжалиться над нами! Мне сказали, что клан Харш славится тем, что у них есть сердце… — блондинка хлопает ресницами.
Клара смеётся.
— Глупенькая, у всех есть сердце. Оно перегоняет по телу кровь. Кто тебе это сказал?
— Я, — София хмурится, — не помню… Марк, любимый, — она бросает на него умоляющий взгляд, — скажи ей правду.
— Мы не встречались. Даже почти не общались. Но ты была уверена в обратном, — тянет Марк.
Эрле Дагарда хочется рассмеяться ещё раз, но это было бы слишком.
Слава небу, в помещение заходит лекарь. По совместительству маг, обладающий подходящим даром.
— Итак, я здесь для того, чтобы, как полагаю, установить отцовство? — произносит он с улыбкой.
Марк кивает.
— Ты сомневаешься? — взвизгивает девушка. — Я думала, что вы просто послушаете, как бьётся сердце малыша. Его уже сейчас можно любить… И меня тоже.
Клара хмурится что-то здесь не так.
Лекарь накладывает руки на пузико девушки и тоже хмурится. Да, что-то определённо не так.
— Это шутка? — оглядывается он на молодых.
Лекарь — высокий старик в серой хламиде не слишком-то заморачивается, общаясь со своими господами. Он сам себе на уме, но в Утёсе это даже приветствуется. Главное — верность. А этого у старика не отнять.
— Вы нам скажите, — выдыхает Клара.
— Это шутка, — говорит лекарь.
И все почему-то начинаются смеяться. Все кроме девушки. Она пугается.
— Мой ребёнок для вас — шутка?
— Нет никакого ребёнка, — бросает лекарь нетерпеливо, будто у него целый замок раненых и не стоило его отвлекать на такую ерунду, — ты пуста, девочка.
— Нет, а как же живот?
Лекарь отмахивается, но гостья продолжает:
— Меня тошнит, голова кружится, живот растёт. Посмотрите, я не поправилась. Только живот. У меня все признаки.
Это уже стоит того, чтобы ещё ненадолго задержаться. Старик осматривает её. Клара переводит взгляд с этого процесса на Марка и обратно.
— А почему она не замужем, кстати? — спрашивает шёпотом.
— А почему должна?
— Мама говорила, что она учится с тобой…
Марк усмехается.
— Она как всегда не так всё поняла. Она — твоя ровесница. И будет учиться с тобой скорее всего. У неё уже есть жених.
Клара фыркает.
— Тогда что за история о том, что вы встречались, дорогой?
— Она живёт рядом. И как все маленькие девочки, влюбилась в того, кто старше, дорогая, — Марк усмехается. — Весь год она пыталась проникнуть в академию. И иногда у неё это даже получалось.
— Скандально, — выгибает бровь эрла.
Он передёргивает плечом.
— В столице нравы уже попроще. Но она всё равно — вопиющий случай. Особенно после недавней выходки.
Клара качает головой.
— Что-то здесь нечисто. Неужели ты её умудрился с ума свести своей красотой?
— А что так сложно в это поверить?
Она тихо смеётся в ответ.
— Что?
— Я просто подумала, что я-то других мужчин даже не видела. Вот и попала. А у бедняжки выбор наверняка был.
Марк мог бы сказать что-то колкое в ответ. Но вместо этого улыбается, касается её руки и смотрит с такой любовью, что Клара вспыхивает и отводит взгляд. Для её северного нрава это слишком пылко.
— Ложная беременность, — наконец, выносит лекарь свой вердикт.
— Что это значит?
— Так бывает иногда. Женщины, с вашего позволения, существа сложные. Она поверила в то, что беременна и вуаля — начал расти живот. И груди, наверное, набухли.
Это он говорит совершенно буднично, с высоты своей старческой мудрости, но всем становится неловко. В конце концов София — девушка их круга, а не какая-нибудь кормилица, чтобы обсуждать подобное.
— Если у тебя ничего ни с кем не было, — не выдерживает Марк, — ты могла догадаться, что беременность — ложная.
— Но у меня было! — приподнимается девушка.
Клара с досадой думает, что она и вправду хорошенькая.
— Понятно, — отзывается Марк.
— С тобой было!
— Нет.
— Было! Ты мне не веришь?
Это звучит так искренне, что Марк даже начинает
