сомневаться.
— Я хоть был в сознании?
— А? — вновь очаровательно хлопает ресницами. — А зачем?
Клара смеётся в ладонь. Марк оборачивается и окидывает уже натурально разгневанным взглядом.
— Не волнуйся, — тянет эрла, — я не брошу тебя, даже если она тебя… опозорила.
— Я же люблю тебя, — поясняет София. — От этого дети и появляются. От большой любви. И я налюбила.
И Марк, и Клара сдерживаются, чтобы снова не захохотать. От этого абсурда их потряхивает. Лекарь же отзывается флегматично:
— Я больше вам не нужен?
Клара кивает ему, давая понять, что он может идти. Но прежде чем старик выходит, окликает его:
— И позовите стражу, будьте любезны.
У него это не вызывает никаких вопросов. А вот у остальных — да.
— Ребёнка нет, — поясняет Клара, — значит, пора перевезти девушку в куда более подходящий апартаменты.
Блондинка сжимается в комок, у неё и без того опухшие от слёз глаза. Смотрится абсолютно беззащитно.
Когда два крепких мужчины с боевой магией переступают порог, эрла отдаёт приказ:
— В темницу её.
Глава 55. Признание
Когда сопротивляющуюся девушку выводят из комнаты, Марк садится в кресло, перекидывает ногу на ногу и останавливает взгляд на Кларе, словно давая таким образом отдых глазам. Он бы мог спросить, не слишком ли это жестоко. Девчонка, безусловно, беспардонна, глупа до одури, но всё-таки. Мог бы сказать это, но не станет.
Потому что доверяет своей невесте. И хоть она ещё об этом не подозревает, не собирается ограничивать её власть. Несмотря на свой пол, несмотря на обычаи Галады, ему ясно как день, что девушка гораздо больше подходит на роль той, кто действительно сможет сохранить Дагард и клан Харш. Отстоять свои земли перед королём.
— Ты понял, да? — она начинает ходить из стороны в сорону. Комната длинная, но узкая. В конце окошко, от которого веет холодом. Эрла доходит до него, поворачивается, касается ладонью входной двери и так по накатанной. Ей нужно собраться с мыслями. Нужно подумать. И не смотреть на вальяжного Марка, потому что он очень, очень отвлекает.
— Понял что?
Клара всплёскивает руками.
— Она замялась и сказала, что ей кто-то сказал, что якобы у клана Харш есть сердце.
Он выгибает светлую бровь.
— Ну и что? Наш клан небезызвестен, говорят про него частенько и разное.
— Нет, она ехала сюда с этой мыслью. А что, если кто-то надоумил её сюда приехать? Если кто-то ей помог?
— Кто?
— Она сказала, — Клара плавно ведёт хрупким плечом, — что не помнит. Мне показалось, что я в этот момент увидела отпечаток магии на её лице.
У неё самой немного растерянный, встревоженный вид.
Марку становится жаль ещё сильнее, что его любимой пришлось столько всего пережить за последние дни. Она сражалась с крысами, разоблачала завистницу семьи, прошла инициацию, перенервничала из-за якобы соперницы, а теперь ещё и переживает за сохранность своего клана.
Возможность заговора… Марк до этого момента находил приезд Софии всего лишь жалким недоразумением, доказательством небольшого ума девушки. Он видел достаточно, как она смотрела на парней через дыру в заборе академии, как переодевалась адепткой, как кидала ему записки в окно. Запрятанные в бутылку, так что всё было в осколках стекла. Поездка к Утёсу, конечно, выглядит более радикальной, но всё ещё остаётся в её стиле.
С другой стороны, как маленькая девушка могла проехать такое расстояние? Почему её никто не остановил в столице или на одной из дорог?
Что если ей действительно помогли добраться сюда?
А если так, то… выгодно это может быть только тем, кто собирался узнать больше о клане Харш. О том, какую силу получила и получила ли маленькая эрла.
При королевском дворе уже подбивали клинья к самому Марку. Намёками, но всё же сулили богатство и хорошее положение, если он «будет верен короне».
На что он отвечал неизменно: «Клан Харш верен короне».
Но, видно, этот ответ не всех устроил.
— Если кто-то решил использовать полоумную для таких целей, — говорит Марк, — то это низко.
— Да, — Клара смотрит в окно, — её отправили по меньшей мере загубить свою жизнь. Сделать так, чтобы разгорелся скандал. А по её возвращении…
— Узнать обо всём, что она тут видела?
— Возможно, она — глаза наших врагов, — эрла хрустит костяшками пальцев. — Но тогда не сходится… Что она могла такого услышать и увидеть? Мы держали её взаперти. Никто ведь не думал, что её будут посвящать в дела семьи, что с ней будут откровенничать?
— А если она должна была лишь доставить… шпиона? Или сама лишь притворяется такой дурочкой? Но в последнем я сомневаюсь… Ради правдоподобности исписывать страницы личного дневника моим именем — это слишком.
— Правда расписывала? — Клара прикрывает рот ладонью. — Да ты ловелас…
— Перестань, — он улыбается и жестом просит её подойти.
Клара садится на подлокотник кресла.
Марк стягивает её к себе на колени и обнимает, заставив смущаться и прятать глаза.
— Приходили синявки, — вспоминает Клара. — Это значит, что её чувства к тебе подлинные. И либо несмотря на это или из-за этого она приехала что-то вынюхать. Либо кто-то решил воспользоваться её… кхм, характером и обстоятельствами.
— Либо она просто без шуток такая.
— Мне это сложно постигнуть, — отзывается Клара.
— О да, ты же не привыкла выражать свои чувства, сестрёнка, — он усмехается.
Эрла в ответ тянет:
— Да, я пока что люблю не настолько, чтобы забеременеть.
У Марка перехватывает дыхание.
— Получается, это было признание? — шепчет он ей на ухо. — Любишь?
Клара молчит некоторое время, затем говорит:
— Мы должны проверить её. Утёс под магической защитой, но во время светлых дней Урахада может случиться всякое.
Она поднимается, мол, идём, дело не терпит отлагательств.
Затем всё-таки замирает и медленно оборачивается на своего жениха. Смотреть на него сейчас — пытка для неё. Такой красивый, самоуверенный и ожидающий… чего-то.
Кларе не хотелось бы уподобляться своей матери и годами держать своего мужа на аркане, в неведении, как на самом деле обстоят дела.
Может быть, если бы люди говорили друг с другом чаще и проще, удалось бы избежать многих проблем.
Но… о, великий солум! Как же это сложно!
Вцепившись в своё платье добела пальцев, эрла произносит:
— Да, — с видом таким, будто из неё это кто-то щипцами вытаскивает. — Я… люблю тебя. А теперь, — хоть она и знает, как это будет выглядеть, но всё равно делает рывок вперёд, — идём…
Марк ловит её в свои сильные, горячие объятия. Заставляет приподнять лицо, посмотреть в его светлые, холодные глаза. И целует так, что даже стоять на ногах при этом кажется
